Дорога смертников (СИ) - Агеев Денис

Напарник был уже рядом, нанес стремительный удар. Я успел лишь повернуться, и лезвие вонзилось мне в трицепс левой руки. Боль в этот раз заявила о себе. Я перекатился, прижал ноги к груди и лягнул ими из последних сил, как умирающая лошадь. Утмар легко увернулся от неуклюжего удара, зашел сбоку. Рука с кровавым ножом вознеслась над головой, как вдруг рядом просвистело, и в предплечье обезумевшего напарника вонзился болт с иглой вместо наконечника.

Утмар от неожиданности сделал шаг назад и опустил руку. Поднял ошарашенный взгляд на кого-то, кто находился позади меня. Я приподнялся на локтях и обернулся, хотя уже знал, кто выстрелил.

— Отойди, Утмар! — приказал Нойс, глядя на спутника сквозь мушку арбалета.

— Ты не понимаешь! — покачал головой тот, опустил взгляд на меня и кивнул: — Он первым напал на меня. Хотел… хотел отобрать у меня нож. Я не знаю, что на него нашло.

— Что за хрень ты несешь, Утмар?! Сдался ему твой нож!.. Отойди, говорю. И лучше без лишних движений. — Скосил взгляд на меня и спросил: — Ты как, Шой? Выглядишь не очень.

— Чувствую себя долбаным дырявым решетом, — негромко проговорил я. Осторожно скинул рюкзак, вынул регенератор и вонзил иголку прямо в вену. Автоматический шприц отправил лекарство в кровь.

Боль расползалась по телу, как раковая опухоль. Зато слабость начала отходить.

— На кой хрен ты начал тыкать меня ножом, Утмар? Почему не взялся сразу за топор? — спросил я, орошая раны на руке и груди обеззараживающим спреем. Пока есть время, необходимо обработать раны. Тем более кровь хлестала из всех дыр.

Утмар извернулся и рванул вперед, к Нойсу. Просвистело сразу несколько болтов, и спутник, крякнув, остановился и захромал, нож выпал из ладони. Один снаряд угодил ему в плечо, два в ногу и еще один в шею. Он опустился на колено и склонил голову. Попытался вырвать болт из запястья, но тот застрял надежно. Да и яд игловика начал действовать.

— Что, мать твою, с тобой произошло? — спросил я, привстав. — Зачем ты напал на меня?

Утмар тяжело задышал, потянулся ладонью к болту в ноге, схватился за него, но вытащить не смог — пальцы уже не слушались. Он завыл от боли и беспомощности.

— Я не хочу убивать его, Шой, — сказал Нойс, но по-прежнему держал спутника на мушке.

Утмар схватился негнущимися пальцами за болт в шее, из-под которого выплескивалась кровь, и попытался вытащить. Но лишь закричал от боли и оставил затею.

— Они… обещали, что выпустят меня… они… сказали, чтобы я… убил тебя при возможности, — заговорил Утмар, морщась и тяжело дыша. — Прости, Шой… Я не хотел… заканчивать как мой друг… Я хотел спастись…

— Ублюдок ты, Утмар, — беззлобно сказал Нойс. — Долбаный говнюк! Пристрелить бы тебя здесь, да болты жалко, и так пять штук потратил… — повернулся ко мне. — А про иглы ты был прав, пригодились. Смотри, как корежит его.

Я снял шлем, достал кровеостанавливающую пасту и обработал ею раны. Боль подступала все ближе. Дожидаться, когда она полноправно вступит в свои права, я не стал и превентивно вколол болеутоляющее.

— Мужики… — простонал Утмар. — Шой… брат, ну прости меня… я не знаю, что нашло на меня.

Я подошел к напарнику, поднял нож, клинок которого еще не высох от моей крови. Обтер о штанину и аккуратно сунул в рюкзак. Посмотрел на Утмара.

— Неужели ты поверил локсам?

— Нет… не знаю, — покачал головой Утмар. — Я не чувствую ни рук, ни ног. Дайте мне что-нибудь.

— Они просто использовали тебя. Убив меня, ты бы не спасся.

— Да, — кивнул он. — Я знаю… Но я хотел… все же рискнуть… Я не хочу умирать.

— Он повторяется, — сказал Нойс. — Надо уходить, Шой. Не нравится мне это место. Сыро здесь и темно. Ничего хорошего в таких местах не бывает.

— Да, пойдем, — кивнул я, сделал шаг и поморщился. Меня мотало из стороны в сторону. Слабость хоть и отошла, но голова все еще кружилась.

Меня повело вправо, но Нойс подхватил за руку, не дал упасть.

— Похоже, у тебя сильная кровопотеря, — сказал он.

— Ты еще скажи, что мне нужно к врачу.

— К врачу нам всем надо.

— Ладно, пойдем. Я нормально, — сказал я. — Да и опусти уже арбалет. Перезаряди лучше, а то с одним болтом много не настреляешь.

— Да у меня их всего ничего осталось.

— Мужики, не оставляйте меня, — взмолился Утмар. — Я не могу… не могу сдвинуться с места.

И тут я заметил, как позади парализованного напарника выросла тень. Через миг я сообразил, что это был ползунец. Пси-воздействие, видимо, ослабло, и тварь снова вышла на охоту.

— Уходим, уходим, — толкнул я Нойса в грудь. — Быстрее!

— Это что, опять та тварь?.. — Глаза у спутника расширились от удивления и страха. — Черт!.. Но она же ушла!.. Почему?..

— Нет времени, вперед!

Мы бросились к тонкой полоске света, падающей с потолка. Улучшенное мышление твердило, что нужно идти на свет. Сделав несколько шагов, я заметил в углублении одной из стен пещеры что-то темное, притом явно неприродного происхождения. Усовершенствованная внимательность упорно твердила, что нужно это исследовать. Через мгновение я понял, что это был небольшой черный ящик.

Тихий шелест сзади приближался, а тень над Утмаром выросла до вполне узнаваемого размера. Ползунец вновь явил себя нам. Времени на разбирательства с трофеями не было.

Пещера оказалась неглубокой. Пройдя несколько метров, мы повернули по петляющему коридору, который почти сразу вывел нас к выходу, густо заросшему кустарником с ромбоподобными листьями.

— Нет!.. Нет-нет-нет! — раздался позади голос Утмара, за ним последовал хриплый, булькающий звук.

Я прошел несколько шагов по невысокой траве, как вдруг меня снова затошнило. Ослабшие ноги подкосились, и я упал на колени. Наклонился, уперся ладонями в землю. Тошнота накатила еще сильнее, но потом начала отступать.

— Надо идти дальше, Шой, — сказал Нойс.

— Да-да, сейчас, — кивнул я. Руки по-прежнему дрожали, но головокружение вроде прекратилось. Заглянул в нейроинтерфейс, в раздел «Состояние здоровья», и меня словно окунули в бочку с ледяной водой, потому что 34 % явно намекали на то, что со мной не все в порядке.

Из пещеры все еще доносились звуки, пару раз я даже услышал, как Утмар выкрикнул мое имя, хотя не исключено, что все это — плод разыгравшегося воображения. Но вот характерный тихий шелест разрастающихся побегов я ни с чем спутать не мог. И он тоже становился все ближе.

— Шой!

Я опустил руку в рюкзак, нащупал последний энергетический батончик, разорвал упаковку и сунул его в рот целиком. Начал жадно жевать.

— Не самое подходящее время для обеда, Шой, — упрекнул меня напарник. — Ты сам сказал, что нужно убираться.

Отвечать я не стал, а снова поднялся на ноги, и мы побежали.

Когда жуткий шелест смолк, мы сбавили шаг, а потом и вовсе остановились. Решили сделать недолгий привал. В голове гудело, руки и ноги по-прежнему одолевала слабость, хотя уже и не такая сильная, как прежде. Боль в ранах под воздействием препаратов почти не чувствовалась, что безусловно не могло не радовать. Съеденный батончик тоже внес свою лепту — состояние здоровья увеличилось до 46 %.

Я огляделся и сел на круглый серый валун, удачно оказавшийся под ногами. Нойс опустился на корточки рядом.

— Как-то нехорошо с Утмаром вышло, — произнес спутник, опустив взгляд. — Я был зол на него, но убивать… — покачал головой. — Он ведь не локс, а такой же как мы, хоть и…

— Предатель?.. Хотел так его назвать?

— Может быть. Не знаю.

— Знаешь, что я тебе скажу… Хоть он и истыкал меня ножом, как свинью на убое, но я тоже не держу на него зла. Он боялся за свою жизнь, хотел выбраться отсюда, как и все мы. Страх — это нормально. Мы все боимся. Кто-то больше, кто-то меньше. Но боимся все.

Нойс закивал.

— Его подвел не страх, — продолжил я, — а слабость духа. Чувствуешь разницу?

Нойс посмотрел мне в глаза. Задумчиво прищурился и поморщился. А потом кивнул.

— А слабость в нашем деле непростительна, — закончил я.