— У меня нет ответа на этот вопрос. Человеческое подсознание — дремучий лес. Возможно, мы наблюдаем яркий пример рефлексии. Либо же ты сам себе пытаешься что–то сказать. Я не знаю.
— Печаль. Не хватало мне еще регулярных кошмаров. Пускай даже осмысленных.
— Поскольку мы с тобой находимся на связи, я могу прервать сновидение и погрузить тебя в фазу медленного сна.
Глянув на картину Заповедного, пожираемого хищной тьмой, я скривился:
— Да уж, будь любезна. Никакого желания снова смотреть это до конца. И хотелось бы отдохнуть. Сомневаюсь, что в таком состоянии мой мозг отдыхает.
— Все верно. В наших осознанных снах активность твоего мозга близка к бодрствованию… Завершаю сеанс сновидения. Перевожу мозг в состояние медленного сна…
Мир вокруг погас, подарив мне, наконец, блаженный покой. И тут же кто–то начал трясти меня за плечо. Застонав, я открыл глаза, увидев склонившегося надо мной Браса.
— Давай, дружище, пора сделать перерыв, а то дрыхнешь уже третий час кряду.
Сколько–сколько? Только сейчас я понял, что губы у меня успели пересохнуть, а шея и спина основательно затекли из–за неудобного положения. Хотя, если не учитывать классический бодун после короткого сна, в остальном мне стало гораздо лучше. Озноб отступил, как и жар. Хорошенько прокашлявшись, я понял, что боль в груди тоже немного поутихла.
— Держи, — солдат сунул мне в руку кружку с чаем. — Приходи в себя. Пора бы раззнакомится, а все только тебя и ждут.
— Кто все? — не понял я.
Солдат отошел в сторону, открывая мне обзор на остальную комнату. Да, людей тут прибавилось. Вместе с нами всего получалось восемь человек. Компания необычная и довольно колоритная. Брас плюхнулся в соседнее кресло и отсербнул напитка из своей кружки.
— Я вкратце рассказал нашу историю. По крайней мере свою часть, — сказал он с заговорщицким видом. — Пришлось заделаться рассказчиком, чтоб не заставлять народ скучать, пока кто–то крепко так дрых.
— Прости, — все еще сонно произнес я. — Сморило.
— Да забей. Шутка юмора. На самом деле я даже немного удивлен, что тебе хватило сил на последний рывок по дворам. Думал уже, что придется тащить тебя на закорках.
— Рад, что ты в меня верил, — кисло улыбнулся я, аккуратно отсалютовав солдату чашкой с растворимым чаем.
— А я рад, что вы оба в хорошем настроении, — вмешался в разговор Ронин. Он поправил очки и сел в одно из кресел напротив. — И пока остальные занимают свои места, было бы неплохо, наконец, нормально познакомиться. Пожалуй, начну с себя. Мое системное имя вы уже знаете. В новом мире успели записать в технари, хотя раньше я занимался в основном мелкими взломами, кражами и прочей фигней. Да–да, не надо так глазеть. Прошлая жизнь больше не имеет значения. Главное, что техническую матчасть я знаю, и с оборудованием работать умею.
Парень указал большим пальцем за плечо:
— За моей спиной стоит уже знакомый вам Туча. Повар, молчун, душа компании, а также основная тягловая сила нашего отряда.
Крупный дядька приветственно взмахнул рукой и вернулся к поеданию чего–то вкусного из жестянки. Неопрятная борода, густые брови, простое лицо. Выкрашенный серой краской комбез с проступающими желтыми пятнами плотно облегал тело мужчины. А ширина плеч, что называется, в аршин. Могучий боевой пузан.
— Если вас вдруг тоже заинтересует, как такую гору мышц покрыла основательная прослойка жира, то даже не пытайтесь спрашивать. Туча не делится своим секретом. Лично я думаю, что он элементарно любит покушать.
Здоровяк тут же легонько шлепнул парня по макушке, проворчав:
— Это не этично, — и тут же кинул в рот еще один кусок мяса, после чего поднял уже знакомую мне арматурину и направился на выход. — Я дежурить. Смените меня через час.
Ронин проигнорировал оплеуху, как и реплику Тучи, указав на соседнее с собой кресло. Там сидел недавно встреченный вояка с карабином. Соболь, кажется. Крепкий, подтянутый, с гладко выбритой головой. Солдат внимательно следил за разговором, расстегнув костюм и оголив левый бок, открыв на обозрение нехилый такой лиловый шрам. Над ним сосредоточенно копошилась черноволосая девчонка неформальной наружности, обрабатывая медгелем пару свежих надрывов. На вскидку юной особе было меньше пятнадцати. Волосы собраны в хвост, рукава явно большого для нее камбенизона закатаны по локоть, длинные пальцы аккуратно ощупывают область раны. Если бы не возраст, она бы вполне сошла за студентку медакадемии. На мрачную такую обладательницу всевозможного ушного пирсинга.
— С Соболем вы тоже уже познакомились. Единственный оставшийся в нашем отряде солдат, а значит основная боевая единица. Над ним шаманит моя сестра. Системное имя — Нефа. Руки у нее золотые, да только характер скверный. Особенно после того, как доступ к Экстранэту окончательно накрылся. Так что, если она пошлет кого–то из вас нахер, не прибегайте ко мне жаловаться.
Девчонка, не отрываясь от занятия, показала брату средний палец. Я с грустью ухмыльнулся. Мало бы кто из знакомых поверил, что, когда мы с женой встретились впервые, она была точно такой же. На первом курсе активно посещала андеграунд–тусовки и могла в словесной форме закатать любого оппонента в асфальт. Но при этом, умудрялась прилежно учиться, получая большую часть оценок автоматом.
В свободное кресло плюхнулся высокий мужчина с перевязанной головой. Этот тоже брился наголо, а внешне уж очень напоминал ребят из темной подворотни, убедительно предлагающих оставить им ваши деньги. Даже военная гражданская форма спецзащиты смотрелась на нем, словно старые треники. Что уж говорить о стальной арматуре, ненавязчиво положенной на колени.
— Это — Чуб, — указал на него Ронин. — Многостаночник, уверенно чувствующий себя в ближнем бою, а также механик.
— Громко звучит, — покачал головой Чуб. — То, что я несколько раз сам чинил свою тачку, еще не делает меня механиком.
— И все же, в этом деле ты разбираешься в разы лучше нас. Так что смирись.
Технарь указал на сидящего в стороне невысокого полноватого мужчину в годах, который сосредоточенно колдовал над саморазогревающимся термосом и кружками. Хорошо рассмотреть его мне мешало тусклое освещение.
— И наконец тот, кого мы встретили совсем недавно. Человек, который умудряется выживать при любых обстоятельствах. У этого пожилого господина нет биоблока, так что, сами понимаете, системное имя тоже отсутствует. Не смотря на почтенный возраст, он не перестает удивлять нас своими талантами. К примеру, сделать вкуснейший чай даже из растворимого порошка. Так что мы уважительно называем его дядюшка Роу.
От этого имени я встрепенулся и подался вперед:
— Роу? Господин Ай Роу?
Старый китаец оторвался от своего занятия, внимательно посмотрел на меня, а затем тепло улыбнулся и коротко склонил голову. Не веря своим глазам, я поклонился в ответ, не в силах сдержать удивленной, но радостной улыбки. Ну надо же! Многомиллионный город, а я столкнулся с человеком, у которого каждое утро покупал чай.
— Рад что с вами все хорошо. Ваш отвар помог мне скоротать первые дни после трагедии.
— Эта новость греет мне сердце, — закивал старик. — Кроме того, не люблю терять постоянных покупателей.
Общий тихий смех ознаменовал окончание церемонии знакомства. Затем Ронин коротко рассказал, каким образом они выживали с первых дней трагедии, о перипетиях судьбы, что свели их с солдатами, о проблемах в низинном городе, в котором им пришлось провести немногим больше месяца. Почти как мне. С той разницей, что они боролись за выживание каждый день, а я дрых в транспорте собирателей. Упомянул парень и ворчливого проводника, благодаря которому они смогли выбраться из западни, но который сам погиб на подходе к Мурановскому району. О том, как группе удалось добраться до ЖД вокзала, а потом и к музею, где они провели зачистку.
— С новоприбывшим дядюшкой Роу, на поверхность нас выбралось восемь человек. Мы могли сходу пойти дальше, но Серпу, нашему командиру, чуйка подсказывала, что надо осмотреться. Солдаты сходили на разведку к спаренным туннелям, ведущим в войсковую часть. Оказалось, что ворота опущены и тщательно заблокированы. Как по мне, вполне разумное решение, учитывая какая тьма тьмущая измененных прячется в глубинных уровнях низинного города, и сколько их поперло наверх после повторного Импульса.
