Полностью обессиленный, Роджер вернулся в квартиру. Лаванды не было, и он приказал поднятому бросить сумки в гостиной.
— Езжай к себе. Приберись в кабинете. Завтра после восхода солнца жди меня у подъезда в своем экипаже.
— Слушаюсь, мой повелитель.
Когда пришла Лаванда, Роджер сидел на диване, опустив голову на руки, и пытаясь разгадать тайну исчезнувших территорий.
— Донна погибла, — Лаванда устало села рядом и прижалась к его плечу.
— Кто она такая? — Роджер откинулся на спинку дивана.
— Прости, забыла, что ты ничего не помнишь. Донна работала на меня.
— И чем ты занимаешься?
— Я частный детектив. Сейчас разыскиваю кое-что. Донна проверяла телепорты, вор мог воспользоваться одним из них.
— Как она умерла?
— Кто-то запустил в зал ожидания саламандру. Она вспыхнула и все, кто там был, сгорели заживо.
— И теперь ничего нельзя узнать, потому что огонь саламандры полностью выжег информационное поле.
— Не думала, что ты знаешь такие тонкости.
— У меня для тебя подарок, — сменил тему Роджер и достал футляр с остатками гарнитура. Разу уж получил в наследство любовницу, то нужно вести себя соответственно. — Деньги также можешь потратить на свое усмотрение.
Он широким жестом бросил на стол несколько перетянутых резинкой пачек.
— Откуда? — только и смогла спросить Лаванда.
— Не волнуйся, я получил их, не преступив законы приличия и чести, — в его время уничтожение разбойников и присвоение награбленного считалось достойным дворянина деянием. А в том, что поднятый, имя которого он так и не дал себе труда узнать, занимался противозаконной деятельностью, Роджер не сомневался.
От его слов ужас в глазах Лаванды только увеличился.
— Ри, откуда деньги?
— Тебе придется довольствоваться полученным ответом, — Роджер поднялся и направился в спальню.
Больше всего ему сейчас хотелось забыться и не помнить о том, что его вотчина потеряна, возможно, навсегда.
— Ри, во что ты ввязался? — Лаванда догнала его и схватила за плечи.
— Не стоит волноваться, — Роджер обнял ее в ответ. — Тебя приятно держать в руках, — задумчиво озвучил он свои ощущения и наклонился, целуя мягкие губы.
Казалось, что тугая пружина в душе распрямилась и обреченность отступила. Тоска по дому стала звучать глуше, и ужас сменился здоровой злостью. Он обязательно вернет свои земли.
— Ри, не меняй тему. Откуда…
Роджер не дал ей договорить. Углубив поцелуй, он подхватил Лаванду на руки и едва не упал — поднять около двухсот фунтов оказалось ему не под силу. Забыв о необходимости таиться, Роджер применил левитацию и успешно отнес вцепившуюся в него Лаванду в спальню. Пожалуй, вчерашние постельные упражнения стоило повторить, они расслабляли не хуже тренировки с посохом. Да и тело охотно откликнулось на близость женских прелестей.
— Ри, как ты смог меня поднять?!
— Руками, — Роджер уложил ее на кровать. Не задумываясь, как его действия воспримет Лаванда, достал нож и срезал с нее одежду. Отбросив в сторону лоскутки, он расстегнул ширинку, давая свободу уже твердому члену.
Пышное женское тело манило своей податливостью. Однако лоно не было готово его принять. Роджер лег сверху, собираясь настоять на своем.
— Не спеши, — Лаванда притянула его к себе, целуя.
— Почему?
— Мне нужно больше времени.
— Глупости. Я хочу, а ты должна быть готова всегда.
— Ри, ты ведешь себя как нетерпеливый мальчишка. Я также хочу получить удовольствие. Раньше ты был отличным любовником. Жаль, что ты забыл, как ласкать женщину.
— Раньше? — Неожиданно для себя Роджер ощутил злость и ревность. — Женщина, я — лучшее, что у тебя когда-либо было!
— Да ну? — Лаванда нервно облизала пересохшие от волнения губы.
— Можешь не сомневаться.
— Делом докажешь?
Не отводя взгляда, Роджер молча завел ей руки за голову и сжал. Женскую анатомию он изучил, препарируя живых и мертвых, но раньше ему и в голову не приходило использовать полученные таким образом знания для постельных утех.
— Не гневи меня, женщина. Ты должна быть пьяной от радости, потому что я почтил тебя своим вниманием.
Роджер ухмыльнулся, заметив, что тон, которым он это сказал, вызвал в глазах Лаванды непонимание и страх. Успокаивая, погладил ее по щеке.
Не тратя больше время на разговоры, он снова стал целовать Лаванду, свободной рукой лаская грудь. Чем нежнее были поцелуи, тем жестче пальцы терзали мягкие холмики. Лаванда беспомощно вздрагивала, возбуждаясь от чередования ласк с легкой, на удивление приятной, болью.
Оставив в покое возбужденно смотрящие вверх соски, Роджер скользнул к покрытому короткими курчавыми волосами холмику. Внутри было влажно, горячо.
Не останавливаясь на достигнутом, он с довольной улыбкой коснулся клитора. Каждый вздох, каждый стон, вырывающийся из груди Лаванды, доставлял ему ранее неведомое удовольствие. Ощущение власти над другим человеком еще никогда не было столь полным.
— Перевернись, — он шлепнул ее по ляжке.
Лаванда послушно легла на живот, подставляясь под его жадные ладони.
Обхватив ее за бедра, Роджер легко скользнул во влажное, готовое принять его лоно.
Кровь стучала в висках, желание рвалось наружу, лишь последние крупицы самоконтроля заставляли держаться до тех пор, пока Лаванда со сладким стоном не обмякла в его руках. Только после этого Роджер позволил себе излиться.
— Надеюсь, теперь ты довольна? — он устало повалился рядом. Лавадна всхлипнула что-то неразборчивое и прижалась потным телом.
— Задушишь, — беззлобно буркнул Роджер, позволяя обнимать себя. Пожалуй, не так уж и тяжело привыкнуть к присутствию чужого человека в своей кровати.
* * *
— Бедная ты, бедная. Что, в деревне совсем есть нечего? — охала бабка Шейла, ощупывая тонкие запястья Эллис.
— У нас голода давно не случалось, спасибо лесу. Урожай щедрый каждый год собираем. Дома всегда и юшки, и хлеба хватало. Мы даже мясо каждый месяц ели.
Шейла недоверчиво поцокала языком и стала перебирать глиняные бутылочки на полке. Эллис воспользовалась этим, чтобы осмотреться. Дом знахарки был небольшой, но теплый. Все вещи находились на своем, строго отведенном месте. С потолка свисали сухие пучки трав и мешочки с ягодами. На полках теснились разные настойки, приготовленные, казалось, на все случаи жизни.
Дверь открылась, и вошел мальчишка с двумя ведрами воды. Вылил их в стоящую в углу бочку и расплылся в улыбке:
— Полная, бабуль! Еще что надо? Или я пошел?
— Спасибо, Ив. Вон на столе пирожки, возьми себе парочку.
— О, с капустой! — мальчишка откусил за раз полпирожка. — Мои любимые!
— Беги уже, помощник. Отец, небось, заждался.
— Ага! — за Ивом хлопнула дверь.
— Младший брат Берта, — вздохнула Шейла.
— Я думала, он один живет.
— Так и есть. Рина, мать Берта, овдовела, когда тот еще пешком под стол ходил. Вот и вышла замуж второй раз. Они с Марком жили душа в душу, да только недолго. Померла Рина, когда Криса рожала. Берт подрос и в родительский дом переселился, а Крис, понятное дело, с отцом живет, — Шейла наконец нашла нужную бутылочку и протянула Эллис. — Вот, деточка, пей по глотку каждый день, как проснешься. Через месяц будет у тебя румянец во всю щеку. Окрепнешь, а там, лес даст, и ребенка родишь.
— Спасибо.
— Ну, все, все, иди, а то муж заждался небось. Ты смотри, Берта не обижай. Это он с виду такой грозный, а на самом деле тот еще ребенок.
Берт действительно ждал ее. Он был тепло одет, рядом стояла сумка.
— Я взяла зелье.
— Хорошо. Эллис, я сейчас вынужден уйти.
— Куда?
— Вампирам нужна помощь. Не волнуйся, через несколько дней я вернусь.
— Но… Я думала… — Эллис стремительно покраснела.
— Ты меня не боишься? — Берт казался не менее смущенный. Он осторожно, словно трогал кружево, коснулся ее щеки.
— Нет, — Эллис запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза мужу. Страха не было, только обида на его сдержанность.
Берт ответил поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Руки скользнули под плащ, обнимая, и Эллис задохнулась, когда он с силой прижал ее к себе. В живот уперлось твердое мужское достоинство. Эллис, не сдержав любопытства, провела по нему ладонью. Ответом был рык раненного зверя.
— Не забывай пить зелье, — Берт отстранился, тяжело дыша. Подхватив сумку, он выскочил на улицу в надежде, что холод остудит желание.
Маленькая, хрупкая, он боялся ее даже обнять, чтобы ненароком не сломать. Улыбаясь от мысли о нежданном счастье, Берт дошел до края деревни, где его ждали Киаран и Шон.
— Прощание было сладким? — подмигнул шаман.
Берт только отмахнулся, не желая делиться личными переживаниями, и все трое поспешили выйти на едва утоптанную тропинку, что вела в лес.
