— Пожалуйста, не забывайте, другие животные так же нуждаются в вашей любви и заботе.
— Да, да, конечно, — смиренно согласилась Глума, — я постоянно помню об этом.
— Вот и хорошо, уважаемая. Работайте.
Лёгкие кожаные ботинки начальника зверинца, или кто он там на самом деле, направились к торцу грузовой платформы. Однако женщина по имени Глума всё же задержалась у клетки с гориллой ещё минут на пять.
Наконец, сотрудница передвижного зверинца ушла. Инга тут же выбралась из поддона наружу. Но, увы, пришлось ещё изрядно подождать и понервничать, пока горилла не соизволила оставить кормушку.
Терпение и в самом деле добродетель. Инга с разгона запрыгнула прямо в клетку. Сытый желудок тянет в сон не только людей и крыс. Горилла прикорнула на большой охапке сена. Тем лучше.
Инга перегнулась через край кормушки, низкого короба из оцинкованного железа. Ого! А горилла и в самом деле очень даже большая любимица Глумы. Служительница навалила ей столько, что огромная обезьяна не смогла слопать всё за раз.
Счастье есть! Что для гориллы жалкие остатки, то для крыса куча еды. Инга подскочила ближе. Зубы едва не впились в варёную картофелину. Местами плотная кожица лопнула, так чтс наружу выглянула аппетитная желтоватая мякоть. Но нельзя! Инга замерла на месте.
Не вести себя как крыса. Не вести себя как крыса. Знакомая «мантра» помогла разуму перехватить контроль над телом. Пусть горилла сладко посапывает на сене пузом кверху, но это ещё не значит, что она позволит чёрной крысе хозяйничать в своей кормушке. Нет. Передними лапами Инга потянула варённую картофелину на себя. Мало найти кучу еды, гораздо важнее заныкать её в надёжном месте.
Вслед за картофелиной на щербатый пол грузовой платформы упал небольшой кочан почти свежей капусты, несколько морковок и ещё две варённые картофелины. Особую радость доставил квадратный кусок белого хлеба с тёмной корочкой. Увы, но ни сыра, ни конфет, ни мяса в кормушке не оказалось. Не рацион. Колбасы и той нет, наверняка горилла слопала её в первую очередь. Впрочем, не стоит гневить «Другую реальность».
Лёгкие шаги рванули за спиной будто атомный фугас. Инга тут же нырнула в глубину поддона и притаилась за квадратной тычкой из бруса.
— Голубушка, как же ты неаккуратно кушаешь.
Инга осторожно выглянула из-за укрытия. Это всё та же Глума. Служительница передвижного зверинца всё никак не может расстаться с любимой гориллой. Правда, Инга склонила голову, на этот раз женщина явилась с метлой и стальным совком на длинной рукоятке.
Дверца клетки распахнулась с лёгким скрипом. Шаги и шаркающие звуки. Инга подняла голову. А, ну правильно, Глума прибирается в клетке любимицы. Правда, горилла так и осталась лежать на соломе брюхом кверху.
— Рав, давай шланг! — громко крикнула Глума.
— Держи! — донеслось с боку.
Какой ещё шланг? Инга глянула в просвет поддона. Будто отвечая на её вопрос, тихо заурчала вода. Ну, конечно же, поилка. Глума щедрой рукой навалила в кормушку гориллы кучу еды, а вот поилка так и осталась пустой.
Ладно, Инга развернулась к небольшой кучке честно украденной еды, пока как следует перекусить. Первой ушла варёная картошка. Пусть она холодная, но всё равно обалдеть какая вкусная. Капуста и морковка приятно разнообразили поздний ужин. А тёмная корочка хлеба сошла за десерт.
Между тем служительница передвижного зверинца наполнила поилку и ушла. Ленивая горилла даже не поднялась с места, дабы проводить благодетельницу. Даже больше, огромная обезьяна не соизволила заметить, как чёрная крыса вновь наведалась в её клетку и вдоволь напилась свежей, действительно свежей, воды.
Наконец, две самые важные потребности, еда и вода, удовлетворены. Усталость накрыла с головой. Тяжелая, будто на девятом месяце беременности, Инга плюхнулась на щербатую доску в глубине поддона. Над головой бурчит и ворочается горилла, но это мелочи. Инга вытянулась во весь рост. Блаженство! Желудок молчит, а натруженные мышцы тихо гудят. Даже не верится, что меньше получаса назад она чуть не сдохла от усталости, голода и жажды прямо возле стального рельса.
Инга перевернулась на правый бок. Вот уже три местные недели она путешествует в грузовых вагонах. За это время она прошла все стадии адаптации, о которых говорил Виант. Инга печально улыбнулась с закрытыми глазами. Она научилась питаться откровенным мусором.
Урны и бачки больше не вызывают у неё былой брезгливости. Вот и сейчас она основательно подъела за гориллой. И ничего. На душе только радость и умиротворение. Да и как тут не радоваться? Это у Вианта полно времени на поиск еды и воды. Инга печально вздохнула. У» сколько раз ей приходилось жертвовать ужинами и завтраками ради возможности сократить количество километров между ними хотя бы на десяток-другой.
Но! И это тоже нельзя отрицать, история с пушистым котом по кличке Дарт пошла впрок. Именно с того памятного ужина Инга предпочитает сперва утащить еду в надёжное и безопасное место, а уже потом слопать её. Вот и на этот раз очень хорошая привычка её не подвела. А то, кто его знает, какой хай подняла бы Глума, если бы застукала в кормушке своей любимицы чёрную крысу.
Сонное сознание едва заметило, как поезд тронулся с места. Вот ещё один очень полезный навык — спать где угодно и на чём угодно. Главное, чтобы была хотя бы относительная безопасность и худо-бедно ровная поверхность. Хотя нет, Инга зевнула. Важно, что бы эта самая поверхность была относительно тёплой, но ни в коем случае не холодной. Так, спать на дереве или бумаге самое то, на ткани вообще в идеале. А вот на металл или бетон лучше не ложиться вовсе. Даже в тропиках велик риск простудиться. О таких мелочах, как подушка и одеяло, можно даже не мечтать.
Поезд быстро набрал скорость. Привычный перестук колёс словно снотворное нагоняет сон и успокаивает нервы. Да сложатся звёзды благоприятным образом. Меньше, чем через сутки она будет в Мангохе. Инга сладко улыбнулась. Причём, не просто на железнодорожном вокзале, а в порту. Последнее обстоятельство радует особо.
Конец I тома.
