— Товарищ Майор, осуждённый напал на конвой, вон Петренко в нос ударил! Смотрите, хорошо как ударил! Ыыы, у него рожа, как у китаезы стала, — на этих словах он не смог сдержать смех и оскалил жёлтые неровные зубы.
— Что, прям так вышел и напал на вас?... Молчите? Вы меня достали уже! Я каждый месяц отписками занимаюсь! Смотри у меня, Кузнецов! — потряс он мясистым пальцем, — Доиграетесь у меня! Поменяешься местами с этим придурком, и уже тебя будет ногами пинать при встрече на зону, такой же долбоёб, как и ты!
— Да я-то тут при чём? Товарищ Майор! Я только увидел, как он Петренко в нос ударил! Смотрите! Он до сих пор в отрубе валяется! — Кузнецов указал пальцем на пострадавшего напарника,- что мне, стоять и смотреть нужно было?
— Ладно! Тащите обоих в мед. блок, подохнут ещё, с вами до пенсии точно не досижу, — махнул рукой дежурный по КПП.
— Вы команду не слышали? Поднять его и доставить в мед. блок! — Кузнецов, кивком головы обозначил, кого именно нужно тащить.
Двое бойцов подхватили бесчувственное тело и понесли его к двухэтажному зданию, похожему на старую больницу.
Кузнецов склонился над сослуживцем, размышляя о том, тащить его самому или все-таки вызвать врача на место происшествия.
***Локация: Медицинский блок тюрьмы.
Почувствовав резкий запах нашатыря, Дмитрий вздрогнул, возвращая сознание в избитое тело. Промелькнувшая тень заставила, на рефлексах, выставить вперед руку, защищая лицо. Совершенно не понимая, где он сейчас находится, Дмитрий попытался сконцентрировать зрение. Картинка перед глазами расплывалась, в голове звучали, одна за другой, мысли о бое: Уходи от удара! Бей! Бей!...
Размах! Но руки, звякнув металлом, не позволили довершить начатое действие. Резкий рывок! Боль в запястьях!
Руки застыли в вертикальном положении, прикованные наручниками к спинке кровати. Зрение начало проясняться, и единственный уцелевший глаз увидел перед собой силуэт в белом халате. Второй глаз полностью заплыл, через него можно было видеть только узкую полоску света.
От резкого рывка заключенного, рядом с ним кто-то ойкнул и, прижав ладошки к лицу, отступил на шаг назад. Из-за плеча наполовину размытого силуэта вышла высокая фигура. Приходящее в себя зрение определило её, как видимого ранее охранника, с резиновой дубинкой в руке.
— Лежи спокойно, утырок. Лапки ещё шевелятся? Будешь дёргаться, подлечу тебя резиновым градусником, — оскалившись, явно довольный своей остроумной шуткой, он рассматривал лицо Дмитрия.
Дикарев всегда считал своим основным оружием врожденную способность к эмпатии. Чувствовать настроение человека во время визуального контакта, было, в определенные годы, настоящим проклятьем для него. Страх. Боль. Отвращение. От многих смердело этим! Эмоции близких людей приходилось пропускать через свою душу, каждого поддержать, каждому подставить плечо... Большой город помог получить контроль над этим навыком.
Самая непрезентабельная работа, соответствующий контингент окружения в конкурентно способной среде. Сотни, иногда тысячи спектров эмоций, сливались в одно смазанное чувство давления. В молодости бесцеремонно вторгаясь, нарушая личное пространство, а в зрелые годы Дмитрий, сам давно уже не ставя себе запретов, рылся в потайных уголках чужих чувств. В такие моменты он старался представить себя сосудом и поглощать чужую мимику, жесты, слова, радуясь и наслаждаясь тем, что они перестали причинять боль и стали струнами, на которых можно играть, направляя собеседника на совершение нужного ему действия.
Взгляд, мимика и тембр голоса являлись основными инструментами, которые помогли ему достигнуть больших высот в криминальном сообществе и даже внедрить ее в теневой сектор экономики целого региона страны.
Переведя взгляд с дубинки охранника на стены окружающего помещения, он медленно поднял тяжёлый взгляд, скользя по фигуре молодой девушки в белом халате, остановив его на её испуганном лице.
— Дмитрий, как Вы себя чувствуете? Голова не кружится? Вас не тошнит? — спросила она тонким голосом.
— Да все с ним в порядке, Наташ! Намажь ему рожу зеленкой, чтобы ранки не искать, и мы пошли, — он выдавил из себя пару смешков, — Что уставился, придурок? Поспал немного в VIP палате, пора и свои новые апартаменты посетить, — Кузнецов прикоснулся дубинкой к ноге арестанта, не собираясь ни с кем любезничать.
— Константин, ну почему вы такой злой? Он же и так пострадал! Тем более я уже успела бегло посмотреть его личное дело. Вы представляете, он тоже служил в Чечне, был там, как и Вы, добровольцем! Костя, Вы же сами мне рассказывали, что там действительно раскрываются люди, не могли же дать столько наград плохому человеку? Посмотрите в личном деле, сколько их! — молодой врач кивнула головой в сторону стола с открытой папкой, не отводя своих бездонных глаз от лица собеседника.
— Наташа, это — не человек, это — МРАЗЬ! — лицо Кузнецова начало наливаться кровью, — ты полностью прочитала досье? Ты думаешь, его посадили за то, что он что-то там нарушил? Он после войны собрал полноценную ОПГ! Они людей убивали! Затравили весь город! Это не какой-то там бандит! Они заводы, фирмы, отнимали! Всю верхушку города вырезали! А награды... да кто его знает, за что он их получил! На войне всякое бывает! Может он просто попал в нужное место, в нужное время! Или шкуру свою в кустах прятал, пока всех убивали...
От резкого всплеска эмоций Кузнецова, девушка, чуть приоткрыв рот, перевела взгляд на Дмитрия.
— Всё сказал!? У тебя в голове огромная куча сам знаешь чего! Отстегивай меня и в камеру веди! Спать хочу! — Дикарев, считывая целым глазом мимику собеседника, пытался понять, кто перед ним находится.
— Убью... — наглый взгляд заключённого, в купе с его словами, зародил яркий всплеск желания причинить вред беззащитному конкуренту.
— Костя, хватит! Пожалуйста, не надо никого убивать! — девушка поспешила встать на пути Кузнецова, — Дмитрий, выпейте таблетки и можете идти, если будет рвота или сильное головокружение, вызовите меня через дежурного коридорного охранника.
— Симонов! Орлов! Отстегните его... — приказал Кузнецов, — пожитки свои схватил и вперёд! Как падишах тут устроился. Носят его на руках и баулы за ним таскают, — добавил он уже в сторону арестанта.
***Локация: Центральный коридор накопительного тюремного блока.
Коридор был слабо освещен, некоторые длинные люминесцентные лампы мигали. Старое на вид здание снаружи, оказалось не менее ветхим и внутри. Запах сырости, старая краска, похожая на чешую, целыми пластами, вместе со штукатуркой отходила от стен, оголяя кирпичное нутро. Примерно каждые тридцать метров коридор преграждали локальные решетки, в таких зонах находился один охранник с ключами.
— Красномордый, долго мы ещё идти будем? — решил выяснить хоть какую-то информацию о месте своего нахождения Дмитрий.
— Лучший номер для тебя выделить решили, — ответил Константин, даже не обратив внимания на подколку.
— Правильно, люблю всё самое лучшее, — нагло заявил Дикарев.
— Лучшее он любит, — ухмыльнулся Кузнецов, — ты — «Мясо»! Тебе хоть пояснили, куда ты попал? Я смотрю, ты решил, что нигде не пропадешь? На воле королём ходил! Думаешь, и здесь братва встретит, как блатного?
— Правильно мыслишь, Красномордый! Меня многие знают, а кто сомневаться начнёт, то я всегда смогу пояснить кто я так...
Удар по спине! Ноги Дмитрия совершили несколько шагов вперед, пытаясь удержать центр тяжести тела.
— Мясо ты теперь! Прошла твоя жизнь! Ты — сдох! Мясо — твоё новое имя! Думаешь, что весь такой дерзкий и особенный? Скоро всё узнаешь! Даже больше чем я знаю, узнаешь! Я тебя, прямо здесь и сейчас, могу этой дубинкой по полу размазать! В фарш тебя перекрутить! И про тебя даже никто ничего и не спросит! А знаешь почему? — ненависть клокотала в глазах Кузнецова, Дмитрий даже удивился такому её бурному всплеску.
