выздоровлении говорить было пока рано, но через недельку Нинель будет в форме.
— Вы-то как? — обратился я к ней и Игорю. — Согласны на мирную жизнь и переезд?
— Шсибо, — произнесла Нинель.
— Она говорит «Спасибо!», — с робкой улыбкой перевёл рыжий.
— Ну вот и здорово, — взлохматив медь его волос, улыбнулся я.
Улыбнулся, но тут же напрягся. За окнами послышался гул вертолетных винтов и каркающие команды.
— Ой! — прикрыв рот ладонью, взвизгнула Вика.
— Я тебя придушу! — прошипел я, поняв значение её «ой!».
Вика просто забыла позвонить отцу, и за порогом нас скорее всего ждут знаменитые «Летучие волки» ВДВ Чернорусии.
Едва я шагнул к дверям, как по окнам прошёлся шальной веер автоматной очереди. Шальной, не прицельный огонь заставил всех лечь на пол. Скомандовав Нинель лезть в сумку, я вручил ее Антохе.
— Потом выть будешь, — помогая здоровяку подняться произнёс я. — Бережёшь сумку и сторожишь Вику.
Определив туалет как самую защищённую комнату, я загнал туда Вику, и поставив Анта на вход, рванул на улицу.
Отец Илья и Фобос двинулись за мной. Выскочив из таверны людоедов, мы будто попали в хроники боевых действий. Горящий вертолёт двигался к горизонту, его прикрывала группа боевых одарённых в серо-голубой форме. В пику им, с другой стороны улицы, цветастая ватага панков отвечала на их выстрелы и заклинания.
Среди толпы вальхаловцев, больше похожих пьяных косплееров, я опознал Пуговку. Готичный наряд с мини юбкой, две катаны и демон-хранитель; не узнать Эмму было трудно.
Помахав девушке рукой, я привлёк внимание и их противников. От ледяной стрелы меня защитил Фобос, а от пули гидроброня бронника. Огонь сербских ВДВшников выбесил окончательно. Да, они не знали меня в лицо, но разве это повод стрелять в безоружного?
Выхватив блокнот, я ответил им воплощением своего зоопарка. Сначала по заснеженной улице уездного городка промолчал закованный в стальную броню носорог. Вслед за ним к сербам отправился каменный голем, а секундой позже, в небо взмыла баньши.
Вальхаловцам тоже досталось. Им в качестве привета и оплеухи отправился императорский боевой слон с троллями-лучниками на спине, рой стальных шершней и, нарисованный скорее как шутка, матрос в тельняшке верхом на зебре в клеточку. Эпичное зрелище. Хотелось бы отправить что-то внушительней, но, увы, рисунки закончились.
Началась заполошная стрельба. Расскаты электрических зарядов и рев моих зверушек. Зато хотя бы оба стана непримиримых противников больше не стреляли друг в друга и в нас, а тренировались на атакующих их рисунках.
— Отзови своих! — вдруг закричала Пуговка.
В это время раненый но всё ещё живой слон топтал тело какого-то панка.
Я усмехнулся. Надо же, узнала!
— Раньше меня не увидела? — зло прокричал я Пуговке.
— Видела. Я просто…
Договорить она не успела. Тяжёлая пуля ударила её в незащищенную грудь. Дыра, сквозь которую пролезет детский кулак, не успокоила а скорее разозлила вампиршу. Она принялась кастовать что-то убойное, но перехватив её руки, я прервал магему.
Со стороны одарённых бойцов Луки Драгановича больше не было выстрелов. Баньша вырубила всех. Надеюсь, не фатально, иначе папенька Вики спросят с меня за перерождение своих людей.
— Почему так долго? — рыча, спросил я у Пуговки.
— Ну извиняй! Быстрее никак! — вернула она мне. — Или ты думаешь пара десятков хороших бойцов просто сидят и ждут когда ты вдруг позовёшь на помощь? О! Гляди! Они белый флаг вывесили!
Вдруг сменила она гнев на милость и указала в другую сторону.
Обернувшись, я увидел кряжистарого мужчину с забинтованный рукой. В другой он держал флаг парламентёра. Густая борода, шрам через всё лицо и отливающие сталью глаза.
Твою мать! Мой будущий тесть решил не отсиживаться на задворках и лично прибыл спасать дочь.
Увидев меня, старый вояка бросил белую тряпку и с мрачной решительностью шагнул вперед. Фобос, как верный друг, шагнул, чтобы заступить ему дорогу, однако хорошо поставленный удар смутил парня.
Не знаю, чем закончилось бы наше знакомство с будущим тестем, но из дома выскочила Вика. Дура! Я ведь сказал ей сидеть тише воды ниже травы.
— Тата!!! — перекрыв дорогу праведному гневу отца, заголосила моя сербочка.
Ударить собственную дочь Лука Драганович не решился. Да я бы ему и не позволил.
— В машину. С тобой мы дома поговорим, — к чести тестя, произнёс он на русском. — Что же до тебя, Магнус…
— Осторожнее в угрозах, сын мой, — вдруг произнёс отец Илья.
Размерами беролак совсем немного, но все же превосходил воеводу. Однако испугался он не оборотня, а маленького алюминиевого крестика на его груди.
— Отче… — тут же поклонился воевода. Поклонился, но оборотов не избавил. — Он…
— Я был здесь. И был свидетелем всего произошедшего, — перебил его сановник. — Вы воспитали прекрасную дочь, воевода. Сильного и уверенного бойца с чистым открытым сердцем. Да, мы не рассчитали сил нечисти, но, милостью Божьей, справились. И во многом это заслуга вашей дочери.
— Она у меня единственная!!! — уже без пиетета перед садовником прорычал Лука. — А если бы она погибла?
— На всё воля Божья, — философски ответил Илья.
— Ты!!! — теперь его палец уткнулся в из-за рваную разгрузку моего бронежилета. — Забудь про Викторию, граф. Забудь. Иначе не посмотрю на заслуги твоего рода.
Вика даже пыталась трепыхаться, но схвативший ее под локоть отец не позволил ей этого. Через минуту вертолёт взвыл винтами, а нам только и оставалось, что провожать его взглядом.
— Что будешь делать дальше? — сплюнув кровь, произнёс Семён.
Пострадавший от циничной Лилит Фобос удивительно чутко отнёсся к моим душевным терзаниям.
— Двигаться дальше, — не отрывая взгляд от габаритных огней вертолётов, произнёс я. — А Вика… Через год и семь месяцев она станет совершеннолетней, а там даже папенька не сможет нам помешать.
— Отче, — вдруг произнес Семен.
Преклонив колено, Фобос посмотрев на Илью снизу вверх, произнес.
— Я хочу исповедоваться, — а потом робко добавил. — Можно?
— Короче, сопли с сахаром, — закатила глаза Пуговка. — Но мне гораздо больше интересны твои уровни. Магнус, открой секрет, когда ты вдруг стал девяносто
