ли мне вас, пока я в настроении? — спросил он, немного понизив голос. — Должен ли я стенать, что вы использовали меня и разрушили мою жизнь, а потом взять и разрушить вашу?
— А ты хочешь это сделать? — легко ответила я.
Потерявший память Эклис отличался от себя прошлого, однако я была уверена, что он этого не сделает. Если бы он хотел меня убить, то не стал бы столько времени следовать за мной, а потом помогать.
Возможно, прошлое его и не интересовало, но что-то узнать у меня он точно хотел.
— Ну, не думаю, что прямо сейчас это мне по душе… — расплывчато ответил Эклис, отчасти подтверждая догадки. — А что насчет вас? — кинул он в меня вопрос. — Вы тоже меня ненавидели?
Я широко распахнула глаза и медленно кивнула:
— …Похоже на то.
— Почему?
— Потому что ты вел себя с дворянами так же дерзко, как и сейчас, — пожав плечами, выдала я неплохую отмазку.
— Я дерзкий… — многозначительно протянул Эклис.
Глядя на его возмужавшее лицо, я вспоминала события пятилетней давности. Я притворялась в борьбе за выживание, лгала, как дышала, и использовала других. Тогда это казалось мне совершенно естественным.
«Даже если я сбегу, все равно появится истинная героиня. Все цели захвата рано или поздно влюбятся в нее».
Так что когда Эклис привел Лейлу в теле Ивонны, я разозлилась от невыносимости произошедшего. Мне казалось, что причиной всех моих неудач, всех провалов побега, угрозы неизбежной смерти был Эклис. Все его слова о том, что он меня любит и желает мной обладать, казались мне ложью.
Я все поняла лишь месяц спустя, когда он набросился на кронпринца, а потом пожертвовал ради меня собой. Возможно, это не промывка мозгов окрасила его шкалу интереса в темно-бордовый, а я сама.
Теперь над его серой головой я не видела ничего.
— Ну, тогда, возможно, иногда вы хотели меня убить, да? — вдруг спросил Эклис. — А сейчас вы убить меня хотите?
— …Что? — с запозданием отреагировала я.
Тем временем он вдруг быстро вытащил кинжал.
— Что…
— Вот, — приставил он к своей шее наконечник клинка. — Если ударите сюда, сможете мгновенно меня убить.
— …
— Вот, возьмите.
Я пыталась понять, о чем он говорит, а он уже протягивал мне рукоять кинжала. Тупо наблюдая за его действиями, я шевельнула губами:
— …Ты безумец?
Едва я успела это спросить, как Эклис небрежно ответил:
— Нет. За пределами столицы это довольно распространено.
— Тогда почему ты вдруг это делаешь?
— Просто так. Меня уже утомило охотиться на монстров, преследуя вас.
— …
— Раз мы ненавидим друг друга, будет забавно, если вы попытаетесь меня убить.
Я старалась избавить его от сожалений, однако, похоже, мои слова о том, что мы были врагами, наоборот, распалили его интерес.
Выдав такой сумасшедший ответ, Эклис взял мою неподвижную руку и насильно сунул в нее кинжал.
— С ума сошел? Отвали. Собственная жизнь для тебя что — шутка? — заорала я, отчаянно пытаясь освободить руку.
— На самом деле мне довольно скучно жить, — однако он даже не пошевелился и продолжал странно на меня пялиться. — Поэтому-то я и задумался о прошлом. Мне интересно, как вы меня возненавидели?
— Ах ты…
— Как я себя вел? Вы безжалостно пытались меня использовать, хотя делали вид, что благоволите, а я, сам того не зная, предал вашу доброту? Или…
— Пусти.
— Нагло держал вашу руку и целовал ее?
Словно шутя, он подтащил мою ладонь с зажатым в ней кинжалом и пару раз коснулся им своей шеи.
Стук, стук. Острый кончик стучал об уже неработающий желтый камешек. Я на миг офигела от безумного поведения этого мужчины, за которым не успевала, и попыталась высвободить руку. Мое лицо ожесточилось, когда я услышала слова, весьма близкие к правде.
— Не заблуждайся, сказала же. Все было не настолько уж и впечатляюще.
Я перестала вырываться и сгребла его второй рукой. А затем ткнула кинжалом в шею, как он и хотел.
Эклис выпустил мою ладонь и принялся с интересом наблюдать.
— Почему ради твоего развлечения я должна пачкать руки кровью? — спросила я, плотно прижимая кинжал к его шее. Я чувствовала, как кончик клинка впивается в кожаный ошейник.
— Вы были моей хозяйкой. Вернете мне прошлый должок?
— Ну, а для тебя, узнавшего об этом лишь благодаря рабскому ошейнику на шее, это важно? Ты же все равно этого не помнишь.
Я сосредоточилась на ошейнике, который виднелся сквозь промежутки в доспехах. Восторг в его глазах постепенно погас. Когда я увидела, что выражение его лица снова обернулось восковой маской, я холодно покачала головой.
— А еще ты больше не мой раб. Чтобы ты знал: ты не хотел, чтобы тебя использовали, потому нашел способ выкарабкаться из рабства.
— Похоже, раньше моя жизнь была насыщенней, чем сейчас.
Лицо Эклиса ничего не выражало, но слова его звучали как шутка. Я надавила на кинжал чуть сильнее.
Рвак.
До меня донесся жуткий звук чего-то разрезаемого.
— Как только ты исчерпал свою пользу, я вручила тебе ключ от этой штуки, и на этом между нами все закончилось.
Лезвие вошло чуть глубже.
Шух. Наконец мне удалось перерезать толстая кожу ошейника. Зачарованные рабские оковы сложно повредить каким-либо оружием. Однако магия с этого ошейника спала, выглядел он изрядно потрепанным, да и он, похоже, уже рвался: на нем остались следы от клея. Именно в этом месте я его и перерезала.
— Ты не хотел ничего слышать о рабстве, поэтому перебил всех наемников. Так почему ты до сих пор носишь это?
Хвать.
Я поймала свободно соскользнувший с шеи Эклиса ошейник и пару раз помахала им у него перед глазами.
— Неужели твои слова о том, что ты все забыл, были ложью?
Я по-прежнему прижимала к шее угрожающе сверкавший кинжал.
Наконец Эклис медленно перевел взгляд на ошейник в моей руке.
— Ага, я знаю.
— …
— Как вы и сказали, больше нет смысла носить эту штуку…
— …
— Почему же он болтается на моей шее, как на собаке? — он склонился к моей руке с кинжалом, не обращая внимания на то, что его кончик впивался ему в кожу. — Знаете?
— Понятия не имею.
По лезвию потекла струйка крови, я оттолкнула Эклиса от себя.
— Безумец, да откуда мне знать? — проорала я и зашвырнула ошейник в пропасть. Руки дрожали, но я как можно безмятежнее спросила: — Согласен?
Наши с ним отношения не стоили того, чтобы он воскрешал их в памяти спустя пять лет, когда до этого он благополучно по неизвестной причине все забыл.
От моих слов серые глаза Эклиса засияли странным
