Сам я слегка убавил обороты своей гитаре. Микрофон стоял на максимуме. Значит, надо будет его прокачивать, раз уж он даже в таком смешном зале не тянет... Ну, кто-нибудь другой будет уже прокачивать.
— Всё, пацаны, погнали, начисто, — сказал я. — Ро-о-ом?
На этот раз Рома жмуриться не стал. Он посмотрел на меня так, будто собирался в последний бой против превосходящих сил противника, к тому же абсолютно трезвым. И кивнул.
Раз, два, три...
Раньше, на репетициях, я постоянно прислушивался к себе, к Роме, к Иствуду. Искал лажи, думал, как улучшить, что изменить. Но сегодня я позволил себе раствориться в музыке. Всё исчезло. Вся эта виртуальная хрень, люди в зале, люди у меня за спиной, я сам, микрофон, сцена, гитара. Не было ничего, был только один сплошной поток звука, который стремился из ниоткуда в никуда, и я был его частью.
Три минуты, что длилась песня, пролетели, как миг, но в этом миге я прожил вечность. Ярко помню, как в нужном месте исчезли гитары, и на фоне нежно позвякивающей тарелки мой голос не пропел даже, а произнёс:
— И мы знаем, что так было всегда.
Громовой аккорд Am раскалывает вселенную и стихает, уступая неизменной тарелке.
— Что судьбою больше любим...
Ещё один аккорд — C.
— Кто живёт по законам другим.
Теперь настал черёд Dm.
— И кому умирать молодым!
Барабаны взорвались и рассыпались какой-то немыслимой дробью. Бас тщетно старался не отстать от них, на ходу зародить что-то более сложное, чем то, что было на репетициях. Но всё закрыла выкрученная на максимум ритм-гитара, и ураган музыки понёс слова дальше:
— Он не помнит слова «да» и слова «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имён!
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это — сон!..
Когда поток иссяк, у меня было такое чувство, словно я умер и сейчас постепенно прихожу в себя. Как в самом начале, когда я очнулся и увидел своего братца.
Но братца не было. Я стоял на той же самой сцене. И первым свидетельством того, что всё минувшее не было приходом, стали уведомления:
Вы расплатились за заказ
Навык Гитарист: +1
Навык Вокалист: +1
Опыт: + 120
Репутация группы: +20
Ваша специализация изменена на Рок-Музыкант
— Ну слава тебе, Господи, — сказал я в микрофон. — Хоть бардом не помру.
А потом начались аплодисменты.
Я стоял на сцене, улыбаясь, как дурак, и едва сдерживал сентиментальные слёзы. Этот день был прекрасным. Возможно, лучшим днём за всю мою грешную жизнь. Осталось только не испортить его, дотянуть до конца это удивительное ощущение праздника, и...
— Молодец, Мёрдок! Все молодцы, парни! — Дон прошёл к самой сцене и стоял, оглушительно хлопая в свои здоровенные ладоши.
— Ты-то как кабак свой бросил? — рассмеялся я.
— Да х*й на него! — захохотал в ответ Дон.
Сандра хлопала стоя и улыбалась. Вивьен и Коля старательно ей подражали. Секунду ещё я позволил себе купаться во всём этом, а потом повернулся к пацанам.
— Это всё мы, ребята, — сказал я. — Мы втроём. «Благодарные мертвецы»! Разве ради этого не стоит жить, а?!
Что бы они там себе ни думали до сих пор, в этот момент оба знали, что только ради этого и стоит жить.
TRACK_65
Пиво лилось рекой. С одной такой бочки, как стояла у меня дома, я раньше умудрялся поить всю толпу у себя в кабаке на протяжении суток, а дома у меня собрались только избранные. Правда, избранных оказалось до идиотизма много, но всё ж таки — не весь город.
Официальную часть я скомкал и завершил за пару минут. Удачно получилось, что все уже пришли из кабака и были достаточно разогретыми, чтобы сразу включиться в торжество. Я с кружкой стоял у входной двери и наблюдал за тем, как нарисованное солнце догорает за горизонтом, а пьяная в дрова Экси заигрывает с Иствудом, который, судя по выражению лица, всерьёз подумывает пустить в ход револьвер. Да и кто его осудит? Я — так точно нет.
— Счастлив? — спросила Сандра, встав рядом со мной с бокалом вина. Пиво она игнорила, видимо, душенька просила торжественности.
— Почти, — отозвался я и сделал могучий глоток солнечного пива. — Ещё б колонки такие, чтоб просто охеренные и долбили на весь город. Ну, чтоб все обосрались. А без музыки — на миру смерть не красна, эх...
Ну вот, сам себя расстроил. Не хотел ведь думать о смерти. Не смерть это, Мёрдок, а восстановление вселенской справедливости. Кто ты сейчас? Дрессированная макака, развлекающая долбодятлов-программеров. Хоть ты тут наизнанку вывернись, в реальности ты — горстка пикселей, натянутая на строчки кода, как сова на пресловутый глобус.
С самого начала здесь ты виртуозно находил баги и нестыковки. Тебе говорили «невозможно», а ты делал. Кабак под себя перебил, на крышу ратуши залез, бес-травы накурился, халявное пиво в инвентаре пронёс. А сегодня ночью будет мой дембельский аккорд, лебединая песня, Рубикон, Эверест. Сегодня ночью я оборву своё бессмысленное существование! Мне ведь сказали, что невозможно. Эти гуманные скоты строго-настрого запретили эвтаназию в выдуманном мире, чтобы исключить малейшую возможность злоупотребления властью. Но старина Мёрдок опять всех нагнёт, а мудак-Майкл послужит бесправным орудием в моих руках. Надо будет всё-таки предсмертную записку написать, чтоб он потом узнал, кто кого на самом деле поимел. Умереть — это не страшно. Страшно умереть так, чтобы выжившие не узнали, что ты вертел их на х*ю. Моя философия.
— Наконец-то у тебя всё сложится, — вздохнула Сандра, пригубив вино.
— Н-да? — покосился я на неё.
— Видела тебя на сцене. Знаешь, раньше никогда бы не подумала, что ты можешь быть... таким.
— Сексуальным?
Сандра пнула меня по ноге, засмеялась:
— Может, и так. Ты как будто весь светился изнутри. Завидую. Если бы у меня было что-то такое, из-за чего я бы вся так светилась...
— Радиация, — зевнул я. — Рекомендую. Может ещё супер-способностями наделить.
Но Сандра меня как-будто и не слышала. Взгляд её стремился куда-то далеко, за горизонт.
— Утром уйду, — сказала она. — Как всегда. Всю жизнь куда-то бегу, надеясь, что где-то там ждёт счастье, что-то изменится... И всю жизнь такое чувство, будто на самом деле я сижу взаперти. В маленькой такой камере, где даже во весь рост — ни встать, ни лечь... Что ты делаешь?
Я отобрал у неё бокал и одним глотком опустошил. Потом допил своё пиво. Достал из инвентаря бутылку крепкого и наполнил бокал и кружку.
— Градус повышаю, что тут ещё сделаешь? — Я вернул ей бокал. — Вы, америкосы, ничерта не понимаете в жизни. Бывают ситуации, когда нужно пить вино. Бывают — когда нужно пить пиво. А бывают ситуации, когда на сцену выходит водка. Это ж отдуплять надо.
— Сложно, алхимию я не качала, — улыбнулась Сандра.
— О чём и речь. И это ещё не сложно. Вот Слеза Комсомолки, или, там, Ханаанский Бальзам — это да. Но тут с ингредиентами туго. Твоё здоровье!
Сандра быстро опрокинула свой бокал. Я же, кажется, впервые пил водку из пивной деревянной кружки. «Кажется» — потому что если и творил такую дичь раньше, то уж точно был в таком состоянии, когда память вылетает в трубу. В общем, я приложился надолго, и крепкий напиток шевельнул во мне мысли.
Я этой ночью сдохну. Сандра этим утром уйдёт. А Колян-то как? Колюнчик мой, дитятко беспомощное...
С диким криком и грохотом из окна слева от меня вылетел Даймонд. Осколки ещё осыпаться не успели, а он уже врезался в распоясавшуюся Экси, и оба выкатились на дорогу. Иствуд заторопился обратно в дом с выражением эпического облегчения на лице.
— Пидарас! — заорал, высунувшись в окно Коля. Потом он подумал над тем, что видел, и внёс существенную поправку: — Пидарасы!
— Ты чего хату рушишь? — осведомился я.
— Он говорил, что ты — плохой, — объяснил Коля.
Пацан что-то пил из кружки. Сок, наверное. За спиной у Коли гремели голоса. Вдруг появился Грой с мечом.
