— И волки, — Саяна поежилась.
— Но везде есть свои плюсы. У этого барыги сто пудов полная хата добра, — гном указал на приземистую хибару с прохудившейся крышей. — Щас залутаемся на все ячейки.
— Залутаемся? — всплеснул руками. — Это же не логово чудовищ! Это мародерство.
— Это постап, детка, — целитель осклабился. — Теперь все общее. Кто нашел — того и тапки.
— Толик, блин!
Кто там меня слушал. Хантер на бегу раскрутил кадило и со всей силы шандарахнул в дверь. Доски разлетелись, точно под порог бросили гранату, и хилер с возбужденным похрюкиванием влетел внутрь. К величайшему удивлению, остальные тоже направились в дом.
— Да вы издеваетесь? — возмутился под приглушенные хлопки шкафов и скрежет выдвижных полок. — Это же грабеж.
— Капец ты душный, — бросил через плечо Смузи.
— А как же хозяева? Вдруг они вернутся?
— Да и хер с ними.
Не успел лучник и шага ступить, как из дома донесся дикий крик, быстро переросший в визг. Уже подумал, что Панцу нашел спрятавшуюся девчонку, но когда гном пулей вылетел на улицу, стало ясно, что визжал он сам. Стоит отдать ребятам должное — никто не испугался, не поддался панике и не рванул наутек. Наоборот — все сработали, как и положено в подобной ситуации. Настя встала у порога со щитом, Саяна прикрыла фланг, а Смузи нацелил лук в темноту проема.
Но время шло, а ничего не происходило. Царила тишина, никто не выл, не клацал челюстями и не пытался накинуться на незваных гостей. И только лекарь часто дышал поодаль, уперев руки в колени и вытаращившись в никуда.
— Что случилось? — запалил кристалл и поднял посох, как факел, но не разглядел впереди ничего, кроме висящей на гвоздиках одежды в коридоре.
— Там, — только и смог выдавить Толик, ткнув пальцем на окно. — Они там…
— Кто — они? — раздраженно проворчал лидер.
— Увидите, — Хантер утер пот с бледного, как хламида, лба.
— А сказать сложно? — окрысилась орчиха.
— Пофиг, — стрелок натянул тетиву. — Заходим.
Ответ обнаружился практически сразу, стоило лишь войти в гостиную. В углу стоял платяной шкаф, а в нем лежали два тела в странных позах, отчего казалось, что старик пытается выйти, а старуха тянет его за плечи. Скорее всего, дедушка как мог держал дверцу изнутри, а бабушка прижималась к единственному защитнику, да так и умерли то ли от голода, то ли от страха. И когда Хантер потянул за ручку, окоченевший труп подался вперед и выскочил лекарю прямо в лицо.
С одной стороны, такой жести и врагу не пожелаешь. С другой, нечего трогать чужое — будет теперь наука. А самое обидное — в трех шагах от убежища виднелся укрепленный люк в подвал, где на полках сплошными рядами стояли соленья, компоты и домашняя тушенка. Всего три шага отделяли бедолаг от спасения, но они либо замешкались и не сообразили, как лучше всего поступить, либо им попросту не оставили выбора.
— Вашу ж мать… — Смузи опустил оружие. — Зато теперь похаваем от пуза.
— Лично я наелась, — Малири кашлянула в кулак и утерла дрожащие губы. — Идем отсюда.
— А с ними что? — Саяна неотрывно глядела на мертвецов и легонько покачивалась из стороны в сторону. — Так и оставим?
— А какие варианты?! — окрик вожака увел воительницу от грани обморока. — Тут в каждой халупе такие сюрпризы. Предлагаешь всю деревню похоронить?
Девушка шмыгнула и отвернулась, а я никак не мог отвести глаз. Тлен еще не тронул плоть, не исказил лица, и в разгладившихся морщинах легко угадывался возраст. Хозяева едва разменяли седьмой десяток и выглядели крепким и здоровыми. Сибирская природа, суровые морозы и труд на открытом воздухе закалили тело и дух. Это вам не городские пенсионеры, сутками сидящие перед телевизорами и пьющие валидол после каждого выпуска новостей. Эти люди спокойно прожили бы еще лет десять, а то и больше, но Катаклизм поставил крест на их судьбах. Как и на десятках тысяч погибших по всей России, а может и за ее пределами.
Не знаю, как и почему пришла игра, но у виновницы всех смертей и злодеяний есть имя — Цеметра. И я приложу все усилия, чтобы уничтожить эту тварь до того, как вернусь домой и найду в шкафу своих родителей. Не удивлюсь, если поборники специально не убирают тела, чтобы новички во всей красе увидели, что на самом деле представляет собой полуголая красотка с пафосными речами о добре и зле. Во снах эта мразь одна, а в реале — совсем другая. И чтобы не пыталась показать и доказать, никакие зверства «Последнего Рубежа» не сравнятся с ее проделками. И об этом должен помнить каждый, кто с охотой внемлет гнили из змеиной пасти.
— Захар! — позвала эльфийка. — Идешь?
До хруста сжал кулаки, стиснул зубы и быстрым шагом покинул дом. Это надо остановить. Любой ценой. Но если бы знал, с чем вскоре предстоит столкнуться, от боевого запала не осталось бы ни следа.
***
В поисках цели вышли на центральную улицу, вполне разумно рассудив, что посреди деревни уж точно наткнемся на что-нибудь полезное. Где ж этому полезному еще быть, как не в самом сердце локации, однако сколько ни шлепали по асфальту, находили только лужи, грязь и мрак. Но ничего, похожего на разруху и разбой — вполне себе мирное заброшенное поселение, деревня-призрак без каких-либо намеков на вторжение монстров. Но что тогда загнало стариков в шкаф и принудило сидеть там до голодной смерти?
— Где эта гребаная капсула? — Смузи снял шляпу — с полей текло так, что мутные водопады застилали взор.
— Черт знает, — Саяна повертела головой. — Обычно рядом трутся мобы, но в деревне вообще никого нет.
— Что странно, — с опаской произнесла Малири, не сводя взгляда с окутанных мраком домов. — Прихвостни Цеметры обожают падаль. Для них тут шведский стол накрыли, а они спят.
В сердце словно кольнули маленькой ледяной иглой. Я сбился с шага и замер прямо посреди улицы. Внезапная догадка нагнала такого страха, что лапы одеревенели, дыхание перехватило, глаза защипало, а халат раздулся от вставшей дыбом шерсти. Нестепримо захотелось рвануть к ближайшей постройке, закрыть все окна, двери и не высовываться наружу до самого утра. А лучше — до полудня.
— Ты чего? — спутники сразу заметили мой ступор, несмотря на шелест капель в кустах и дребезжание по крышам. Просто мой посох — единственный источник света в подступившей ночи, и стоило оказаться вне тусклого огня, как нервозность накатила и на товарищей.
— Они спят, — дрогнувшим голосом повторил слова подруги.
— Кто спят? — не сразу поняла она.
— Мобы. Забыли, что ли? У некоторых есть фазы — дневная… — судорожно сглотнул, — и ночная.
Соратники не сговариваясь встали кругом и сощурились, но рассмотреть что-либо дальше нескольких метров не представлялось возможным. Стоило только вспомнить о ночных чудовищах, как монотонный шум дождя наполнился скрежетами, треском и гулкими вздохами, будто кто-то тяжелый и неповоротливый вышагивал вдоль заборов, топтал сломанные ветром прутья и задевал плечами доски. Может, воображение разыгралось. Может, не только.
— Да ладно вам ссать! — со злостью произнес лидер. — Капсула всего пятого уровня. Нашли, чего бояться.
— А в прошлый раз была всего восьмого, — ответил Панцу, который после пережитого выглядел мрачнее нависших над нами туч.
— И че теперь? Назад двигаем или ждем до утра?
Могу лишь догадываться, какое решение принял бы отряд, но тут случилось то, что еще долго будет являться в кошмарах. Вдоль обочин загорелись фонари — и уж не знаю, каким чудом уцелели сети и кто вырабатывал ток, но лампы вспыхнули строго по расписанию. Яркие снопы озарили подошедшую с двух сторон толпу — спереди и сзади мерно колыхалось море людей, вот только живым я бы его не назвал.
Мужчины и женщины, старики и молодежь, всего сотни полторы, не меньше. Кожа посерела, как асфальт, из глаз сочилась смола, на шеях и висках вздулись крупные — с желудь — гнойники. И что самое жуткое — сканер их видел, но не мог определить статы и характеристики, выдавая белиберду из символов и букв. Так что это за существа? Люди? Мобы? Нечто среднее? Или ни то, ни другое?
