Сказывалась любознательность парня и его стремление узнавать что-то новое.
Вот и сейчас, Фауст с широко открытыми глазами смотрел на приближающийся поезд, поражаясь его размерам и мощи.
Мерный стук колёс постепенно затихал, по ушам ударил скрип металла, многосоставной трудяга вздохнул и почти замер.
Сам поезд состоял из двух этажей. Проезд сверху стоил на порядок дороже, но желающие были всегда. В основном, второй этаж заполняли те, кто ездил дальше чем на пару миль, а может и вовсе выбирался за город.
— Мог бы подождать. — Парочку студентов догнала Селена, недовольно покосившись на Эби, сестра подняла бровь и вопросительно уставилась на парня.
— Хотелось размять ноги. — Иронично ответил Фауст.
— Может Эби будет провожать тебя каждый день? Вижу вы хорошо смотритесь. — Подколола брата Селена.
Фауст смутился, а сестра удовлетворённо улыбнулась.
В свои шестнадцать парень не имел ни малейшего понятия об отношениях с девушкой и не старался представлять. Фауст хорошо уяснил, чем меньше ждёшь, тем меньше разочаровываешься.
Троица вошла в поезд, сестра поднесла браслет к считывателю и оплатила проезд. Места в салоне располагались друг напротив друга, но посидеть на них Фаусту оставалось только мечтать.
— Вы будете тут? — уточнила Селена и получив утвердительный кивок, ушла занимать себе место.
Эби осталась на ногах, загораживая друга от набирающегося вагона. Через пару остановок людей стало в разы больше. Час пик, утренняя рутина, всем пора на работу, либо учиться, чтобы после этого ехать в этом же душном поезде.
После того, как Фауст ускоренно завершил обучение в средней школе, обогнав брата и сестру, парня зачислили в академию Локвуд, где он уже успешно закончил один семестр.
Электроника и программирование, что когда-то стали единственной отдушиной, начали приносить плоды. Стремительно наливающиеся и падающие прямо в руки плоды, но увы, вкус у них был кислый.
Если внешние распри и конфликты не воспринимались Фаустом особенно близко, то нож в спину со стороны сестры не давал покоя, создавая зуд где-то на подкорке.
Значит, все эти три месяца она была недовольна тем, что ей приходится провожать его в академию?
Если подумать логически, она права, делать такой крюк каждое утро. Наверняка, это трудно. Фауст точно знал, что он никогда бы не отказал в помощи своим близким.
Теперь, когда он знает правду, то обязательно что-то придумает.
Скрипучие динамики разразились густым голосом водителя состава, страдающего отдышкой.
— Центральная… Академия… Локвуд.
Минимум половина людей вышла наружу, покидая салон вагона.
Фауст и Эби вышли последними. Селена уже ждала их на платформе, на ней были очки, сейчас ИМУС выводил на линзы последние новости, взгляд сестры расфокусирован, она что-то читала.
Когда Селена вернулась в реальный мир, то раздосадованно скривилась.
— Я опаздываю на собрание, а ведь я староста класса.
При этом сестра с надеждой посмотрела на Эби, но та сделала вид, что не заметила мольбы в её взгляде.
— Фауст?
Закинула ещё одну удочку Селена, прекрасно зная, что брат не откажет.
— Да, конечно, езжай. — Фауст прикрыл глаза в знак согласия. — Удачного дня.
— Тебе тоже, братик. — Селена помахала рукой и запрыгнула обратно в вагон, двери уже закрывались, поэтому быстро поглотили фигурку сестры.
Эби взялась за поручни коляски и покатила её к спуску с платформы.
Уже через несколько минут они мерно шли в потоке спешащих по делам людей. Фауст сохранял молчание, он часто молчал, Эби быстро привыкла к такому стилю общения.
Иногда казалось, что девушке и самой необходимо это молчание. Есть люди с которыми можно о многом поговорить, а есть люди с которыми можно помолчать.
Когда одногруппники добрались до возвышающегося здания академии, вход на ступеньки перегородил подъехавший автомобиль.
Хищно блеснув в свете поднимающегося солнца, он грозно рыкнул восьмицилиндровым дизельным мотором и окончательно остановился. Водительская дверь открылась, на свет появился невысокий пожилой джентльмен. Именно джентльмен, в фуражке и чёрном смокинге.
Волосы мужчины были белыми, словно редкий в этой части Союза снег. Лицо совершенно безэмоциональное с выцветшими глазами неопределённого цвета.
Водитель быстро обошёл автомобиль и открыл дверцу его владельцу.
Эби фыркнула, еле слышно прошептав: «Показушник!».
Девушка была абсолютно права. Въезд на территорию у входа был разрешён только преподавателям, видимо семья Ройса внесла не малое пожертвования академии, раз ему позволяют такое.
Конечно же Ройс не преминул этим похвастаться.
Сам парень появился спустя секунду, на лице такая же маска безразличия и плохо скрываемого презрения, как обычно.
— Привет, Фауст. Я тебя и не заметил, прости. — Это извинение выглядело так, будто он дал милостыню. Чего-чего, а раскаяния от Ройса ожидать глупо. — Я тоже на колёсах, если ты заметил, теперь мы вроде как оба привилегированные.
Альберт Ройс подмигнул Фаусту, при этом умудрившись сверкнуть белозубой улыбкой и стал подниматься по ступеням.
— Вот как ему удаётся быть таким засранцем? — Раздражённо спросила Эби, стоило Альберту отойти подальше.
— Это всё деньги, наверное, они как-то влияют на него. — Пожал плечами Фауст.
— Когда мы станем такими же богатыми, как он, мы тоже изменимся? — Вдруг спросила подруга.
— Нет, — уверенно ответил Фауст. — Главный страх таких людей, остаться без средств к существованию, упасть на дно, поэтому они такие злые. Вот ты бы могла жить без одной руки?
— Нет. — Эби покачала головой. — Но причём здесь это?
— Мы никогда не станем такими как он, потому что у нас нет страха, у людей на дне есть одно преимущество. Мы полноценные. Есть только одно направление движения, вверх.
Эби задумалась, не забывая помогать Фаусту подниматься по небольшому трапу справа от ступеней.
Когда подъём был закончен, она проводила парня до аудитории и пошла к себе.
Эби училась на медика, занятия общего характера у друзей совпадали, а вот всё остальное шло порознь, а это почти пятьдесят процентов времени.
В аудитории царила утренняя рутина. Все рассаживались по местам, доставали тетради и учебники.
Конечно, можно было бы всё оцифровать, как поступали многие преподаватели в академии, но профессор Анкарт не разрешал.
Мужчина был непреклонен и всегда твердил: «Инженер, который положился на технику, мёртвый инженер!».
Он был убеждён, что это не профессия, не призвание, а склад ума. Чтобы постоянно поддерживать разум в напряжении, учитель мог найти тысячу и один способ усложнить жизнь своим студентам.
Будущие инженеры строили головоломки во внутреннем дворе, ставили ловушки и проходили полосы препятствий. На уроках они чаще чертили и записывали, чем смотрели в сети.
Как говорил профессор, это существенно повышает мелкую моторику рук, глазомер и чувство пространства, а ещё ужасно бесит половину курса.
Не смотря на то, что профессору не дать больше сорока лет, всё в его поведении говорило о том, что это человек старой закалки.
Он не носил линз, лишь очки в неизменной роговой оправе. Одежда из натурального хлопка, Анкарт не признавал синтетическую ткань, простые механические часы на руке, удобные кроссовки.
Порою, Фаусту казалось, что этому человеку искренне плевать, что думают о нём окружающие. Парень завидовал такой силе и стойкости, он сам мечтал стать таким, но не верил, что у него получится.
Анкарт вёл лекции для первокурсников с боевой кафедры. Никто не знад, владеет ли сам профессор боевыми навыками, но для подготовки юных неофитов его опыта хватало с головой.
Со второго курса такие как Альберт Ройс покинут их, наконец-то оставив Фауста в покое.
Заняв своё место за первой партой, Фауст достал из крепления рюкзак и начал выкладывать на стол всё необходимое.
Твердотельный накопитель с невероятным объёмом памяти завершил аккуратную пирамиду, после чего парень с интересом принялся наблюдать за однокурсниками.
