— Уа!
— Хм, вообще-то наоборот — задумчиво сказал Герман — Большинство всегда право.
— Нет, многоуважаемый танк, это чушь собачья. Большинство — это легко управляемое и не имеющее собственного мнения необразованное быдло, подверженное влиянию пропаганды, религиозных догматов и прочих полезных для властителей установок, инспирируемых извне. Поэтому в данном случае Эо прав.
— Ага, только тогда, по твоей логике получается, что и в отношении Гитлера большинство ошибается.
— Нет, это другое. Его вина уже давно доказана.
— Так и у этого доказана…
— Господа — вмешался Атлас — Не хотелось бы прерывать ваш диалог, но мне бы желательно узнать конечный пункт назначения. Едем домой?
— Нет — неожиданно ответил игв — Мы направимся к Площади Мира. Если мне не изменяет память, то к западу от неё прямо через дорогу должны быть расположены Чертоги Света и старый Мавзолей Гриндана, а между ними — крошечный садик со статуей Эритреи. Надеюсь, он еще существует?
— Разумеется, господин Гундахар.
— Значит, едем туда.
— Принято.
* * *
Садик действительно оказался совсем крошечным. Статуя полуобнаженной богини, фонтан у её основания, две беседки и невысокая живая изгородь в окружении двух величественных зданий.
Прямо перед нами через дорогу простиралась знаменитая Площадь Мира, куда медленно стекался народ со всего города, послушать выступление первосвященника малого Пантеона Китна Рави. Признаться честно, мне и самому было интересно узнать, что же там за вопрос, касающийся статуса людей 21-й версии. И судя по злобной морде этого эфора (а именно так называли служителей богов), ничего хорошего ждать от его выступления не стоит.
Расположившись в одной из беседок, я устало потянулся и перевёл взгляд на часы. Уже прошло не менее десяти минут с тех самых пор, как мы с Гундахаром остались вдвоём. Друзья отправились перекусить в ближайшую кафешку и увлечённо о чем-то болтали на открытой веранде, в то время как генерал пребывал в молчании, задумчиво разглядывая свисающие с крыши гирлянды растений.
— Здесь мы и познакомились — наконец, произнес он.
— С Эанной?
— Да. Это было наше тайное место.
Гундахар снова надолго замолчал.
— Я был неправильным игвом, Вайоми… Мой вид испокон веков искал подчинения и контроля. Так проще жить, понимаешь? Когда приходит кто-то сильный и говорит тебе как надо. И уже не нужно самостоятельно принимать решения, брать на себя ответственность и отвечать за последствия.
— Добровольное рабство?
— Оно самое. Но лично мне это всегда было чуждо, как и ненависть к тем людям, что просто-напросто хотели свободы.
— Разве это плохо?
— Для игвов — да. Для них это сродни дефекту. Мутации, вплетающей в мою суть рудиментарный ген свободы. Думаю, именно эта мягкотелость и предопределила мою судьбу. Я встретил девушку, ставшую для меня всем. Человека, как ты уже мог догадаться. А для игвов, сам понимаешь, это было…
— Предательством — закончил я.
— Хуже. Тотальным отречением.
— И что же ты сделал?
— Наплевал на них. Эанна подарила мне новую жизнь, свободную от пленяющих волю оков. И я и ни секунды не думал о том, чтобы променять её на что-то другое. Но, к сожалению, надежды на счастливое будущее очень скоро разбились о суровую реальность.
— Что случилось?
— Война.
— С кем?
— Со всеми. Это было по-настоящему страшное время, полное боли и леденящих душу криков в ночи — Гундахар снова замолчал, будто бы вспоминая события прошлого — Мы тогда жили бок о бок с изначальными, первыми людьми, которые, как и твоя 21-я версия, были фанатами технологий. Они понимали, что близится час «планетарного разлома»: настолько мощного разрыва реальности, что сам Отступник сможет подняться по нему со дна галактики в этот мир, и не хотели полагаться на одну лишь систему, которая уже на тот момент порядком ослабла. Так и появились Титаны — невероятно сложные гибриды из магии, металла и живой материи, ставшие квинтэссенцией инженерного искусства и величия первых людей. Но, как часто и происходит…
— Создания восстали против своих создателей.
— Да. Разумеется не все, но большая их часть. И хуже всего было то, что это произошло одновременно с появлением предсказанного «разлома».
— И часть титанов переметнулась на Его сторону?
— Да.
— Представляю, чем это всё обернулось.
— Нет, Вайоми, не представляешь. Ничего подобного ни до, ни после, я ни разу в жизни не видел. Степень разрушений была настолько чудовищной, что в конечном итоге, в бой пришлось вступить самой системе.
— Системе? — удивился я.
Вот уж чего я точно не мог представить, так это сражающуюся систему.
— Да. В том бою она сразила Отступника и отправила его обратно, но…
— Но?
— Почти на месяц вышла из строя. Никаких параметров, способностей, уровней и, главное, воскрешения…
Кажется, я начал понимать, что за этим последовало.
— Мне не хватило всего пары дней, Вайоми. Пары… проклятых… дней… Я нашел изуродованное тело Эанны брошенным в сточной канаве неподалеку от дома. Какие-то разбойники пробрались в него ночью, выкрали всё самое ценное, а затем изнасиловали её и убили.
— Я искренне тебе соболезную…
— Не стоит.
— И что ты сделал тогда?
— То, что должен был. Вернул её к жизни.
— Как?
— Обратился к своему злейшему врагу — Рамнагору. Я хотел вернуть Эанну в точности такой же, какой успел её запомнить. Максимально живой, если можно так выразиться. И чтобы у неё не было воспоминаний об ужасах той самой ночи. Подобное мог провернуть лишь чрезвычайно могущественный некромант. И именно таким некромантом Рамнагор и был. Однако плата за услугу, оказалась поистине высока. В тот момент как мы пожали друг другу руки и скрепили клятву, Альтир Светозар навеки стал Гундахаром…
— Полагаю, с поражением Отступника война не закончилась?
— Скорее, только начиналась. Сторон конфликта было много, и у каждой из них имелись собственные амбиции.
— И ради спасения Эанны ты был вынужден пойти против своих и выполнять приказы врага?
— Да.
— И совершать чудовищные преступления?
— Да.
— Ты жалел об этом?
— Нет — покачал головой генерал — Те «люди» были для меня никем. А Эанна — всем. Ради неё я был готов спалить к черту весь мир.
— Думаю, я в состоянии тебя понять — кивнул я.
— Уверен? Тогда скажи мне, Вайоми, как бы ты поступил, будь у тебя выбор: спасение Алексы или смерть десяти тысяч незнакомых людей?
— Я бы выбрал первое. Наверное, потому что я такой же эгоист, как и ты.
— В таком случае мы не сильно отличаемся друг от друга.
— И что случилось потом?
— Потом пришел твой «отец», который, как и Заранда, объявил себя «несущим вечную стражу у истоков жизни и хранителем мира живых». Сражаться с ним было бессмысленно. Он уничтожил Эанну не задумываясь. Расщепил на атомы, словно она была обычным умертвием.
— Но тебя при этом он пощадил. Почему?
— У него были на то причины. Но я не хочу об этом говорить. И прошу, не заставляй меня.
Генерал встал, подошел к фонтану и аккуратно вытащил из него барахтающуюся в воде букашку.
— Ты же понимаешь, что я — не он?
— Теперь понимаю.
— Хорошо. Тогда представим, что я тебя освобожу. И что тогда? Ты будешь мстить?
— Думаешь, я тысячелетия провёл в заточении ради мести?
— Тогда ради чего?
— Я снова её спасу.
— Но как? Разве это возможно?
— В этом мире нет ничего невозможного. Я отыщу храм Нифалема в проклятых землях и спущусь за её душой прямо в ад — Гундахар вытянул ладонь, на которой материализовалось два белоснежных предмета — Это «Перо Херувима». Одно — для неё, второе — для меня. Их силы будет достаточно на то, чтобы помочь нам преодолеть гравитацию антивселенной и вознестись обратно в нашу реальность. И нечего так удивляться, Вайоми, не у тебя одного есть межпространственное хранилище.
