— Дорогие мои, мне приснился сон, из которого я поняла, что мы в большой опасности.
Говорила она медленно, глядя под ноги.
— Но я знаю, как выйти отсюда, — продолжила девушка. — В этом сне мне явилась дева, которая указала путь. Но она предупредила, что нужно добраться до ущелья как можно быстрее. Иначе с нами случится страшная беда. И мы должны идти без перерыва и отдыха, пока не дойдём до заветной цели.
Все перестали жевать и молча смотрели на неё. Было что-то в облике и словах Мэд непривычное и неестественное. Словно её заворожили: напуганный, остекленевший взгляд, будто она видит неведомых чудовищ, которые вот-вот нападут.
— И всё это из-за сна? — поднял лохматые брови Стурла, — да ты просто переела на ночь сушеной баранины.
Он отмахнулся и продолжил есть. Другие к её словам отнеслись более серьёзно.
— А раньше ты видела пророческие сны? — спросил Итиро.
— Нет. Никогда, — качнула Мэдлин головой. — Но этому видению я верю.
— Ты думаешь, что и мы должны начать верить твоим снам? — бросил через плечо Стурла. — Не думаешь ли ты, что это, как говорит Леонар, о-про-мет-чиво, а попросту глупо?
— А какая беда нас ждёт? — спросил Леонар.
— Не знаю, — мотнула она головой.
— Угу, — скривился Стурла, — Надо идти за тобой, но ты не знаешь, что нам угрожает. Очень ло-гич-но.
Мэд закусила губу и замолчала. Но разрядила ситуацию Янмей. Она подошла к Мэдлин, взяла девушку за руки и, заглянув ей в глаза, сказала:
— Ты правильно рассказала про своё видение. Мы услышали тебя. Я обещаю идти и не жаловаться. До конца.
Потом девочка повернулась к остальным и серьёзно добавила:
— Мы срочно должны идти туда, куда укажет Мэд.
И после этих слов все как-то разом стали спешно собираться. А Мэдлин подгоняла остальных, глядя на горизонт.
— Может, Зрячее зелье ещё действует? Давайте дойдём до той башни? И поищем путь оттуда? — предложил Марио.
— Нет! — ответила резко Мэд, потом добавила уже мягче, — я же сказала, что знаю дорогу.
И первой быстро пошла по направлению к горам. Мэдлин даже не шла, а скорее бежала. Визидары еле за ней успевали. По дороге ещё встречались кенотафы, но Мэд не обращала на них внимания. Лишь по сто раз в час глядела на маленькие часики, висевшие на шее. Правда, успокаивало то, что кенотафы показывали именно то направление, по которому команду вела Мэд.
Всех быстро накрыло утомление, но никто не жаловался. Сбивалось дыхание, поэтому по большей части шли молча, глядя под ноги. Только Леонар отдал свою трость Пинар, которая стала прихрамывать. Мэд не разрешала делать привалы. А если они и останавливались попить, то Мэд с опаской глядя за спины ремесленников нервно их подгоняла. Она так страшно вращала глазами, что даже Бёрнис стала оборачиваться, но сзади никого не было — всё тот же знакомый унылый пейзаж.
В конце концов, Стурла уже хотел возмутиться, не свихнулась ли Мэд часом. Он шёл позади всех и продумывал речь. «Скажу сейчас, — думал он, — что, мол, мы слушаем эту дурёху? Четыреста лет ждала Визидария, а сейчас за часы что-то там случилось из-за видений Мэд. И ждёт их страшная беда, какая правда, непонятно ей самой… А где доказательства, братцы, доказательства где, что Мэд, из-за её впечатлительной натуры, всё это не привиделось и не показалось?!» Нет, ну а вы бы разве не стали возмущаться на месте Стурлы? И только он хотел уже высказаться, только остановился, залез на плоский камень, чтобы произнести подготовленные слова, как поднял глаза и что есть мочи заорал:
— Есть! Есть!!! Мы нашли!!!
Стурла указывал на то, что увидели и другие. Из-за скалы, которая до этого сильно выдавалась вперёд, вдруг открылось ущелье. И сразу стало понятно, что это особое ущелье. Визидарское.
До самых облаков узкое пространство между двух скал было покрыто необычными круглыми домами. Разрушенными, во многих местах обвалившимися. Но всё же, по постройкам было видно, что когда-то здесь был большой город.
— Город Чудотворцев… — завороженно произнесла Пинар, задрав голову.
Внизу несла свои воды бурная порожистая река. А город прилепился с двух её берегов и карабкался всё выше и выше. Пока не скрывался за облаками.
Вскоре визидарцы вступили на первую улочку. Шли аккуратно, глядя по сторонам. Какое здесь всё было ветхое, но удивительное! Меж оставшихся домов разрослись необычные лианы, странные, цепляющиеся за скалы, деревья, покрытые мхом и папоротником. Эти влажные джунгли, перемешанные с клочками тумана, почти победили город, наполовину скрыв его под своим покровом.
Ремесленники вышли на одну из террас, которая в прошлом, видимо, была, красивой площадью. Ещё можно было разглядеть часть поблёкшей плитки и резные фонари. Но некогда красивый парапет, ограждавший площадь, почти весь обвалился. Зато отсюда открывался фантастический вид на ущелье. И стало видно, что дорога, ведущая из города, идёт по другой стороне. Туда как-то надо было перебраться.
Над ними, среди руин и обрушившихся переходов, виднелся один достаточно прочный мост. Ну, по-крайней мере, так казалось на первый взгляд. В любом случае, больше выбора попасть на другую сторону, они не видели. И по узким улочкам, каменным лестницам, часто выдолбленным прямо в скале, визидары стали карабкаться выше, чтобы подобраться к мосту. Вокруг начали виться новые незнакомые растения со страннымиплодами. Пинар с Леонаром хотели было остановиться, чтобы разглядеть их, обсудить и зарисовать, но Мэд, увидев это, опять стала резкой:
— Нет, надо спешить! Хватит смотреть по сторонам!
— Какая она сегодня грубая, — тихо сказал Леонар. Но задержаться у плодов не решился.
По лабиринтам улочек стали взбираться дальше. Прошли мимо нескольких разрушенных мостов.
Иногда с верхних улиц что-то с шумом отваливалось и летело, стучась о выступы, вниз, пока не падало в воду, поднимая огромные фонтаны брызг. А эхо гулко разносило этот шум в узком ущелье и становилось не по себе. Когда же, наконец, вышли к мосту, выглядевшему издали целым, то оказалось, что не так уж он и прочен. Перил с одно стороны не было, и как только Тафари попробовал его первую плитку ногой, она обвалилась вместе с третью моста. Следопыт еле успел отскочить.
Визидарцы зачарованно наблюдали, как плитки посыпались вниз, на стаю красивых чёрных птиц, похожих на ящериц, с крыльями-перепонками и необычными красно-жёлтыми хвостами в виде стрелок. Стая увернулась, заголосила, покружила над остатками моста и, поднявшись, скрылась в облаках. Туда, куда они улетели, горы сильно сближались, и сейчас стало видно, что там, через ущелье перекинуты лианы, сетки и верёвочные лестницы.
Марио, Итиро и Тафари поднялись к ним и попробовали натянутые канаты на прочность. К удивлению, они оказались весьма надёжными. Под верёвками были натянуты сетки. Тафари схватился за один канат, разбежался и ловко перепрыгнул на другую сторону ущелья. Он закрепил верёвку и, держась за неё, ступая по сетке, вернулся обратно к остальным.
Начали перебираться. Мэд, трусиха, но зажмурив один глаз, молча прошла по сетке, не глядя вниз. Только стала совсем белая, как мел. Перенесли Янмей, помогли перебраться Пинар и Бёрнис. Сами перешли Пит, Итиро и Марио. Потом через пропасть полез Леонар. В какой-то момент одна его рука вдруг сорвалась с лианы, а ноги соскользнули с сети. Несколько секунд Леонар висел на одной руке над пропастью, с плеча съехала сумка и из неё вывалились носовые платки, карандаши и тетрадь. Всё это в полной тишине полетело вниз. Но не жалко было вещей. Сейчас было важно, чтобы Леонар смог снова зацепиться второй рукой за канат. У него была всего лишь одна попытка, ибо на две у него бы не хватило сил.
Он разогнулся и, схватившись за верёвку, подтянул ноги и снова встал на сеть. Когда он добрался до другого края, его крепко обняла Янмей и Пинар:
— Милый наш, славный Леонар, — сказала женщина, — как же было за тебя страшно!
А Леонар посмотрел назад и грустно произнёс:
— Записи жалко…
