На всякий случай, я принялся заливать семечко пневмы энергией под завязку. Заметив это, Рубари с мрачным видом занялся тем же самым. Наших пассажиров уже увели со всеми почестями, а груз, как я успел заметить, загрузили в дирижабль с синим аэростатом. А мы всё сидели и ждали неизвестно чего… В любом случае, улететь мы всё равно не могли — похоже, нас охраняли.
Наступил вечер, а я всё не находил себе места, да и Рубари оставался мрачен и тих. Мы поужинали остатками запасов и легли спать. Я уже почти было погрузился в сон, когда сквозь сомкнутые веки проникло алое свечение. И требовательное «Дзи-и-и-и-инь!» заставило окончательно открыть глаза. Кроваво-красный, с жёлтыми прожилками шар висел прямо у меня перед носом.
С какой-то внутренней обречённостью я протянул руку и коснулся шипящей поверхности. В тот же миг весёлый голос в моей голове радостно завопил:
— Алло, привет! Это я!
— А это я, Фант.
— Ну и хорошо, что это ты! Беги!
— А как? — мрачно поинтересовался я у голоса. Если честно, от чистой безысходности.
— Ш-ш-ш-хрш-ш-шхр-ш-ш-пш ш-сш-ш-хрш-ш! — помехи скрыли и голос, и то, что он успел мне сказать.
— Сколько у нас времени? — привычно уточнил я.
— Ш-ш-ш-ш! Хрш-ш-ш-шсш-хр! — оповестил меня голос.
— Что-то ещё мне надо знать? — спросил я, не зная, что бы ещё спросить.
— Шхр! Ш-ш-ш-ш-ш! Ш-хр-шс-ш! Ш-ш-ш-ш-ш? — вопрос я скорее почувствовал, чем услышал.
— Ничего не услышал, но всё попытаюсь выполнить, — кивнул я.
— Ну всё! Пока! — помехи пропали, и голос неожиданно вновь зазвучал чисто.
— Пока! — ответил я пустому месту, где ещё недавно висел кроваво-красный шар.
Получена просьба: срочно бегите со скалы!
Дополнительно: чтобы сбежать, спускайтесь к поверхности, а потом поднимайтесь вновь. Оптимально: сбегите в ближайшие двадцать минут.
Фант и Рубари должны выжить. И то, что вам выдадут — должно уцелеть.
— Рубари! Разгоняй логосы: нам пора сваливать! — крикнул я, стукнув кулаком по стене его каюты.
— Как св-л-вать?! — удивился механик, выглянувший из двери.
— Самым отвратительным и низменным способом!.. — не стал я пускаться в пространные объяснения. — Так сказал шар!
— Ш-ры б-в-ет врут! — нахмурив брови, заметил Рубари.
— У меня с ними договор! Мне говорят правду и только правду! — отозвался я уже из машинного отделения.
Сон как рукой сняло. Неопределённость закончилась, и невезение сработало — в общем, жизнь налаживалась быстро и стремительно. Я вошёл в рубку и проверил, все ли рычаги стоят в нужном положении, после чего спустился в трюм и смело вышел на площадку на вершине мачты, приглядываясь, как бы половчее отвязать швартовы.
В этот самый момент сплошную темноту разорвала вспышка, и шар ослепительного света врезался в дирижабль с аэростатом из синей ткани. Я ожидал какой-нибудь яркой вспышки или взрыва, но ничего из этого не случилось — просто защищённая от огня ткань вспыхнула, как факел. Со стороны местного арха донеслось тревожное «Бом-м-м-м-м-м!..».
Я решил, что скрываться поздно, а посему нацепил кастет и несколькими выстрелами перерубил канаты — что-то в последнее время слишком часто приходилось это делать… Над моей головой разгорался воздушный бой. Это местные дирижабли опомнились и пытались отбиться в темноте от неизвестных врагов. Однако эффект неожиданности пока играл на руку нападающим. Они уже вовсю палили, пока защитники только пытались отойти от мачт.
Из дирижабля с синим аэростатом вывалился какой-то здоровенный детина с шальными глазами и знакомым ящиком в руках. Увидев меня, он ринулся через всю площадку.
— Бегите! Бегите! Спасите! — тоскливо орал он, но в следующий момент прилетевший откуда-то сверху снаряд, напоминавший большой шар из воздуха, раздробил ему ноги.
Какое-то время он ещё пытался ползти, извиваясь, но я прекрасно понимал, что такими темпами бедный парень к нам всю ночь с ящиком будет добираться. И, не думая о том, насколько это глупо, я рванул к нему, подхватил его под мышки и чуть ли не рыча потащил к нам. Детина орал, не переставая, на высокой ноте, а в глазах у него не осталось ни разума, ни понимания происходящего — только боль. Однако ящик выпускать он не собирался. Из нашего дирижабля выскочил Рубари и кинулся мне на помощь. Мы начали двигаться быстрее, и только это и спасло нас от очередной полупрозрачной сферы, которая снова заехала детине по и без того пострадавшим ногам. Это стало последней каплей, и бедолага отрубился, отпуская ящик, но именно в этот момент мы все вместе и ввалились в дирижабль.
— Быстрей! — выдохнул я, закрывая дверь и оттаскивая парня в сторону, чтобы его ящиком не зашибло. — Отчаливаем!
— Да к-да?! — удивился Рубари.
— Не спрашивай! Просто делай!
Застрекотали винты, отводя нас от причальной мачты, а заодно и от города. Я ещё успел заметить выступивший из темноты небольшой дирижабль, из которого выскакивали вооружённые люди, а потом сразу выключил сферы пустоты в аэростате. Ещё мгновение мы двигались вперёд по инерции, лишь начиная своё падение, а потом — резко ухнули вниз, в темноту.
Сферы пустоты я подключил назад почти сразу. И Рубари раскочегарил логос огня на полную, запустив и паровые винты. Но прежде, чем мы вновь начали подниматься, прошло ещё несколько долгих секунд в почти свободном падении, а за это время мы успели, наверно, опуститься на две-три сотни метров. И, вероятно, достигли той высоты, на которой нас уже могли достать чудовища. Я не видел в темноте, сколько оставалось до земли, но каким-то шестым чувством понимал, что совсем чуть-чуть…
Однако наш манёвр резко изменил расклад боя. Нападающие, судя по всему, тоже пошли на снижение, бросив расстреливать флот дома Лан-ван. Теперь они пытались стрелять по нам, но, если честно, выходило не очень. Снаряды проносились мимо, лишь терзая заросли на поверхности, а там с возмущённым рёвом бесновались чудовища, которым со всей серьёзностью прилетело по щам во время привычного ритуала ночного бдения у скалы.
Понимая, что рано или поздно прилетит и по нашим щам, я направил разгоняющийся дирижабль в обход скалы, постепенно поднимаясь и покидая опасную область. Было уже понятно, что обитатели скалы — не враги нам, и беда пришла со стороны, но я всё ещё не доверял ни одним, ни другим. Пусть между собой там разбираются, а я решил просто самоустраниться…
Звон бьющегося стекла и немалых размеров морда, сунувшаяся в рубку, заставили меня исполниться куда большим доверием к местным жителям. Тройной заряд из кастета по четырём глазам помогли чудищу забыть о попытках пробраться в гондолу. А ещё через секунду мимо пронёсся огненный снаряд, отправивший летающую зверюгу куда-то на землю. Вот только снаряд предназначался не ему, а нам…
Я не видел, что происходило у нас за кормой, сосредоточившись на том, чтобы просто уберечь остатки дирижабля от чудовищ и новых снарядов. Если честно, получалось не очень. Следующим попаданием нам запалило, несмотря на все огнеупорные логосы, один из винтов. И ещё какая-то местная монструозная птичка резанула ткань на аэростате — но, к счастью, не слишком сильно. А уж что в тот момент делали с нашей гондолой — это вообще отдельная песня… Уводя эфирный корабль вдоль каменных склонов, я забирал всё выше и выше. И, в результате, описав полный круг, выскочил из-за края скалы прямо напротив стен местного арха.
По стенам бегали человеческие фигурки, наводили орудия (не на нас, и на том спасибо!) — и что-то явно нам кричали. Я ничего не мог расслышать, но примерно догадывался о сути. Дирижабль просто перестал подниматься — значит, скорее всего, очень скоро мы начнём снижение, и теперь уже ничто не поможет нам снова набрать высоту. С учётом того, что на этой скале мне ещё не позволили привязаться, то и окажемся мы с Рубари очень и очень далеко отсюда…
Дирижабль пронёсся над городом, снижаясь всё больше, а впереди показалось какое-то поле, по которому от нас со всех копыт удирало стадо шарков. Боясь промахнуться мимо такой удобной площадки, я отключил одну сферу пустоты — и мы резко клюнули носом, ложась прямо на трюм.
