«Праведность» — полное соблюдение всех церковных канонов и уложений. Дает 5 % бонус к силе молитв, повышает шанс присоединения нейтральных отрядов и поселений родной расы, повышает мораль и боевой дух среди воинов и мирного населения. Позволяет занять место Великого Патриарха в Великом Синоде Ордена Порядка.
Но при этом налагается запрет на алкоголь, праздную жизнь, женитьбу и плотские отношения с противоположным полом. Мне такое умение даром не надо. Я тут, как бы, жить собираюсь, а не становиться воинствующим фанатиком, с планами усесться на Святой престол.
Строительство здания «Мастерская лучников» окончено.
Начато строительство здания «Кузница».
Пока я читал и выбирал умения, пламя перекинулось со стен на крышу ведьминого домика, а из него стали доноситься жуткий вой и завывания. Жар от огня стал сильнее, и нам пришлось отойти к берегу озера.
Солнце опустилось за горизонт и стало темнеть. Я отправил пару воинов за теми, кто остался с лошадьми. Идти дальше в темноте мне не хотелось, к тому же было необходимо дождаться, пока дом не сгорит полностью. Я планировал с утра обыскать пепелище. Мало ли что там может остаться.
Разбив несколько палаток и выставив караул, после скромного ужина я завалился спать. День прошел в целом неплохо, жаль только, что я взял один уровень вместо двух. Но, как говорится, и на старуху бывает порнуха.
Я улыбнулся, вспомнив старую клячу и ее завывания, на моем лице играли алые блики все еще горевшего дома. Тихо вздохнув, я закрыл глаза и через минуту уже крепко спал.
В эту ночь мне впервые, после того как я оказался в мире Энрота, приснился сон.
Мощный старик с длинной белой бородой и повязкой на голове, что удерживала длинные седые волосы. В кольчуге усиленной пластинами на груди и коваными наплечниками, в длинной накидке с широким рукавом и откинутым капюшоном, стоял на высоком берегу моря, опираясь на меч.
Морской ветер трепал его волосы и заставлял полы длинной накидки трепыхаться с громким звуком. Солнце медленно опускалось к горизонту, а морская гладь вспучилась большими волнами с белыми хлопьями на их гребнях.
Я не видел его лица, но отчетливо слышал его голос. Низкий и сильный, с легким надрывом. Он заговорил со мной, не оборачиваясь.
— Когда-то, очень давно, этот мир был прекрасен и чист. В нем не было скверны, и людские души еще не тронул соблазн грехопадения. Все расы этого мира жили в согласии, а боги с улыбками на лицах наблюдали за своими детьми…
— Кто ты? — я перебил старца.
— Теперь это уже не важно, — в его голосе я различил грустные нотки. — Теперь я только воспоминание, тень былого.
Он повернулся ко мне. Сухая кожа на угловатом обветренном лице. Пронзительный взгляд черных глаз из-под кустистых бровей.
— Ты встал на сложный и трудный путь, — старик улыбнулся мне. — И сделал этот выбор сам. Тебе будет трудно, но истинно верующий всегда найдет свет даже среди кромешной тьмы. Среди углей найди тайник, в нем храниться обрывок старого пергамента. Я не смог отыскать то, что давно скрыто от людских глаз, возможно у тебя получится. Ты наделен особой силой и Эльрат внимательно следит за тобой.
— Что это за пергамент? Какие знания он хранит?
Старец в ответ лишь улыбнулся и исчез.
Я открыл глаза. Очень странный сон. Сел.
Было еще темно, но звезды на небе уже погасли, а сам небосвод стал серым. Скоро рассвет.
Ведьмин дом сгорел полностью. На пожарище еще краснели угли.
Солдаты спали, у костра сонно кивал головой боец назначенный Кларой следить за огнем. Котел с гоблинским варевом убрали.
Я встал и потянулся. Свежий ветерок пробрался под одежду, заставив зябко поежится. Спустился к озеру и умылся. От плеска воды сонный костровой очнулся и подкинул пару веток в костер, косясь на меня. Он вскочил, когда я шел назад.
На пепелище сгоревшего дома я заметил одинокий силуэт в подряснике. Это была Кира, навряд ли кто-то из двух послушниц, шарился бы на развалинах сгоревшего дома ведьмы до восхода солнца.
— Рановато поднялась матушка, — шутливо обратился к исповеднице, остановившись в шаге от нее.
— Не спится Святой Отец? — с легкой улыбкой и прищуром в ответ поинтересовалась она.
Распущенные волосы девушки колыхал утренний ветерок, от них шел приятный цветочный аромат.
— Что-то ищешь? — я кивнул на еще тлеющие угли пожарища. — Или просто полюбоваться пришла?
— Решила проверить историю Седрика о портальном камне.
— Почему здесь? Рыцарь предполагал, что артефакт могли забрать орки.
— Старый барон наведывался к ведьме за несколько дней до нападения на замок, к тому времени орки уже разрушили эльфийский аванпост и гуляли по баронству. — Кира смешно нахмурила бровки и задумчиво теребила подбородок. — Гоблины были организованы и чересчур храбры, а для этих тварей поведение не совсем обычное. Значит, они здесь что-то искали. Что могли искать члены Орды у предсказательницы?
— Возможно, — я покачал головой, отчасти соглашаясь с ее рассуждениями.
Не то чтобы ее умозаключения были ошибочными или верными. Просто существовало много случайных факторов, а следовательно вероятность того, что барон действительно спрятал портальный камень у ведьмы слишком мала. А вот пергамент, о котором мне рассказал Святой Варлаам во сне, а то, что это был он, я почему-то ни на секунду не сомневался, его надо поискать на пепелище. Вопрос только, где его тут искать?
Я смотрел на обгоревшие и тлеющие стропила, доски и застывшие куски непонятной затвердевшей субстанции, что наверняка образовалась из алхимических ингредиентов и порошков. Посреди дымящегося пожарища одиноко возвышалась каменная печь с полуразвалившейся трубой. Останков старухи или обгоревших костей я не увидел. Наверно ведьма выгорела дотла, без остатка.
— Место это проклятое, — вдруг заявила Кира, поморщив свой симпатичный носик. — Не очистим, снова какая-нибудь пакость заведется.
«А откуда ты знаешь, что место проклято? Я вот ничего не вижу и не чувствую».
Я вспомнил, как над алтарем в монастыре поднимался темный туман, который, между прочим, видели и Логран и Клара. А здесь, кроме дыма от все еще тлеющих углей, ничего больше не было.
— Камни печи, — словно прочитав мои мысли, девушка указала пальцем на сохранившуюся печь. — Они как-то странно светятся. Да и глина, что связывала камни, если была бы обычной, то от жара давно бы уже высохла и рассыпалась. Но печь все еще стоит.
Кира посмотрела на меня с победной улыбкой. Она заметила то, чего не смог увидеть я. И действительно в предрассветном сумраке камни печи излучали едва заметный багровый свет. Я поначалу принял его за отсветы от затухающих углей. И если быть до конца точным, то лучились не камни, а раствор, что скреплял их.
Я достал требник и открыл его на молитве очищения.
— Святой Отец, вы прямо сейчас обряд собрались проводить? — округлив глаза, удивленно произнесла исповедница.
— А чего ждать? — пожал плечами в ответ и, взяв в правую руку крест, вытянул его в сторону пожарища. — Сила истинной веры в любое время суток работает. Если ты про это…
Я кивнул в сторону горизонта, где появилась тоненькая полоска начинающегося восхода.
— Свет господа снизойдет с небес, если молитва идет от чистого и истинно верующего сердца.
«Что-то в последнее время меня прямо в пафос пробивает. И главное выходит все легко и непринужденно, словно я впрямь с рождения церковником был».
Исповедница склонила голову и осенила себя крестным знамением, а я начал читать молитву.
Крест в моей руке начал излучать золотистое сияние и по мере того, как слова молитвы исходили из моих уст, раствор, которым были скреплены камни печи, тоже стал пульсировать темно алым светом. Через несколько секунд над пепелищем раздался замогильный стон, другого сравнения для этого звука я не могу придумать. Низкий протяжный стон, от которого волоски на моей коже встали «дыбом». Но я продолжил читать. С серого неба ударил конус яркого света, стон перешел в злобное шипение, а через мгновенье сменился громким воем.
