Я был дебилом.
— …
— Ты, ты же знаешь. Я просто мудак, выросший без матери и воспитания, — морщась, подобострастно сказал он, словно и правда считал меня наполовину своей сестрой.
Я широко распахнула глаза. Отец был равнодушным наблюдателем, первый сукин сын — его группой поддержки, а вот второй — тираном. Он всегда вредил мне напрямую.
Зрелище этого парня, стоящего передо мной на коленях с красными глазами и бормочущего оправдания, казалось невероятно чуждым.
— Но вдруг выяснилось, что ты отлично учишься своими силами, и семье это нравилось…
— …
— Я так себя вел, потому что завидовал. Я хотел с тобой дружить, но не знал, что делать. Ох, блядь, — выматерившись и вытерев глаза рукавом, он продолжил: — Но я никогда не желал тебе смерти. Никогда. Просто… даже если ты не собиралась, тебе бы все равно пришлось с нами есть…
— …
— У тебя, у тебя такой уж характер. В детстве ты всегда легко принимала поражения…
Когда это я такое делала? Я задумалась, глядя на лицо второго брата, сдерживавшего слезы.
— Брат… Можно я побуду с тобой?
«Кажется, я делала так раньше».
Потому что я всегда хотела стать частью того дома.
— А тебе никогда не приходило в голову, что твои методы неправильны?
Едва я спросила, как мне тут же прилетел ответ:
— Я думал об этом бесчисленное множество раз. Не делай этого, не будь мудаком, веди себя, как брат.
— …
— Лучше бы, лучше бы это у меня был рак. Я виноват.
Не в силах смотреть мне в глаза, он склонил голову.
Вид капель, шлепающихся на его руки, сцепленные на коленях в кулаки, не принес мне никакого удовольствия.
И…
— …Прости. — Наконец первый сукин сын встал на колени с правой стороны от отца. — Это по моей вине все зашло так далеко. Это я, нарушив распоряжение отца, дал тебе подвальную комнатенку.
В отличие от своего брата, он спокойно признавался в своих грехах. Однако стоны, несколько раз перемежавшие его слова, показали мне, насколько велико было его чувство вины.
— Я не буду оправдываться. Но… Если ты хочешь отмщения, то сделай это. В смысле, разозлись, ударь меня.
— …
— Не вреди самой себе, Сиен. Пожалуйста…
— Отмщения?
Разве оно возможно не лишь тогда, когда еще осталось достаточно эмоций?
Нелепое заблуждение первого сукина сына меня удивило.
— Вы думаете, я хочу навредить себе, чтобы отомстить вам?
Я развернулась и шагнула к кровати.
— Сиен.
Словно почувствовав, что что-то со мной не так, первый сукин сын привстал.
Прежде чем он успел мне помещать, я так быстро протянула руку и сгребла закрывавший мое лицо респиратор, что никакие сомнения за мной не поспевали. А затем со всех сил швырнула его в открытое окно.
— Нет, нет! — закричал кто-то.
И…
Бип, бип, бип, бип.
Би-и-и-и-ип.
Словно только этого и дожидаясь, мое тело, столь бездарно жившее, умерло.
— Си-Сиен! Сиен!
— Ча Сиен!
Ублюдки, стоявшие передо мной на коленях, в шоке прильнули к кровати. Однако зигзаги электрокардиограммы на мониторе уже сменились прямой линией.
Второй брат, решительно звавший меня по имени, яростно на меня зыркнул налитыми кровью глазами.
— Какого хрена!.. Какого хрена ты творишь?!
Я сделала это на эмоциях, однако посмотрев на свое бесстрастное лицо, я почувствовала себя посвежевшей. Мое изначальное тело выглядело так, словно теперь ему стало лучше, чем когда-либо, ведь ему было сложно дышать.
Я с облегчением открыла рот:
— Вы, должно быть, ошибаетесь.
— Ча Сиен!
— Ча Сиен умерла давным-давно от ваших издевательств и равнодушия.
Стоило мне это сказать, как лица всех трех мужчин исказились.
— Что…
— Разве вы не видите? Это была лишь дышащая оболочка, — я указала на лежавшее на кровати тело. — На самом деле, все вы знали.
— …
— Если бы я хотела вернуться к жизни, то сделала бы это гораздо раньше.
Не могли вы этого не знать. Раз она была все еще жива, значит, им удалось победить все раковые клетки. И если с ее мозгом все в порядке, то почему же она все никак не выходила из комы?
Гримаса боли исказила лицо мужчины средних лет, словно мои слова попали в яблочко.
— Но, но ты же вернулась живой вот так… — он переводил взгляд с меня на мое мертвое тело и говорил с таким видом, будто мало что понимал: — Папа думает, что ты, ух, хороша в любом виде. Главное, что ты жива…
— Да ладно. Зачем мне париться из-за этого места? Здесь нет ничего хорошего.
— Сиен.
— Не зовите меня так. Потому что я больше не она, — я горько рассмеялась, отмахиваясь от их слов. — Я к вам не вернулась. Я просто обрезала последнюю ниточку, чтобы воссоединиться со своей семьей.
— Что… Что ты говоришь, Сиен, что за семья?!
— …
— Твоя семья здесь. Я твой отец, а это твои братья!..
Призывно вспыхнул белый свет.
Отец был так растерян, что я бы не удивилась, если бы он хлопнулся в обморок. Тем не менее, поразительно, что он смог меня узнать.
Но…
— …Я же только что сказала. Она смогла забыть о своей старой семье и жить счастливо.
— …Сиен.
— Даже будь это тело еще живо, у меня не было бы ни малейшего желания сюда возвращаться.
Я отстраненно посмотрела на свое высохшее тело на кровати и наконец-то отвернулась.
Люди, которых я некогда считала своей семьей, частью которой я хотела стать, похоже, едва могли соображать из-за всех невероятных вещей, произошедших за этот короткий отрезок времени.
Я их больше не ненавидела и не презирала.
— Давайте позабудем о нашем отвратительном прошлом и будем жить хорошо, словно ничего и не было.
— Си-Сиен. По-подожди секундочку, — мужчина средних лет продолжал цепляться за меня и плакать, даже услышав мой твердый голос. — Не сейчас, я еще не все сказал. Пожалуйста, не уходи пока. Пожалуйста, пожалуйста!..
— Если вы хотите попросить прощения…
У меня колотилось сердце. Мне казалось, я знала, что он хотел сказать, даже его не слушая. Я переводила взгляд с одного готового разрыдаться
