что со мной может повториться травмирующий опыт школьной истории. Да ещё вдобавок они насмотрелись всего того, что в нейровирте всякие конспирологи и приверженцы теории заговоров рассказывают — о том, как правительства стран и мега-корпорации людей через это игровое дело зомбируют. И поверили СМИ, транслирующим за деньги или рейтинг разный беспредел, творящийся в игровых мирах. И вот... оба лишились сна и покоя. Накрутили себя, подорвались, и в Москву рванули — меня, значит, проверять.
Я, если честно, даже не понимала, как на всё это реагировать: с одной стороны — всё понятно и даже приятно, а с другой... я не в том возрасте уже, во-первых, к тому же это смущает, и чувство собственного достоинства активно борется с совестью.
Родителей следовало срочно успокаивать, но мягко, дабы не задеть чувства — а это совсем непросто.
— Мама, да вы чего? Вы верите всему, что вам СМИ расскажут? Да эти... написать, рассказать, показать вообще могут всё что угодно — для них же нет ничего святого, кроме рейтинга. И им вы верите — с ума сошли! Я же не дура, и на своих ошибках всё же учусь... немного.
Завелась я, не зная, как реагировать на такие заявления предков.
— Дура не дура, а родителям виднее — мы-то с отцом жизнь прожили, а тебе ещё расти и расти. Кроме того, кто сказал, что в СМИ прям всё ложь — какие ваши доказательства? Вот про политику и экономику там да, фильтровать надо жёстко. А вот про игры всякие... не думаю. Если бы нам рассказывали, как всё там ладно и складно, было бы подозрительно, а если наоборот то, возможно... возможно в этом есть какая-то доля истины.
Взбрыкнула родительница. Я закатила глазки не в силах подобрать контраргументы.
— Вот, возразить не можешь, а играешь! Думаешь мы с отцом забыли весь тот кошмар, только потому, что ты уже выросла?! Да мы тогда чуть рассудка не лишились от беспокойства за тебя. Отец тайком около школы тебя караулил, что бы не дай бог чего по дороге не случилось.
Вот так новости — я такого не знала. Я сделала пару глубоких вдохов и сказала просто:
— Мама, но мне же уже не четырнадцать лет... Могли ведь просто тогда перевести меня в другую школу.
— Четырнадцать или двадцать — не велика разница? Это даже ещё хуже. А если что-то сейчас случится — думаешь нам с отцом от этой мысли легче что ли. Ты тут одна... советов каких-нибудь наслушаешься, глупостей наделаешь. Вон в сети рассказывали — люди подсаживаются на это дело как на иглу, жильё продают лишь бы оплатить доступ к играм, бомжуют по viar-кафе всяким, а потом вены режут там же в туалете. Или органы свои продают. И с твоим переводом всё не так просто было, как ты думаешь — мы же консультировались и с психологами, и с учителями на этот счёт. Нас уверяли, что перевод — это не лучший вариант, могло получиться ещё хуже... разве что в другой город перебираться. А этого мы тогда себе позволить не могли.
Не на шутку завелась маман. Я сбавила обороты, а то до такого договоримся сейчас... нафиг-нафиг, и сменила тему.
— Так этот trash с органами как раз в Азии-то и популярен, а не у нас. В России всё тихо.
— А тут, как всегда, ещё хуже — в драконовские кредиты люди лезут, и в лапы всяких бандюганов попадают, а потом иди-свищи их.
Мы сидели за круглым столом на кухне, друг на против друга и вроде как пили чай. Мама насупилась, её тонкие бровки нахмурились. Отец сидел, скрестив руки на груди и качал головой в знак согласия и солидарности с супругой.
Я отставила чашку недопитого чая, потёрла виски, чувствуя, как подскочило давление — переговоры обещали затянуться надолго, и быть тяжёлыми, ибо переубедить в чём-либо родителей, если они упёрлись, было крайне трудным делом.
В тот день, я даже в игру не заходила, и только под утро я кое-как настояла на своём. И, как мне показалось, сумела донести до родителей мысль, что я может и не совсем ещё взрослая и самостоятельная личность, имеющая право на своё мнение в этом доме, но всё же не настолько ребёнок, чтобы дважды наступить на одни и те же грабли. Кроме того, время сейчас другое, обстоятельства не те, я не в школе, да и сама как бы выросла и сейчас всё совсем не так как было тогда. И вообще... никто не будет искать человека в реальности, из-за разногласий в игре. А ещё, я не настолько глупа что бы творить всякие непотребства как во сне, так и на яву.
Насчёт правительства и прочего... с этим было сложнее. Сошлись на том — что про все эти секретные дела, я лично ничего не знаю, да даже если и есть там что, то я-то тут точно бессильна, а потому и переживать нечего. И вообще, человечество скорее от засилья ГМО и прочих радостей мировых капиталистов вымрет, чем от чего-то другого.
Было нелегко, но я победила... в смысле, убедила родителей в том, что переживать причин нет. Вроде бы их отпустило.
На следующий день был выходной, мы дружно взялись, и одним махом покончили с ремонтом. Обои доклеили, занавески повесили, интеллектуальный унитаз установили — а то у всех стоит, а я совсем о здоровье не думаю, и всё такое. Родители, так же резко как нагрянули, собрались в обратный путь — всегда были легки на подъём, и отбыли к себе на моря, оставив меня одну, в полуразобранном состоянии, приходить в себя посреди российской зимы — какое счастье! Долго ходила по квартире и возвращала вещи на привычные места, после уборки мамы.
В понедельник, после пар, на которых Маринка так же прополоскала мне мозг, в игру я не зашла, а заползла. Будь на то моя воля, ещё бы денёк другой тут не появилась, но мы с девчонками сговорились встретиться как раз сегодня, и обсудить итоги ивента и наши дела. Для чего, на всякий случай, все вернулись в город Трёх лун — надеясь, что тут из-за специфики локации, нас труднее будет обнаружить всяким-разным... Да и репутации мне теперь хватало что бы ходить по улицам без опаски: я выполнила задание председателя — плюс 10 единиц репутации, и удачно завершила ивент. В качестве одной из наград за
