Самое забавное в этой ситуации было то, что я всерьез поменял свой первоначальный замысел — просто изъять из этого сообщества людей с даром и забыть про эту поляну на веки вечные. Нет-нет, мне эти дамочки все нужны, такими спаянными коллективами не разбрасываются. Да и ребята их мне пригодятся, как минимум эти двое, что уцелели — готовые «волчата». А магов мы и так потом насобираем, в других местах. Я даже готов детей забрать, шут с ними, пусть шумят. Меня все одно в крепости толком не бывает.
— Я не знаю даже, — всплеснула руками пожилая дама. — Алиция, ты точно решила ехать?
— Поеду, — твердо сказала полячка. — Санча, составишь мне компанию? Что до наших карапузов — эти люди на детоубийц не похожи, так что, может, и стоит их отправить с ними.
Черноволосая и черноглазая красотка, скорее всего — Санча, явно испанка, кивнула не раздумывая.
— Тогда собирайтесь, — сказал им я. — И если мелкоту захватите с собой, то и их собирайте тоже. Время поджимает, мы уже полчаса как в пути должны быть.
— Насчет детей я даже не знаю, — снова засомневалась пожилая дама. — Но с другой стороны — нам же сейчас по лесу бродить, наших вояк искать. А там и другие детки есть, все общение. Дичают они тут, с нами.
— Если бы только дети, — я хмыкнул. — При них еще и воспитательница есть, с дипломом психолога. Весь мозг мне выела.
В результате через лес к «Васильку» мы шли расширенным составом — я, мои люди, сосредоточенная Алиция, улыбающаяся Санча, которая явно была рада вырваться из леса, Питер с Вонгом, которым я пообещал отдать захваченное нами у них же оружие и трое детишек лет пяти-семи. Последние, правда, не шли, они ехали на Азизе, визжа от удовольствия.
И над одной из них, глазастой, с косичками цвета спелой ржи, непрестанно кружили две маленьких птички, то и дело садясь ей на руку.
— И кто предлагал мне использовать «Василек» при зачистках? — иронично спросил я у Голда. — Нет, дружище, будем утюжить берега на лодках. Так и быстрее, и разумнее.
И это было более чем опосредованное решение. Мы успели сходить в лес, поговорить с его обитателями, вернуться обратно — а Одессит только-только раскочегарил машину корабля.
Оказывается, тут все было очень непросто, и для того, чтобы наше суденышко, весело попыхивая дымком из трубы, резало гладь речных волн, надо было сначала долго колдовать над топкой, исполнить несколько танцев нетерпения и даже отчаяния, а также неоднократно обложить конструкторов этого дива хорошими матюками. В Новом Вавилоне я это все пропустил, придя прямо к отплытию, а вот здесь финал сего действа застал. Одессит понадеялся на свой опыт и заглушил машину, решив понапрасну не жечь топливо и пообещав управиться минут в пятнадцать при ее запуске утром, а в результате заняло это добрых полчаса, если не больше.
Так что — никакой из «Василька» корабль поддержки. Если топку не тушить — нас слышно и видно будет издалека, если тушить — то с поддержкой никак не сложится. Никто просто на нас не нападет. Побоятся, как сейчас. Ведь ни одного злодея не увидели за вчерашний день, — а они есть, тут можно даже не сомневаться.
— Согласен. — Голд сплюнул за борт. — Да и ладно, так даже проще. А «Васильку» все одно работа найдется.
— О каких зачистках говорят паны? — поинтересовалась Алиция, ошивавшаяся неподалеку и не особо скрывавшая интерес к нашему разговору.
Она вообще оказалась очень деятельной особой. Проводив двух своих соплеменников, изрядно согнувшихся под возвращенным им оружием (если честно, его и не сильно было жалко — так себе стволы оказались, мои ребята успели их оценить), и разместив малышей под присмотром Азиза, полячка уже пробежалась по кораблю, попеняла Одесситу на небритость, которая не красила бравого пана капитана, о чем-то успела поругаться с Фирой и, напротив, найти общий язык с Миленой. Теперь она добралась до нас.
— Обычные, — пожал плечами я. — Берега реки чистить будем от бандитствующего элемента. Тут пиратов развелось полным-полно, если сейчас их не вывести, потом куда больше сил и жизней на это уйдет. Они закрепятся, базы оборудуют — поди, возьми их потом «на испуг».
— Понимаю, что повторяюсь, но паны все-таки гуманисты? — уточнила Алиция. — Или они — меценаты?
— Ни то, ни другое, — засмеялся я. — Алиция, не ищите подвоха там, где его нет. Мы не занимаемся добрыми делами безвозмездно, все, что мы делаем, всегда направлено на одно — усиление позиций нашей семьи. И вы с вашими подругами — не исключение, я пригласил вас к нам, преследуя именно эту цель.
— Не понимаю, чем мы можем быть вам полезны, — Алиция подпрыгнула на месте — Одессит в очередной раз огласил окрестности гудком, сообщая, что мы вот-вот тронемся в путь.
— Чуть не забыла, — встрепенулась Марика, присевшая у борта и прикрывшая глаза. Она достала нож и направилась к капитанской рубке.
— Автомат у него забери, — крикнул ей вслед Голд. — У этого Вильгельма Телля недоделанного!
Я непонимающе глянул на него.
— Да память никакая, — пояснил он мне. — Как домой придем — закручусь и запамятую непременно. А автомат ему оставлять нельзя, мы с ним разоримся, он патронов жжет столько, что у меня волосы дыбом встают. Я ему потом наган выдам и карабин, из тех, что мы с тобой купили. И по десятку патронов к тому и другому. Для обороны хватит, а очередью в небо не шарахнешь.
— Прошу прощения у панов, но мы не договорили, — Алиция подбоченилась, тряпочка, еле прикрывавшая ее пышную грудь, заколыхалась, рискуя соскочить и обнажить эту красоту. Елки-палки, ведь наверняка такой и в той жизни была. Красивые они, уроженки Польши, это я еще по тому свету помню. Был у меня роман с одной полячкой, она в варшавском филиале нашего банка работала, Агнешкой её звали. Ну, не суть.
Вот же. Хочу глаза на лицо поднять, а все на грудь таращусь. И ведь она видит это, и понимает все, и еще нарочно глубоко дышать начала. Ведьма, а!
Или просто это я застоялся, как тот конь в стойле?
— Так чем мы вам можем быть полезны? — из ее голоса пропала резкость, зато в нем увеличился градус иронии, и появилась некая бархатистость.
Я потряс головой, смущённо улыбнулся (чуть утрируя эту улыбку, мол — вот же, красота какая) и все-таки перевел взгляд на ее лицо.
— Какая польза от вас? — прозвучала данная фраза двусмысленно, она это поняла, выдав полуулыбку, Голд откровенно хмыкнул. — Я видел, как вы обустроили вашу поляну. Клянусь, это чуть ли не лучше, чем то, что есть у нас в крепости.
— В Сватбурге, если я верно услышала её название, — уточнила Алиция — Кстати, пан Сват, вы скромный лидер. Почти как когда-то наш Ярузельский.
— Как кто? — переглянулись мы с Голдом.
— То ирония, — пояснила Алиция. — Ярузельский за все время своего правления… Неважно.
В этот момент из рубки послышались вопли:
— Не дам! Не отдам! — орал Одессит.
— Да от тебя один вред! — это уже была Марика.
— Пойду, пока они друг друга не поубивали, — обеспокоенно сказал Голд и направился в рубку.
— У вас нескучно, — сказала Алиция и, повернувшись спиной к берегу, оперлась на борт руками, заведя их назад. — Будто у меня дома, на навсегда пропавшей Земле. Шумно, все бегают и кричат. У нас был большой дом, там всегда было много народа. Родственники, друзья родственников, друзья друзей… В Польше все знают друг друга.
— Это разве шумно? — удивился я, посмотрев в сторону рубки, где вместо двух голосов теперь слышался только один, принадлежащий Голду. — Вот приедем домой, вот там шумно.
— Так значит вы, пан Сват, будете… — она пощелкала тонкими пальчиками правой руки — Зачищать. Да. Зачищать берега не для того, чтобы защитить людей, а для того, чтобы править ими самому?
— Вы потрясающая женщина, пани Алиция, — не удержался от улыбки я. — Мы на предыдущую тему не договорили, вы уже на другую перешли. Да еще и вывод сделали такой, что я даже не знаю, что вам ответить.
— По предыдущей теме мне и так все ясно, — махнула рукой она. — Видела я, как вы глазами по поляне шарили, только убедиться хотела, что все верно поняла. А вот вывод мой вполне очевиден.
— Не вполне, — покачал головой я. — У нас нет цели подмять все под себя. У нас есть цель достичь того уровня силы и влияния, когда любой агрессор сочтет более разумным дружить с нами, чем воевать.
— То глупость, — Алиция звонко засмеялась, закинув голову назад. — Всегда найдется идиот, которому не писаны правила, и у которого в голове только дерьмо под названием «Всех завоюю и буду ими править». Хочешь мира — готовься к войне, так говорили древние римляне, а если верить моему папе, профессору Ягеллонского университета, они были умнейшие люди.
— Кто сказал, что мы этого не делаем? — я прислушался — крики стихли, звуков потасовки тоже вроде не было слышно.
