светом.
Однако я его проигнорировала и вежливо вернула ему кинжал.
— И прости, но, если ты хочешь умереть, реши этот вопрос самостоятельно и где-нибудь подальше от меня. Мне не интересно, умер ты или нет.
— …А вы холоднее, чем кажетесь.
Эклис опустил взгляд на протянутый кинжал, а затем расхохотался и принял его.
Я испытывала невероятное облегчение, но виду старалась не показывать.
— Каждый раз, как появлялись монстры, ты пытался всех защитить, поэтому я думала, что ты альтруист.
— Я не хочу смотреть, как гибнут люди, выполняющие свою работу. И я в состоянии справиться с такой ерундой.
Я искоса посмотрела на этого высокомерного парня.
— Чем вы занимаетесь? Это интересно? — И внезапно спросил что-то совсем неожиданное: — Интереснее, чем быть… единственной юной госпожой из рода Экхартов?
— Это работа. Как она может всегда быть интересной?
— Но вы всегда казались очень заинтересованной в ней…
— Это просто достаточная награда за то, что я отбросила статус «единственной юной госпожи Экхартов».
Я старалась спокойно отвечать на его безумные вопросы.
Чуть помолчав, я небрежно добавила:
— Ты жив, значит однажды непременно найдешь интересные для тебя вещи.
— …
— Есть что-то, чем я хочу заниматься, я без ума от этого дела и круглый год следую за своей мечтой…
— …
— Ты еще слишком молод, чтобы говорить, что жизнь скучна.
— Вы же говорили, что особых отношений между нами не было, разве вы помните мой возраст?
— Наглого парня, который младше меня? Конечно.
Когда я так ответила, скрестив на груди руки, выражение лица Эклиса снова сделалось странным.
«Так чего ты от меня хочешь-то?»
Преследовавший меня парень с округлившимися глазами снова открыл рот:
— Почему вы говорите такое человеку, которого ненавидели?
Вряд ли он делал это намеренно, но каждый раз, когда он придирался к моим словам, у меня замирало сердце.
«Ты понял, что я солгала? Нет, ты же все равно ничего не помнишь…»
Однако по бесстрастному лицу этого мужчины ничего нельзя было понять.
Поагонизировав мгновенье и поломав голову, я невинно произнесла:
— …Я сейчас слишком счастлива, чтобы испытывать одни лишь негативные эмоции, — я говорила со всей искренностью. — Встреча с тобой мне неприятна, поэтому я хочу, чтобы ты знал. Но, в любом случае, сегодня ты мне помог, так что было бы несправедливо тебя обманывать.
— …
— Если ты меня понял, хватит меня преследовать.
— То, что я ненавидел вас и предал…
— ….
— …это правда?
В отличие от меня, желавшей поскорее завершить разговор, он настойчиво продолжал выспрашивать меня о прошлом, которое он якобы не желал знать.
Я со вздохом ответила:
— А какой мне смысл тебе лгать?
— Я вообще-то солгал.
Мой эмоциональный тон его спровоцировал?
От этих слов, сказанных без какого-либо выражения на лице, у меня перехватило дыхание.
— Поначалу я следовал за вами, чтобы убить, независимо от того, что связывало нас в прошлом.
Сказав это, он шагнул в мою сторону.
«Ты следовал за мной… чтобы убить меня?»
Я инстинктивно отступила назад.
Ну, я и правда не помню, чтобы он был таким раньше, а значит, он действительно потерял память и стал другим человеком.
— Ты даже не помнишь меня, так почему?
— Не могу вспомнить. Но мне не нравится неприятное чувство, которое я испытываю, глядя на вас.
— …Неприятное чувство?
— Оно раздражает. Поверить не могу, чем я тут занимаюсь… — Он прикрыл рот рукой, заглушив последние слова. — Гадко.
Он уткнул в мою грудь кончик кинжала, который я ему передала. Мое сердце бешено колотилось, когда я смотрела на него.
«Причина в естественной антипатии или в остатках его воспоминаний?»
Ясно было только одно: его блестящие глаза, которые смотрели на меня, были лишены эмоций.
— …Зачем ты рассказываешь мне об этом?
— Мне все мучал вопрос: почему я себя так чувствую от одного лишь взгляда на вас?
Он сделал еще шаг. Я хотела попятиться, но отступать было некуда — меня уже прижали к каменной глыбе.
Приблизившись, Эклис безучастно сказал:
— Я не мог вернуть воспоминания. Вот почему я пошел за вами. Мне казалось, что я что-нибудь узнаю, если встречусь с вами…
— …
— Поверить не могу, что я всего лишь ваш враг. Это, знаете ли, немного скучно по сравнению с тем, что напридумывал я, — нахмурился он, глядя на меня изучающим взглядом.
«Ты что, хотел, чтобы я сказала, что мы не враги?»
Что я использовала тебя, и ты знал об этом, а потом сошел с ума из-за того, что я не любила тебя? Что от твоего взгляда мое сердце сжимается из-за того, что происходило в прошлом?
А не слишком ли противоречивы его слова и действия? Эклис, потерявший воспоминания, хотел меня убить, потому что я его раздражала. Но именно он разбирался с монстрами, чтобы я была в безопасности. В его глазах почти нет чувств, но он три года околачивался рядом и помогал мне…
Голова закружилась. Я прислонилась к камню, чтобы не упасть, и спросила:
— …У тебя была куча возможностей убить меня за эти три года.
— Была, — с готовностью согласился он и тут же заявил: — Но смотреть, как вы отчаянно притворяетесь, что не замечаете меня, оказалось куда интереснее, чем я себе представлял.
Он и впрямь принимал решения, основываясь на интересе и возможной забаве?
Хоть он дал мне череду невразумительных ответов, потихоньку я смогла разглядеть скрытый смысл в его словах.
Его взгляд, прикованный ко мне, светился любопытством и весельем, но в то же время оставался безжизненным. Когда-то он чувствовал себя так, будто его медленно поднимало ввысь, но сейчас он был, словно брошенная на землю кукла.
У него не осталось причины и желания жить, ему просто нравилось забавляться с тем, что было. К несчастью, этим «тем, что было» опять стала я. Он бы и рад прикончить меня, чтобы избавиться от беспокойства, но тогда он навсегда потеряет свою игрушку.
Он размышлял, словно наивный ребенок. Именно это демонстрировали его слова.
Я не могула сказать, повезло мне или не повезло, что он потерял свои воспоминания и больше не любил меня. Возможно, это и была скрытая сущность Эклиса, спрятанная в игре.
— Не смотри на меня так.
Он уставился на меня с суровым лицом. Я не знала, чего от него и ожидать.
Внезапно он вежливо отступил, словно возвращаясь к тому моменту, когда мы только-только встретились:
— В любом случае, теперь я узнал, что к чему. Играть в месть за прошлое, которое я даже не помню, не шибко весело.
— …
— Так что
