только дома, или в людных местах. Там он или не сунется, или засветится. Всё понял?
Я кивнул, хотя в "прикрывание" верил всё слабее. Меня вторую неделю прикрывают и я уже трижды у врачей оказываюсь. Но других вариантов нет.
В этот раз Мерседес подвёз меня к самому подъезду. Водитель придержал дверь, а потом прошёлся передо мной по всем этажам, проверяя, нет ли там никого лишнего. Спугнул алкаша-соседа, давнего собутыльника отца. Осмотрел его и обнюхал, дождался от меня подтверждения, что человек здесь неслучайный, и только после этого дал добро на проход к квартире.
Я щёлкнул ключами, поблагодарил водителя кивком и зашёл домой. Сегодня Мерседес будет ждать меня под окнами весь день. Я в нём даже за хлебом буду ездить, к жгучей зависти соседей. Снял пальто, скинул ботинки и в этот момент услышал грохот из глубины квартиры. Я был в ней не один.
И что теперь? В носках выпрыгивать в подъезд и нестись вниз по ступенькам, криком призывая подкрепление? Наверное, разумный человек так и поступил бы. Как жаль, что я — не он. С одной стороны меня охватила злость, что кто-то чужой появился в моём доме, с другой — любопытство. Наконец-то я увижу того, кто виноват во всём.
Так что я аккуратно повесил пальто на крючок, чтобы оставить свободными руки, и стал красться по коридору. Ведь если я сейчас отступлю, то могу его спугнуть, правильно? Или просто потеряю время, и он сбежит через чердак или окно, или как он вообще попал в мою квартиру…
Шум был громким и наглым. Обыск, подумал я. Какая-то падла роется в моих вещах! Какого хрена он там хочет найти? Даже представить себе не могу, что у меня такого ценного? Фото Скуратовой? Ради этого ко мне вломились, или чтобы устроить засаду. Вообще то в засадах сидят тихо...
А если он там не один? Эта мысль задержала меня, но ненадолго. Отступать было поздно. Звук доносился с кухни, и я аккуратно, но решительно заглянул туда.
— Ты вернулся?! — охнула Олька. — Отработал уже?!
Кухня сияла чистотой. Мама тоже не была неряхой, но в последнее время следила за порядком как-то устало и равнодушно. Пыль не валяется на видном месте — и ладно. Печать безнадёги лежала на всей квартире, накрывая её блёклой пеленой.
Такое чувство, что Оля драила кухню с самого утра. На столе лежала новая скатерть, кафель и раковина пускали солнечных зайчиков, даже холодильник выглядел так, словно его только что купили и распаковали из коробки. Всё помещение казалось больше и светлее.
Сама Олька что-то чистила и резала на кухонной столешнице. Из всей одежды на ней была моя белая рубашка, которая едва прикрывала попу. Ну и в трусиках, наверное. Отсюда было не видно. Какие у неё длинные и красивые ноги, пришло мне в голову.
— Ты чего тут?! — обалдел я.
— Хотела борщ на обед приготовить, — ответила она. — А то ты одичаешь совсем. И не успела, — добавила Олька огорчённо, и даже как-то с вызовом, — рано вас, начальников домой отпускают!
Всё напряжение сегодняшнего дня вдруг схлынуло с меня без следа. Я порывисто шагнул к Ольке и обнял её сзади, прижимая к столешнице. Бёдрами я почувствовал её упругие ягодицы.
— Ну ты чего? Ну, прекрати! — Оля сделала попытку вырваться, но, кажется, только сильнее прижалась ко мне.
— Тсссс… Тихо… — зачем-то сказал я, запуская руку под рубашку.
— Сейчас же на пол всё рассыплешь… — слабо упиралась Оля, — у меня же бульон на плите… Ай!
Трусики на ней были, но они нам не помешали. Я смахнул в сторону нарезанную морковку, капусту и ещё какую-то овощную хрень и уложил Олю грудью на столешницу. Она ещё пыталась возражать, хотя её трусики болтались нише колен, а попа призывно оттопыривалась.
Я вошёл в неё, яростно трахая всё сильнее. Хотя Олька и не была той самой "бабой потолще" но встретилась мне сегодня очень вовремя. Она только тихонько всхлипывала, раззадоривая меня всё сильнее. На конечную станцию наш поезд пришел почти одновременно.
Сначала Олька затряслась мелкой дрожью, приподнимаясь на носочки и впиваясь ногтями в мои запястья. Затем я едва успел выйти из неё, буквально рыча от удовольствия.
— Ненормальный, — Олька вывернулась и убежала в ванную.
Проблему безопасного секса надо было решать. Разбаловали меня Марина, София и прочие опытные и взрослые женщины. А здесь вся ответственность на мне...
— Ну вот, раскидал всё — ворчливо заявила Оля, вернувшись из душа. — сам виноват! Без обеда остался.
Её физиономия сияла такой улыбкой, что я ей не поверил. Она налила воды, размашисто поставила чайник и уселась рядом со мной.
— Поехали, поедим куда-нибудь? — предложил я.
— Поехали! А куда?! — Олька вскочила и прижала ладони в груди, радостная дошкольница перед Дедом Морозом, — в кафе?
— В ресторан, — вальяжно заявил я.
Мастер попросил меня быть в людных местах. Разве ресторан не подходит под такой определение?
— Ой, — вскочила Олька, — я тогда сбегаю, переоденусь!
Она замешкалась, разыскивая в прихожей свою обувь, и так и умчалась в свою квартиру через лестничную клетку в моей рубашке.
Сам не отдавая себе отчёта, я думал об Ольке, как о постоянных отношениях. Когда встречаться, как предохраняться, даже где нам дальше жить… Её уютная хозяйственность задела что-то в моём сердце так глубоко, что внутри стало тепло-тепло.
Герои фильмов в таких случаях закуривают, чтобы заполнить паузу. Я вместо этого поставил чайник, но он даже не успел закипеть, когда Оля вернулась.
Она меня приятно удивила. У меня были опасения, что Олька напялит какое-нибудь бально-коктейльное платье в пол, оставшееся от выпускного, на который я так и не попал. Вместо этого, она надела яркую блузку и пышную юбку чуть ниже колена, и стала выглядеть мило и романтично, хотя и несколько старомодно. На плечах крохотная меховая не то шубка, не то курточка.
— Я готова, — с порога заявила она.
За это время она даже причёску уложить успела и глаза подкрасить. Я окинул свою соседку восхищённым взглядом, словно видел в первый раз.
— Тогда поехали.
Мерседес ждал нас внизу. Водитель если и удивился, то не подал виду. Сначала я хотел выбрать заведение попроще вроде "Вина и Пасты" или той же "Бургерной", но увидев, как старается Оля,
