Пилот нашего вертолета быстро перебежал в самолет, чтобы включить двигатели и кондиционеры.
— Побыстрее в самолет! — сказал учитель, — Там есть кондиционеры!
И мы направились быстрым шагом к трапу.
— Неужели, мы — такие важные персоны? — спросила меня сестра.
— Вы — нет, — услышал наш разговор учитель, — А я — да, он — тоже, — и ткнул пальцем в отца.
Когда мы поднялись в самолет, нас встретила улыбчивая стюардесса. В салоне самолета было все из дерева и натуральной кожи. Тут не было сидений в ряд, как в рейсовых самолетах. Вдоль окон стоял белый кожаный диван, куда упал папа, напротив стояло большое мягкое кресло с журнальным столиком, за него сел учитель. Аврора села в кресло рядом с папой, а я — напротив учителя.
«Через пять минут взлетаем», — услышали мы голос агента три. Скорее всего, он был вторым пилотом.
— Если вы не против, я вздремну, — сказал папа и моментально отключился.
Рядом с Авророй находился небольшой стеллаж с книгами и журналами. За моим креслом, вдоль окон стоял мини-бар. Пока Аврора увлеклась чтением модных журналов, а папа задремал, я решил предложить учителю поиграть в шахматы.
— Серьезно? — удивился он, — Шахматы… Такая скучная и легкая игра…
— Скоротаем время, — предложил я.
— Я бы посмотрел фильм, — раздраженно выдохнул учитель.
— Давай заключим пари, — сказал я, — Нам лететь пять-шесть часов, если выиграешь ты, то смотрим, что захочешь, если выиграю я, то выбираю я…
Учитель закатил глаза, но вызвал стюардессу. Когда нам принесли шахматы, он высыпал все на стол и без вопросов стал выставлять черные фигуры на поле.
— Даю тебе права ходить первым, — сказал он.
Мне было интересно, вдруг моя способность к играм еще осталась. Да и в библиотеке я много читал про шахматы, их стратегии и ходы. У меня было большой багаж знаний, хоть и теоретический.
Сделав пару ходов, я стал просчитывать разные варианты победы. Учитель же смотрел в окно, изредка поглядывая на доску, только чтобы сделать очередной ход и погрузиться обратно в свои мысли.
— Что будешь делать, когда мы вернемся домой? — спросил я, делая ход.
— Хм, наверное, побуду немного у вас в гостях, да и отправлюсь по делам, — сказал учитель, ставя мне шах, — Я скучал по своему другу, но без сил как-то некомфортно.
— Понимаю, — усмехнулся я, уходя от шаха.
— Ладно, давай смотреть фильм, — скучным тоном сказал он и поставил мне мат.
— Ого! — удивился я, — Неплохо.
Учитель ухмыльнулся и включил телевизор. С потолка опустилась огромная панель, на которой был прикреплен тонкий экран.
Так, до конца полета мы смотрели какие-то старые мелодрамы. Фильм тысяча девятьсот тридцать девятого года, про гражданскую войну в США, когда это была небольшая страна. Поначалу мне фильм показался затянутым, но со временем я нашел в нем определенный шарм и к концу долгой истории даже влюбился в некоторых персонажей.
«Через час мы прибудем в Вену», — предупредил динамик.
Мы с учителем обсуждали только что просмотренный фильм, когда нам принесли обед. Аврора попросила салат и сок, ей было тяжело есть в полете.
Учитель рассказал историю становления кино, про Голливуд и золотой век кинематографа. Он оказался довольно разносторонним и эрудированным человеком. Раньше я думал, что он может только профессионально уничтожать запасы алкоголя. Пока учитель рассказывал об очередном актере, я обратил внимание, что отец уже проснулся и, подложив руку под голову, внимательно слушал нас.
— Рассказываешь про свои любимые фильмы? — спросил отец, когда учитель сделал паузу.
— Ага, про этот период я могу говорить вечно, — улыбнулся он, — Мое маленькое хобби.
Отец встал с дивана и подошел к сестре. Он сел напротив нее, и они о чем-то стали болтать, иногда смеясь и корча друг другу рожи. Мне даже стало завидно, что я не на месте сестры.
Глава 47
Когда самолет пошел на снижение, мы все приготовились к скорому возвращению домой. Отец, до этого веселый и разговорчивый, сидел у окна и теребил салфетку.
Я сел рядом с ним, готовый подбодрить.
— Натан, я сильно переживаю, — сказал папа, — Вдруг ваша мама меня не узнает?
— Пап, она ждала тебя все это время, — ободряюще сказал я, — Она даже говорила про тебя в настоящем времени.
— Видел бы ты, как она на меня разозлилась, когда я сказал, что нашел тебя, — сказал учитель, делая глоток виски.
— Разозлилась? — еще сильнее занервничал отец.
— Она думала, что я пошутил, — отмахнулся учитель, — Посмотрю ей в глаза, когда она увидит тебя.
Папа немного расслабился, но капелька волнения осталась. Он не видел маму так долго, любой бы на его месте нервничал.
Самолет коснулся земли, в динамик объявили, что погода теплая, не ветреная. Наступал вечер, и основная жара ушла. Когда стюардесса открыла люк самолёта, нас обдало свежим прохладным воздухом.
— Автомобиль ждем вас, господа, дама, — сказал агент три, выходя со стороны кабины пилота.
Мы вышли и увидели черный мини-автобус. На таком же мы ехали первый раз с сестрой после адаптации сил.
— Пап, осталось чуть-чуть, — мягко сказала Аврора, беря отца под локоть.
Пилот вышел из самолета и сел в машину. Мастер на все руки.
Попрощавшись с агентом, мы залезли в машину, сев друг напротив друга.
— Если можно, я бы заехал за цветами, — стесняясь попросил отец у учителя.
Тот кивнул, даже не пошутив. Когда автомобиль тронулся, и мы выехали с аэропорта, все уставились в свои окна, разглядывая город. Я иногда поглядывал на отца, который, не отрываясь и не моргая, глядел на знакомые ему улицы. Учитель всунул в руку отца банковскую карту и отвернулся к окну. В глазах отца появились слезы ностальгии и радости. Казалось, это место для него было таким знакомым и родным, но через пятнадцать лет приняло совершенно новые виды. Город переоделся в новый костюм, и отец не успел это заметить.
— Кинотеатр еще работает? — спросил папа, поворачиваясь к нам.
— Конечно! — кивнул я, — И парк развлечений, только с новыми аттракционами.
— А булочная на углу? — продолжал спрашивать отец.
— Теперь это большая пекарня, — сказала Аврора.
Хотелось пройтись с отцом по всем улицам, показать новые места, и те, что наоборот, не изменились.
— Извините, недалеко от вашего дома есть цветочный магазин, — сказал водитель, — Можем сделать остановку там.
Все посмотрели на учителя. Когда он заметил наши взгляды, то удивленно махнул рукой.
— Делайте, как хотите! — раздраженно сказал учитель, — Я вам — нянька, что ли?
— Мы выйдем у цветочного, — сказал я, решив за всех.
Никто не был против. Мы повернули на нашу улицу, и машина затормозила у витрины цветов. Когда все вышли, учитель подошел к водителю.
— Скажи, что довез нас до дома Дэниэла, — сказал он водителю. Тот кивнул и умчался.
Мы все посмотрели на отца.
— Что? — удивился он, заметив наши взгляды.
— Иди за букетом, дурень, — сказал учитель, — Или с тобой, как с маленьким ребенком, сходить и купить букетик?
Отец посмотрел на банковскую карту, потом обернулся на цветочный магазин.
— Ладно, я пошел, — стесняясь сказал он.
Мы наблюдали за тем, как он покупает цветы, через стекло витрины. Продавщица, милая женщина, уже несколько лет работающая в этом магазине, выслушала отца и предложила красивый букет из ромашек и пионов. Когда она собирала букет, они с отцом о чем-то разговаривали и смеялись. Оценив красоту букета, он расплатился карточкой и вышел к нам, сияя от радости.
— Еще бы чуть-чуть, и ты бы мог освещать улицы, — улыбнулся учитель.
— Какой красивый букет! — восхитилась Аврора, — Ромашки, мамины любимые.
Папа гордо поднял подбородок и понюхал цветы.
— А то, — весело сказал он, — Я всегда помнил ее любимые цветы.
Мы пошли по тротуару домой. Проходя мимо дома дяди Хенка, папа заглянул в их окна.
— Наверное, Хенк еще на работе, — сказал он, — Зайду попозже…
