— А если человек кого-то ненавидит? И постоянно думает о предмете своей ненависти?
— Значит, он просто любит ненавидеть, — рассмеялся Асвальд. — Ты снова вдаешься в детали, не увидев картины в целом. Это плохая привычка. — Федерал наклонился вперед и добавил тише: — Понаблюдай за собой. Куда обычно устремлено твое внимание? Какие эмоции и мысли ты постоянно подпитываешь своей психической энергией?
— А куда оно должно быть устремлено?
— Если бы мы знали точно и смотрели только туда — то давно бы уже стали богами, — широко и немного грустно улыбнулся Асвальд. — Знаешь о трех доказательствах того, что на самом деле мы живем в виртуальном мире?
— Что-то такое слышал, но не скажу вот прям…
— Можешь поискать в Сети. Первое — чувство дежавю. Возможно, оно появляется у персонажа, когда он перезапускает жизнь и проходит ту же локацию. Или повторяется ситуация из его настоящей реальности. Второе — скорость света. Если она действительно эталонная, то значит, на самом деле она просто является скоростью обработки информации на внешних серверах. Эти предположения можно назвать доказательствами с огромной натяжкой, а вот третье доказательство вызывает интерес. В нем речь идет о корпускулярно-волновом дуализме. Вспомни опыты по дифракции. Когда наблюдатель не смотрит на фотон, тот ведет себя, как волна. Но когда обращает на него свое внимание — фотон превращается в частицу. Словно вселенная прогружает лишь те участки, на которые сейчас смотрит пользователь.
— Хм… Любопытно.
— Если в общей формуле содержится какая-то особая энергия, необходимая для выживания как отдельного человека, так и цивилизации, то очень многие вещи находят свое объяснение. Существуют реперные точки, через которые проходит существо в течение своей жизни. И так же проходит их общество. Если в реперных точках количества этой загадочной энергии недостаточно — идет полное уничтожение или откат. А если достаточно — происходит выход на какой-то новый уровень.
— Как очки жизни? И переход с локации на локацию?
— Не совсем так… но вроде того. Только очки уменьшаются не от повреждения тела, а каждая новая локация требует все большего и большего количества этой самой энергии. И скорее уж… она убывает или возрастает в зависимости от наших эмоций. И особенно — тех эмоций, что постоянно повторяются, подпитываются вниманием. Или подкреплены действием. Думаю, в какой-то момент любая цивилизация придумывает себе виртуальную реальность, чтобы сбрасывать там свой отрицательный потенциал. Ты не можешь убить своего начальника, что утром наорал на тебя ни за что. Но в виртуальности — вполне себе. Понимаешь, о чем я?
— Думаете, что наш мир — виртуальная реальность какой-то более развитой цивилизации? Или это человечество, что давно ушло вперед, а здесь просто… хм… сбрасывает отрицательный заряд?
— Почему нет? — развел руками Асвальд. — Библия говорит нам, что чем ближе человек к Богу, тем опаснее его сила, тем большую ответственность он несет за любую эмоцию, мысль, поступок. Возможно, наш мир — это мир холостого или очень замедленного хода. А где-то там, — федерал указал пальцем в потолок, — действительно существует волшебный город. Он не разворачивался, не переживал катастроф, с ним все в порядке. И туда мы уходим, когда наиграемся здесь. Но он существует параллельно с нами, поэтому наше развитие корректируется в реальном времени. Может даже… — он прищурился и посмотрел сквозь собеседника, — существуют какие-то матрицы развития, как классы в школе. Энерго-информационные уровни, на которых живут разумные существа. Где-то скорости выше, где-то ниже…
— Звучит очень… странно и непонятно. Но обнадеживающе, — улыбнулся Шун.
— Давай доедай и ложись спать. — Асвальд поднялся из-за стола, потянулся и зевнул: — Можно мне занять твой диван?
— Конечно! — Шун подскочил и засуетился. — Я сейчас… подушку там, одеяло…
Устроив гостя в зале, Шун через силу доел ужин, помыл тарелку и, пожелав федералу спокойной ночи, ушел в свою комнату. Приняв душ, он забрался в кровать и долго анализировал все то, что ему рассказал Асвальд. И в какой-то момент поймал себя на мысли, что именно это ему и нужно. Информация. Много-много новой информации, раздвигающей рамки его привычной жизни. Пока он общался с Асвальдом и Миро, его персональная вселенная стала на порядок больше, и боль затерялась в этом океане новых впечатлений и знаний, почти свелась к нулю…
«У вас одно системное сообщение», — прозвучало в голове.
Шун сел в кровати, развернул Сеть. Системные сообщения он, как и любой пользователь, получал крайне редко, а потому очень удивился.
«Мы вынуждены аннулировать соц-страницу пользователя «Ройзина Соня», в связи с его смертью. Пользователь не оставил пост-смертных распоряжений, а потому вся информация, кроме общедоступной, будет удалена в течение двух дней. Мы высылаем вам копию всех общедоступных файлов, как ближайшему члену семьи. Благодарим за то, что пользуетесь нашими услугами».
Шун несколько секунд смотрел на сложенный конверт присланного файла, борясь с собой. Сейчас было не лучшее время, чтобы предаваться воспоминаниям и снова бередить едва затянувшиеся душевные раны, но он все же развернул конверт и пробежался взглядом по нескольким папкам с фотографиями и видео-роликами.
Соня…
От двадцати до тридцати — тот возраст, когда человек не особо меняется, если, конечно, не прикладывает к этому усилий. И девушка на фотографиях семилетней давности выглядела так привычно…Шун раскрыл один фотоальбом, потом следующий. И понял, что не сможет остановиться, пока не посмотрит все. Соц-страница была официальной, и все материалы носили исключительно частных характер. Никаких снимков из Игры, ни намека на ее темную ипостась… Только лучезарно улыбающаяся девушка, он под боком на половине снимков, еще такой мелкий и зеленый, и мама…
Шун пролистнул очередную фотографию с какого-то игрового феста и успел перейти на следующий альбом, как в груди его как-то нехорошо кольнуло. Что-то очень странное промелькнуло перед его глазами. Шун вернул предыдущий альбом и отыскал снимок.
Игровые фесты проводились раз в год в центре города, собирая колоссальное количество участников. Иногда они насчитывали до ста тысяч, и все это — на сравнительно небольшом участке. Соня смотрела прямо в объектив, хотя находилась довольно далеко от него, еще и окруженная большим количеством незнакомых людей. Рядом с ней стоял высокий молодой человек. Он держал девушку за руку и, склонившись, что-то шептал ей на ухо. Раньше Шун пролистал бы этот снимок и не заметил, ведь у сестры, такой хорошенькой и общительной, всегда было много друзей и поклонников. Но сейчас… сейчас он был полностью уверен, что ее спутником на снимке являлся Миро.
Так они были знакомы… и довольно близко. Разве это не странно?
Разве не странно ни разу не заикнуться об этом? Не обмолвиться хотя бы словечком? Ведь если ты молчишь о таких деталях, то выглядишь так… словно тебе есть, что скрывать.
Гаденькое чувство снова засвербило в груди Шуна, а в голове всплыли слова, к которым он когда-то даже и не подумал прислушиваться: «Они тебе не друзья, не обольщайся. Они такие, какими ты их хочешь видеть. И будут такими, пока им выгодно».
— Твою ж мать…
Шун откинулся на подушку, потер лоб. Стоило в его жизни произойти чему-нибудь хорошему, как следом обязательно случалось плохое. Стоило признать кого-то другом, принять его со всеми недостатками, как этот человек выкидывал что-то новенькое, раня туда, докуда раньше не дотягивался. И все оправдания, которыми Шун латал расползающееся на глазах доверие, отлетали, словно заплатки с перекачанной шины.
И почему именно сегодня? Сегодня это уже слишком…
Он свернул все файлы, попрятал Сонины папки и принялся растирать ладонями лицо, пытаясь вернуть себе контроль над эмоциями, ведь в соседней комнате лежал эмпат экстра класса, и, возможно, он мог уловить его нервозность даже сквозь толстые стены. О том, чтобы выйти и спросить Асвальда напрямую, не могло быть и речи. Он ведь в курсе, что Миро и Соня общались, так? Он просто обязан знать… О чем еще они оба умолчали? Чего не рассказали ему?
