могу пить газированные напитки?
— У тебя всë нормально? Если твоë тело не может справиться с алкоголем…
— Нет, это пузыри.
Все мои воспоминания о слабом напитке были испорчены углекислым газом. Должна ли я убрать его?
Я хочу взять себя в руки и попробовать выпить ещë, но Патрик беспокоиться.
— Не волнуйся, я в порядке! Вино ведь не газированное, верно?
— Если ты хочешь попробовать вино, может, мне взять белое?
— Красное, пожалуйста.
Когда дело доходит до вина, очевидно, что это будет красное.
Вино потрясающего мерцающего малинового цвета с декадентским цветочным ароматом.
Я выпила манящую божественную кровь-
— Уууек.
По моему лицу пробежала гримаса. Что это за танинный, кислый и отвратительный вкус? Не хотелось бы тебя огорчать, но у меня не хватит духу, чтобы есть и пить испорченную пищу.
— А разве это не испорчено?
— Вот такой у него вкус. Ты можешь есть закуски во время питья.
С этими словами Патрик съел немного сыра и выпил вино.
Я попыталась повторить за ним, но вкус остался прежним. Сыр и виноградный сок — определенно лучшее сочетание. По сравнению с зельями он вкуснее, но нет ничего что поможет оправиться от выпитого.
— Я могу выпить, если хочешь.
— Я думал, что выбрал марку, которую легко пить. А вот белое вино вкуснее.
Он посоветовал мне выпить белое вино. Я поняла, что не могу доверять красному вину. У него гнилостный вкус.
Жидкость золотистого цвета послушнее шампанского, у неë освежающий фруктовый аромат… остановимся на этом. Я ожидаю неприятного вкуса.
Я с удовольствием его выпила, так как всë равно не могла насладиться вкусом должным образом. К счастью, белое вино было легко проглотить.
— … А? Можно пить нормально.
Это вкусно? Я не уверена, что смогу осмыслить это, поэтому я попыталась выпить остаток медленно, бокал был наполовину полон.
Я сунула в рот крекер с ветчиной и отпила вино.
— Ммм, это очень вкусно.
— Действительно? Мне оно нравится.
Мы сделали ещë один тост и неспешно наслаждались моментом покоя.
До сих пор я не знаю, каково быть пьяной. С моей терпимостью моë тело, кажется, распознало в нëм ядовитое вещество. Возможно, я не достигну своей первоначальной цели — стереть воспоминания, но я довольна, если смогу так чудесно провести время.
Когда я попросила третий, он меня остановил.
— Это твой первый раз, возможно, тебе пора остановиться. Я принесу тебе сока…
— Я в порядке, я не пьяна.
Несмотря на свои опасения, Патрик налил мне ещë один бокал. Он беспокойный человек, но это то, что мне в нëм нравится. О, это становиться довольно забавным.
— Эй, Патрик.
— В чëм дело?
— Ничего, я просто зову тебя по имени.
Тем не менее, это неописуемо весело. Настроение приподнятое, и я ничего не могу поделать, но уголки рта приподнимаются сами собой. О, моя лицевая мышца всë ещë функционирует нормально.
Я смотрела на Патрика, улыбаясь. Его изумрудные глаза сияли лишь лëгким светом.
Он отвернулся, явно смущенный, и сказал:
— Мы знаем друг друга довольно давно, не так ли?
— Да, я рада что познакомилась с тобой.
— …Действительно? С тех пор прошло какое то время, ммм… Я… Чëрт…
Он вытащил из кармана маленькую чëрную коробочку. Даже представить не могу, что внутри коробки размером с ладонь.
Он выглядел необычайно подвижным. Его блуждающий взгляд и нервозность были милыми. Вскоре он встретился со мной взглядом, пока готовился. Просто глядя друг на друга, я была счастлива.
Проявилось то, что я обычно скрываю из-за смущения.
— Патрик, я люблю тебя.
— Эм…
Смущëнный Патрик снова стал вести себя подозрительно.
Я испытывала чувство эйфории после того, как выразила свои чувства словами. Я больше не могла сдерживать смех.
Давай посмеëмся вместе, я хорошо провожу время, я улыбнулась, и он ответил с серьëзным выражением лица.
— Ты пьяна?
— Я не пьяна, даже немного. Я просто немного развлекаюсь.
— Так говорит любой пьяный человек.
— Знаю, знаю. Это неприлично, правда?
Я помню несколько вещей о пьяных, которые не признаются, что они пьяны. Почему я не могу смотреть на себя объективно? Даже если алкоголь повлиял на моë суждение, почему я не могу бросить пить, не достигнув этой точки? По крайней мере, мне следовало следить за тем, сколько я выпила.
Размышляя, я налила себе бокал вина, за которым не следили.
— Итак, что в коробочке? Сладости? Это коробка конфет?
— Это…
— Нечестно, как хитро! Ты всë это съешь сам!
— Эм, это… ну знаешь что, давай закончим.
Тот факт, что он так старался это скрыть, сделал меня ещë более любопытной. Он попытался забрать бокал из моей руки, но его протянутая правая рука пошла в другом направлении. Вау, я не знала, что Патрик научился создавать остаточное изображение.
— Ой?
— Прекрати пить, хочешь воды?
— Нееет! Ты заберëшь мою выпивку! Ты так сильно меня ненавидишь?
— Хаа, ты мне нравишься.
То, как он ответил, заставило его казаться действительно раздражëнным. Хехехе, я ему нравлюсь. Ты мне тоже нравишься.
— Тогда насколько я тебе нравлюсь? Насколько велика твоя любовь?
— Это просто превратилось из милого в раздражающее.
— …Ты ненавидишь меня?
Он сказал мне, что я раздражаю. Затем из ниоткуда слëзы потекли по моему лицу и упали на мой бокал.
Патрик со вздохом сказал:.
— Ты мне нравишься. Пожалуйста, не плачь.
— Ты сказал, что я такая неприятная женщина… это значит, что я раздражаю, верно?
— Этот вопрос намного сложнее, чем кажется.
Его рука обвила мою. Я ответила взаимностью, чтобы ещë больше почувствовать тепло его тела.
— Не нужно говорить насколько, я просто хочу, чтобы ты ответил честно.
— Но я честен? Что не так?
— …Что ты думаешь обо мне?
— Я люблю тебя.
Какой естественный ответ. Мои ощущения ничем не отличаются от обычных.
Затем он закрыл лицо свободной рукой и сказал:
— Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас трезва.
— Ммм, но… что более важно, ты не чувствуешь себя немного неловко, говоря, что ты обо мне думаешь? Смущает, но мне это нравится.
— …Разве это не разные понятия?
Когда я попыталась налить ещë один бокал, он схватил меня и за другую руку. Я бы хотела выпить больше алкоголя, но я бы предпочла держаться с ним за руки.
Я уверена, что причина такого необъяснимо счастливого настроения заключалась не в том, что я немного выпила, а в том, что я проводила время с Патриком.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Молчание меня не беспокоило.
— Может, мы вернëмся сейчас?
Когда луна наконец достигла своего пика, Патрик встал и спросил меня об этом.
