Машина заложила круг над НИИ кибернетики. Небоскребы Аушево подпирали багряное, темнеющее к закату небо. Техника казалась игрушечной с такой высоты, а киборги – муравьями.
Хитрая электроника вертушки подсказывала, что делать, и работа пилота была, мягко говоря, несложной: задал направление с высотой и отдыхай.
Я присоединил свой коммуникатор – наконец-то заработавший! – к бортовому компьютеру. Открыл карту, выбрал Пики и ткнул в них. Технозамок где-то там.
От НИИ до Пик было далеко, лететь предстояло отнюдь не пару минут. Набрав еще немного высоты, удостоверился, что курс верный, и повернулся к Тане. Она склонилась над Карло, который болезненно постанывал. Девушка разложила перед собой медикаменты, выбрала шприц и вкатила ему в бедро дозу лекарства.
– Обезболивающее, – пояснила она. – Хорошо, что мы не в реальности, никогда я быть врачом не хотела.
Зафиксированный на кушетке Карло заснул, и Таня ножом разрезала футболку у него на животе. Кровища… И железка торчит. Выдернула железку и бросила на пол. Выплеснулась кровь. Таня часто задышала сквозь сжатые зубы, схватила «универсальный заживляющий жидкий пластырь» – спрей, найденный мною еще в логове доктора Моро, и щедро полила рану. Впалый живот Карло покрылся пленкой.
– Все, – тихо сказала она, вытирая руки, – теперь поправится. Через двадцать минут будет как новенький, но еще два часа останутся ограничения по силе и ловкости.
– Вот и хорошо, – кивнул я.
– Долго нам лететь?
– Почти через весь Кластер.
Я вернулся в кресло пилота, а Таня села рядом.
Кратер с НИИ остался позади, перед нами расстилались Аномальные земли. Горизонт терялся в вечерней дымке, но света было еще достаточно, чтобы разглядеть пейзаж.
Перелески, поля, заросшие бурьяном, холмы и овраги, неторопливая речка – если верить карте, она называлась Ирма, военные базы кланов, заброшенные города и поселки… Вон кого-то гонит стая волков-мутантов – пока не сталкивался с такими, на вид твари серьезные, чуть ли не с Гудвина размером. Игрок останавливается, разворачивается, отстреливается… Волки задирают морды – услышали вертолет. Вожак, весь седой, с окровавленной пастью, приседает и начинает пятиться. Игрок, отвлекшись от схватки, разинув рот, тоже смотрит на нас.
Несколько секунд – и их уже не разглядеть.
Куда-то шагает хорошо вооруженный отряд. Завидев вертолет, замирают, тычут в нас пальцами, кто-то целится, вскинув на плечо гранатомет…
Нет, опустил.
Разряд аномалии – вверх бьет молния. Хорошо, не достает до вертушки. А ведь наверняка там, внизу, и гравитационные ловушки, и электрические. В подробностях разглядывать Аномальные земли с высоты интересно, но нужно взять повыше.
– Трясет
, – пожаловался Гудвин. –
Сильно.
– Терпи, ничего не поделаешь. Йоха, как там у вас, головы не поотпадали?
Нормально, хозяин.
Я оглянулся – сидящим в конце отсека прокачанным и усиленным зомбям тряска была до одного места. Предоставив автопилоту управлять, подошел к мехапсу, сел перед ним по-турецки и сказал:
– Надо нам познакомиться ближе.
– Привет!
– немедленно прозвучало в голове. –
Я – Гудвин!
Он поднял башку. Накрытые выпуклыми прозрачными пластинами алые глаза уставились на меня. Невзирая на грозный вид, Гудвин выглядел добродушным, было в его облике даже что-то щенячье.
– Расскажи о себе, – попросил я. Почему-то, в отличие от зомби, с которыми комфортнее было говорить мысленно, Гудвин вызывал желание общаться вслух, хотя ответы от него приходили ментальные. – Как ты получил это тело?
– Я – сталкер,
– гордо прозвучало в голове. –
У меня был пес. Сильный, большой. Мутант, но хороший. Верный. Пришли в Кибернетику. Железные звери, роботы. Биться! Р-р-р-р!
– раскатисто и оглушающе разнеслось внутри черепа, и я схватился за голову.
– Спокойно, Гудвин! Тут роботов нет.
– Да. Прости. Злюсь, когда о них думаю. Звери!
– А ты сам разве не… Ладно. Так что дальше?
– Дальше…
– он опустил голову на пол, из щелей над прозрачными пластинами выдвинулись стальные лепестки-чашечки, на миг скрыли глаза и исчезли – мехапес моргнул.
– Нас схватили. Меня, пса. Его стали… он так выл! Рр-р-р… Прости! Его стали менять. Железо, сталь – вставляли в тело. Совсем изменили.
– Кто его менял? Киборги?
– Да. Особые. Хир-р-р… Хир-рурги! Со мной говорил ОН. Такой… темный. Живет под НИИ. Странный, темный.
Я подался к нему.
– Его звали Конструктор?
– Р-р-р! Да! Сказал: будет моим хозяином. Он мне не понравился. Слишком темный. Решил: не буду служить! Пса… сделали железным. Броня. Усилили. И мой разум – в него. Вместе. Теперь всегда вместе. Хотели излучатель, чтоб я носил. Есть разъем под него. Турель. Как сторожевой пес, сторожить НИИ. Роботы иногда… ломаются. Перестают слушаться. Ползают там, нападают на своих. Их надо глушить. Конструктор хотел, чтобы я их… как овец. Забыл слово. Чтоб пас! Глушил излучателем, если надо. Но я не слушался. Хотел убежать. Пытался. Тогда – на цепь. Повесили. СУКИ-И-И-И!!!
Гудвин вскочил, поднял голову к потолку, и в моей голове зазвучал вой – протяжный, тоскливый.
– Стой, стой! – оглушенный, я замахал руками. – Замолчи, пожалуйста! Ты уже не в плену, не на цепи, успокойся!
Вой стих, и Гудвин сказал:
– Прости. Теперь среди друзей.
Я помолчал, соображая. Значит, так: знаменитый сталкер Гудвин со своим верным псом-мутантом проник в НИИ, где был схвачен киборгами. Тело пса модернизировали, разум сталкера подселили в него. Два сознания смешались… Получилось одно существо, среднее между собакой и человеком по интеллекту. Интересно, этот Гудвин был игроком, который в НИИ потерял своего питомца-пса и свой аватар (примерно так же, как Йохан потерял свой), и теперь им управляет подслой ИскИна? Или мехапес всегда был неписем? Если так, то все, что он рассказал, могло никогда не происходить. Гудвин в виде бронированной бестии всегда висел на цепях в НИИ, дожидаясь, когда придет кто-то, чтобы освободить его, и в памяти мехапса жило придуманное сценаристами прошлое…
Любопытные вопросы порождала реальность виртмира.
– А ты, Шад,
– снова подал голос Гудвин.
– Куда теперь? Ты пришел в НИИ, чтобы найти Технозамок?
– Правильно. Сейчас мы летим к нему.
– Помогу,
– решил он. –
Буду с тобой. Со всеми вами.
– То есть могу впредь рассчитывать на тебя? – уточнил я.
– Да. Гудвин не подведет. Сильный. Ничего не боюсь. Тело можно улучшать. Ракетницы. Лазеры. Излучатель.
– Да, кстати! – я выпрямился. – Что там у тебя за турель под него?
Излучатель лежал в задней части вертушки, и когда я принес его, Гудвин раздвинул стальные панели на правом боку. Оттуда выдвинулась стойка с раздвижным захватом, похожим на четыре металлических пальца-крюка. Я поставил оружие на турель так, чтобы выемки в нижней части пришлись в пазы, мехапес коротко прожужжал, и с клацаньем пальцы сомкнулись, крепко обхватив излучатель. Снова гудение – он повернулся влево, вправо. С тихим шипением разошлись броневые пластины, турель въехала в корпус, излучатель опустился в предназначенную для него нишу, и броня сомкнулась над ним.
– Круто, мужики, – слабым голосом высказался пришедший в себя Карло. – Хочу себе такую же хрень в плечо.
– У тебя не поместится, – сказал я. – Как ты?
– Нормально, – он махнул рукой. – На мне заживает как на кошке. Ну что, летим, а? Летим!
– Летим, – согласился я. – Хорошо, Гудвин, значит, будем дружить. Сейчас на повестке дня у нас – Технозамок. Вернее, на повестке ночи.
С этими словами я вернулся в кресло. Усевшись, потрепал по плечу притихшую Таню.
– Смотри, – сказала она, показывая вперед.
Темнело. Прямо по курсу высились Пики.
– Какие высокие, – прошептала Таня.
Они действительно казались неприступно-высокими. Я врубил носовые прожекторы, лучи уперлись в скалы. Нужно взять еще выше… Какая у этих Пиков высота? Эвересты, блин, с отвесными черным боками – не зацепишься, не взберешься.
