его в качестве постельной игрушки. [(͡° ͜ʖ ͡°)]
Если не считать людей, достаточно безумных для этого.
— 500 тысяч! 600 тысяч! Я вижу 600 тысяч!
За такие деньги вы вполне можете позволить себе небольшой домик.
Сейчас ставки делали только два человека.
Я не видела их лиц из-за масок, но могла сказать что один из них был толстым мужчиной, а вторая, судя по морщинистой шее — старушкой.
Их прищуренные острые глазки алчно блестели. От чего я могла предположить, для каких целей им так нужен Иклис.
— 900 тысяч!
Старая карга подняла ставку на 300 тысяч, и теперь цена составляет 900 тысяч золотых.
— 10 миллионов! Теперь 10 миллионов!
Однако толстяк не отступил. У аукциониста отвисла челюсть, и он перевел взгляд на старуху.
Похоже, бабка сдалась, так как рассерженно кинула табличку на пол.
— 10 миллионов! Еще ставки? 5! 4!
Начался обратный отсчет.
Я осторожно огляделась. Надо было проверить, есть ли еще кто-то, готовый бросить вызов толстяку.
— 3! 2……!
Когда поняла, что больше никто не будет ставить выше, я наконец подняла свою табличку.
— 100 миллионов.
(100,000,000.)
Мертвая тишина.
Если бы люди поворачивались посмотреть в мою сторону с каким-то звуком, то он, я уверена, был бы очень громким.
— 1…….!
Челюсть аукциониста снова упала. Несколько раз он путался в словах, будто не мог поверить своим ушам, но через пару секунд радостно закричал:
— 100 миллионов! Она сказала 100 миллионов! Больше ставок нет!
Больше ставок и не должно быть. Но даже если бы такое случилось, это не имеет значения.
Потому что я еще с самого начала решила, что выкрикну сумму в 10 раз больше той, которую прокричит последний.
От этого зависела моя жизнь. Даже если бы это было не сотней миллионов, а десятью миллиардами.
— 100 миллионов, продано!
Я даже могу расстаться с этими деньгами с улыбкой.
* * *
— П-пожалуйста, пройдите сюда!
После окончания торгов, аукционист провожал меня лично.
Оказалось, он не просто ведущий, а управляющий рабского рынка.
Я пришла, следуя за ним, в темницу, где держали всех рабов.
Чтобы добраться до Иклиса, нужно было пройти дальше.
Шлёп-. Рядом с Иклисом стояла куча рабочих, каждый — с кнутом в руке. Они били Иклиса прямо по голой коже.
Рабов доставляют в аукционный дом, а через некоторое время продают. Для этого их всех перемещают в зону доставки и закрывают в клетках.
Видимо, Иклис тоже не был исключением, раз его перевели в зону доставки.
Шлёп-!
Еще один удар хлыста и его спина закровоточила.
'Господи Иисусе.'
Узрев столь ужасную сцену, я нахмурилась.
В игре, герцог привел Иклиса в особняк через несколько дней после начала фестиваля. Фестиваль тогда еще продолжался.
Герцог узнал, что его собираются продавать и выкупил раба за высокую цену.
Я решила сбежать, чтобы попасть сюда в первый день фестиваля и получить Иклиса раньше герцога.
К счастью, в конце концов он стал моим.
— Как вы желаете заплатить, дорогой клиент?
Смиренно спросил аукционист, хотя нет, работорговец.
— Вот так.
— Ох!
Я достала из кармана чек и бросила ему.
Работорговец, завидев этот чек, пораженно охнул. Но быстро вернул свою доброжелательную улыбку и спросил:
— К какой благородной семье мне обращаться за оплатой?
— К семейству герцогов Эккарт.
Уверенно ответила я.
Герцог разгневается, когда узнает, что я потратила 100 миллионов золотых на покупку одного раба, но у меня уже готово оправдание.
Работорговец выглядел изумленным, но через пару секунд кинул на меня полный сомнения взгляд.
— Э-э…….П-простите за грубость, но не могли бы вы показать что-нибудь, подтверждающее вашу личность?
— Вы меня сейчас подозреваете?
Ровно спросила я, и стоило мне это сделать, как работорговец отрицательно замахал руками.
— С-совсем нет! Ни в коем случае! О-однако вы не тот клиент из семьи Эккарт, что посещает этот рынок обычно…..
Не имея особого выбора, я вытащила некий предмет из своего кармана.
И раздраженно швырнула его в работорговца.
— Делайте с ней что хотите — можете взять её с собой, когда придете за деньгами, можете не брать.
— Б-боже мой! Я-я не узнал такого высокородного человека!
Увидев золотую пуговицу Дерика, с четко отчеканенным на ней символом герцогов Эккарт, торговец живым товаром низко поклонился.
Затем он торопливо что-то достал и передал мне.
— Вот, пожалуйста, возьмите.
Это было кольцо с крупным рубином.
— Что это?
— Это знак того, что этот раб принадлежит вам.
Кольцо я приняла.
Не понимая, для чего это нужно, я уставилась на работорговца, и тот указал на что-то пальцем.
— Вы видите ремешок на шее раба?
На шее у Иклиса красовался кожаный ошейник с куском желтого мрамора.
Я кивнула, и работорговец продолжил:
— На этот ошейник наложено заклятие паралича. Если вы нажмете на рубин в кольце, желтый мрамор выпустит ударную волну. Таким образом, вы сможете приструнить своего раба, если он позволит себе лишнего.
Похоже, во время аукциона недавно, чтобы мгновенно угомонить размахивающего деревяшкой Иклиса, использовали именно этот предмет.
— Но он плавит мозги, если его слишком часто использовать, поэтому будьте осторожны.
На этой радостной ноте, работорговец закончил инструктаж.
'Оно плавит мозги…..'
Это так жестоко. Снова посмотрев на кольцо в своей руке, я скривилась.
— Он очень опасен для такой хрупкой леди как вы, потому убедитесь, что оно всегда находится на вашем пальце. Давайте. Попробуйте.
Работорговец, не видевший мое перекошенное лицо, настоял, чтобы я надела его.
Я смирилась с его упрямством и притворилась, что надеваю кольцо на указательный палец.
Прямо тогда.
— Агх-!
Спереди донесся резкий крик.
Я испуганно подняла глаза и увидела Иклиса, душившего ногами одного из работников.
Наручи, что сцепляли его ноги, были порваны.
— Х-хэй! Быстрее усмирите его!
Работорговец кричал, его лицо побледнело.
Шлёп, Шлёп-. Другие рабочие не смели слишком близко подходить к озверевшему рабу, даже когда их коллега оказался в опасности, они лишь продолжали хлестать его кнутами.
— Хррррк…..
Удушаемый рабочий медленно помирал, а кожа Иклиса с каждой секундой становилась все более израненной.
Я не могла просто стоять и смотреть, когда прямо передо мной умирал человек. Особенно, когда могла что-то с этим сделать.
Я немного посомневалась, но нажала на рубин.
— Угх!
Иклис напрягся, а затем затрясся, падая как подкошенный.
— Кха! Хах, ха….!
Рабочий, наконец освободившись, выбежал из клетки, бледный.
Потом я подошла к ползущему по земле и все еще дрожащему Иклису.
— П-постойте!
Работорговец всполошился и попытался остановить меня, но это не помешало мне приблизиться к Иклису.
— Нгхх…..!
Когда я подошла к нему, Иклис прожег меня убийственным взглядом, хотя, должно быть, испытывал сильную боль.
