Выйдя из портала, Ромул осмотрел уже присутствующих здесь людей, но той, что он искал, здесь не было. Новоиспечённый хранитель страхов ожидал, что осознание сего факта вновь обрушит на него, сковывающий тело, ужас, но его не было. Внезапно Ромул понял, что ощущает страх совсем иначе. Ромул не чувствовал его в себе, зато смутно ощущал его в наполняющих зал людях. Непонимание, неизвестность, боязнь расплаты за совершенное, страх за оставленных близких. Всё это он мог ощутить, стоило лишь потянуться мысленно к человеку.
Осматриваясь и прислушиваясь своим новым чутьём, он нашёл её. Ту, что заменит ему Тилу. Девушку, обладающую той же уверенностью в себе и способную даровать её окружающим людям. Вокруг неё уже начали собираться инициированные, по всей видимости, так же как и он, разглядев в ней эту особенность, и Ромул поспешил оказаться в их рядах. Ему больше не требовался человек, что защитит его от страхов, они больше не властны над ним, но он уже слишком долго следовал за уверенной в себе девушкой и с трудом представлял себе самостоятельность.
После был бой, в котором Ромул безбоязненно принял участие. Он будто подпитывался чужими страхами, они делали его сильнее. Впервые Ромул не боялся, а наслаждался ими.
Замок был отбит и потянулись спокойные дни пребывания за замковыми стенами. Когда же их собрала Кристина и объявила, что для похода требуются четыре человека, он без раздумья вызвался одним из первых. Намечался очередной бой, во время которого люди так боятся умереть, а Ромулу так хотелось вновь впитать этот пьянящий страх.
Вылазка за замковые стены и бой с огром позволил вновь наполнить себя страхами, но его оказалось недостаточно, чтобы утолить разыгравшийся аппетит Ромула. Он был даже рад, увидев под стенами замка нежить, начав вновь напитывать своё тело будоражащими эмоциями окружающих. В этом коктейле из страхов присутствовал даже страх за оставленного в замке гоблина. Глупая девушка боялась за зеленокожую тварь, нисколечко не переживая за находящихся там же людей.
Недолгое петляние по лесу и вот они у цели и уже рвутся вперёд в попытке как можно быстрее сблизиться и убить противника. Они бегут, боясь спокойно стоящего к ним спиной человека. Вот отряд выпустил болты, и увидев, что результата это не принесло, начинают ещё сильней напитывать его страхом.
Ромул уже не мог сдерживать распирающих его тело чувств от такого прилива страха. Энергия внутри него требует выхода, грозя вот-вот разорвать тело изнутри, и он, обнажив свой клинок, первый бросается на противника.
Спина лича совсем близко, но путь Ромулу преграждают гули. Высвободить немного скопившегося в нём страха и нежить отшатывается, освобождая ему путь. Странно, но от лича, как и от окружающих его, гулей, не веет страхом, но размышлять над этим уже нет времени и он нанёс удар. Вот только клинок не встретил предполагаемого сопротивления разрубаемого тела. Увлечённый инерцией взмаха Ромул делает шаг вперёд, чтобы не потерять равновесие, и с недоумением смотрит на пропавшего лича. На землю падает лишь продырявленный балахон и скомканное лицо ребёнка.
Вместо человека подобной фигуры из одежд, жужжа, поднимается рой непонятных насекомых. В следующий момент мошкара облепила тело Ромула, начав пролазить в нос и уши.
Боль, а за ней и страх охватили хранителя страхов. Он раскрыл рот, чтобы закричать, но его быстро заткнула устремившаяся в него мошкара.
Рой за считанные секунды проник в его тело, добравшись до мяса и внутренних органов. В попытке раздавить оставшихся насекомых, Ромул рухнул на землю, начав кататься, но совсем скоро мышцы, что позволяли ему двигаться, были съедены и тело перестало его слушаться.
Боль была жуткой. В его и так заполненное вместилище полноводной рекой начал вливаться собственный страх. От этого его резерв расширялся и давил изнутри, принося боль чуть ли не сильнее, чем поедающие его внутренности рой. Осознание этого лишь ещё сильней подпитывало страх, делая только хуже.
Так он и растворился поедаемый насекомыми и прорвавшимся из него страхом.
Глава 16
Мы стояли, смотря на то, как рой мошкары облепил посмевшего напасть на него человека. Тело сковал непонятный страх не позволяющий сделать хоть что-нибудь. Я просто не представлял, что можно противопоставить этому плотоядному рою. Понимание того, что я не смогу противопоставить что-либо, навивало панику и мысли о скорейшем бегстве, но сковывающий тело страх не позволял покинуть место, где один человек уже нашёл конец своего пути.
Неужели эти насекомые способны сковывать своих жертв страхом? В последнее время его и так слишком много в моей жизни. Теперь же им начали пользоваться местные твари, сначала лич заставил меня в панике спасаться от него бегством, теперь рой сковал меня им же.
Глядя на корчившегося и перепачканного жёлтой слизью, из раздавленных тел насекомых, меня передёргивало, сознание кричало, что нужно бежать, иначе совсем скоро следующей жертвой могу стать я.
Внезапно, тело, пожираемое изнутри насекомыми, вспыхнуло и от него кольцами во все стороны пошло бордовое сияние. Когда оно достигло меня, сковывание пропало, но вместе с ним пропали и все мысли, кроме одной, «бежать от этого места как можно быстрее и как можно дальше». И я побежал, не замечая встреченные на пути кусты, ямы, и прочие препятствия. Как при таком сумбуре в голове мне удалось не врезаться в одно из деревьев, я так и не понял.
Остановился только когда ноги подкосились, не выдержав столь быстрого темпа, и я рухнул, заполошно дыша, но даже так моё тело ползком продолжало двигаться несколько метров, вбивая пальцы в твёрдую почву.
Приходил в себя долго, это воздействие оказалось куда сильнее уже испытанного мной в мёртвом городе.
— Так и инфаркт заработать можно, — прокряхтел я, поворачиваясь на спину.
— Неужели продолжив своё развитие, я когда-нибудь стану такой же? — раздался голос Алины где-то справа от меня.
— Не переживай подруга, скорей всего ты станешь большой жужелицей. С вот такенными жвалами и миленькими усиками, а ещё фасеточными глазами размером с блюдца такие, чтобы я в них отражался. Ты только представь, смотришь в них, а там много-много Ларсов. Ну что может быть милее?
— Не хочу быть жужелицей, — послышалось хныканье девушки.
Прилагая недюжинные усилия, я смог сесть и осмотреть свой изрядно поредевший отряд. Рядом со мной находились лишь Алина и Ларс. Причём воришку нашёл с трудом, тот умудрился забежать в кусты, из которого виделся лишь его левый сапог. Больше живых, как я не старался, разглядеть не удалось, и если на бойцов Кристины мне было по большому счёту плевать, то вот Франса и Эрику следовало найти.
Наложив на себя усиление, я почувствовал, как тело наполняет сила, вытесняя боль от полученных ссадин и гудение перенапрягшихся мышц ног.
На ноги поднялся, уже не чувствуя усталости. Подойдя к торчавшему из кустов сапогу, схватился поудобнее и потянул его обладателя наружу.
— Рик, садист ты грёбаный, не тащи меня, кусты же колючие! — начал дёргать ногой Ларс в попытках вырваться из моей крепкой хватки, но сделать это, когда я был под усилением у него, конечно же, не получилось.
Раздосадованный что мою помощь не ценят, резко дёрнул, высвобождая воришку из объятий кустарника.
— Ай! Чтоб тебя! Алина, срочно превращайся в жужелицу, будем пробовать твои жвалы, у меня как раз тут доброволец появился.
— Хватит дурачиться. Вспоминайте, кто-нибудь из вас видел, куда Франс с Эрикой побежали? — спросил я, отходя от воришки, который возмущённо смотрел на меня, а потом и на свои исцарапанные руки. Хорошо, что он ещё лица своего не видит, вот где кустарник потрудился на славу.
— Я так испугалась, что обращать внимание на что-то вокруг себя просто не могла, — поднимаясь, виновато произнесла Алина.
— Я видел. Эта лысая блондинка в меня чуть не врезалась. Целый лес в её распоряжении, но она решила пересечь мой маршрут. Знаешь, я считаю правильно, что женщинам не дают водить кареты. Ты представь, а если у неё была бы карета? Она же тогда бы меня переехала, — возмущался Ларс.
