– Я послана учиться темной магии.
– Будет врать-то! Зачем она тебе? Нешто своей мало? Ты, вон, даже крылья зашила, сердечная. И чтоб такие жертвы, да ради учебы? Не верю!
– Так это вы наговорили про меня принцу?
– Ничего я ему не говорила, а он и не спрашивал, – обиженно проворчала бабка. – Все хочет своим умом жить. Сам он догадался о сельо, не дурак, чай. Да тут немудрено догадаться. Ты так на рожон и лезла, себя показать. Кого только прикрываешь, мне пока непонятно. Если еще одну жрицу Лойт, так нет их тут больше. Зулия… ох, и странная она девка, даже сны беспросветны, словно и нет их. Да не с тобой она. И ты подальше от нее держись, мой тебе совет. Подружка твоя Миранда прозрачна, как стеклышко, и так же пуста. А мужчин вы, девы, не посвящаете в свои тайны. Путано все с тобой так, что я чуть отраву тебе не подсыпала, лишь бы беду отвести от Дьярушки.
– И что остановило?
– Твои сны. Нет в них зла. Так откройся мне, Аэлика, не мучь старуху. Может, и пригожусь тебе так, что спасибо скажешь, и вредить брошу.
– Это с птичками?
– И с ними тоже, – потупилась старая вредина, смущенно ковыряя спицей столешницу. – А вот послушай-ка…
И она рассказала, как хитроумный принц Дьяр пришел к ней с просьбой помочь выжить из Академии трех девчонок, которым тут не место. И предложил особо изощренные способы.
Скучавшая в башне ведьма вдохновилась. А результат вдохновения этой парочки – и новые приказы ректора об ужесточении дисциплины, и извлеченная из закромов Шу, подаренная через третьи руки Иреку, и опаивание зверька любовным зельем, чтобы с меня не слезало и яды пожрало, и пущенный слух о сбежавшем парике богини любви – якобы, прикосновение к Шу приносит не только исцеление от похмелья, но и удачу в любовных делах и выигрыш в картах одновременно.
Вся идея с нашим переселением в башню – дело пакостливых лап ведьмы и принца. А уж на своей территории Кикируся совсем оторвалась, доводя нас до дикой головной боли, чтобы мы не способны были учиться вообще и всячески это демонстрировали магистрам.
«Убью кого-нибудь!» – скрипела я зубами, слушая ее откровения. Вот только этот синеглазый пройдоха появится… Где он кстати?
– Вот, все как на духу, – поклялась Кикируся. – Ты только Дьярушке не говори, что я чистосердечно покаялась, а то он обидится.
А глаз-то как хитро блестит! У-у-у-у, заразы! Но лучше этой осведомленной и пронырливой бабки мне никого не найти для своих целей.
«Богиня, что скажешь?» – вежливо поинтересовалась я у высшей инстанции. Лойт хихикнула. Они боги, им можно. Развлекаются за наш счет.
Так как прямого ответа, как всегда, не последовало, пришлось самой скрипеть мозгами, в которые словно палки кто вставлял (или спицу?) – так медленно ворочались мысли.
Предположим, бабка не враг принцу, и он ей доверяет, раз совместные махинации они тут с размахом проворачивают. И за любимца она горой – вон как в меня вцепилась. Принц специально ее натравил, чтобы все вынюхала, что я ему не рассказала.
Довольнехонькая Кикируся уставилась на меня в ожидании ответной откровенности. Ну темные все они тут! Нагадят, признаются, если станет выгодно, а мы будь благодарны!
– Вы ведь не оставите меня в покое, если не признаюсь, да? – спросила я. Старуха радостно закивала. – Я скажу, зачем меня отправили в Академию Тьмы учиться. Потому что богине стало известно: именно здесь маскируется под темного адепта светлый маг, и мне надо его найти и наказать именем богини, потому что задуманное им преступление оскорбляет ее. Как вы понимаете, заявить об этом Темному Трону мы не могли, потому приходится действовать тайно.
Бесцветные глазки Кикируси вдруг сверкнули, как стеклышки.
– Ах ты ж! Вот врать-то! – гневно засопела она, уткнув в бока кулачки, но не выпустив вязальный инструмент. – Да какое дело Лойт до белого волка среди черных, даже если и затесался кто? Что она суется всюду, эта изменщица извечная?! Всем пакостит – и белым, и черным! Правду говори! – и ведьма со всей силы воткнула спицу в клубок.
Я успела заметить, как густая тень в углу дернулась, на миг обрисовалось крыло с встопорщенными перьями. Но мне было уже не до странностей.
Сердце пронзила острая боль. Вот и пытки начались.
Я с трудом отвела магический удар. Села, сцепила руки в кольцо на коленях. Слабенькая, но защита. Второй удар не будет неожиданностью.
– Правду так правду, – вздохнула. – Ты же знаешь, что богиня Лойт – защитница невинных дев, но Темный Трон не дает ей выполнять предназначение в Тархареше. Мольбы оскорбленных девушек богиня слышит, но не может прийти им на помощь, и это ее мучает. Насильники остаются безнаказанными.
– И что? Это Темная страна, деточка, – пожала плечами старуха. – Тут либо сама себя защищай, либо мсти так за малейшее, чтобы и мысли не возникло о большем. Слабым тут не место, и рассчитывать на чужую помощь, да еще твоей лживой богини, будет только полная дура, а таких не жалко. Академия тут при чем и наш принц? Или богиня посчитала его насильником и решила наказать?
Тут я не удержалась, но старалась не коситься на тень в углу:
– Знала бы ты, сколько слышит богиня девичьих проклятий и просьб о мести вашему принцу за разбитое сердце, не удивлялась бы! Но насильником его, пожалуй, не назвать. Бессердечная скотина, бесчестный соблазнитель, беспринципный сердцеед. А таких Лойт не часто наказывает, увы.
– А чего ей таких наказывать, коли у самой Лойт рыльце в пушку? Вот я и говорю: твоя богиня – стерва и чудище, похлеще темного властелина. Не зря белые ее тоже прокляли и изгнали отовсюду. А ты ее жрицей мечтаешь стать!
Я не стала сообщать, что уже жрица. Младшая. А выполню задание и доучусь, стану старшей.
– Мне дана задача найти мага-убийцу, чьи преступления настолько чудовищны, что богиню теперь не остановит и сам владыка Тьмы. Преступник должен быть пойман и наказан. Мы знаем немногое, но ясно, что он либо адепт старших курсов Академии, либо магистр.
Кикируся задумалась, вытащила воткнутую спицу из клубка.
– А ведь ты не врешь на сей раз. Убийств среди демонов много, но год назад начались особые. Кто-то вырезает сердца у жертв. Тоже не шибко удивительно среди наших монстров, кое-кто только ими и питается. Но видано ли дело, чтобы темные темных жертвовали, да еще непонятно кому и с какой целью? Обычно своих не трогали, за соседями охотились.
– Убийца и начал со светлых кланов, – сказала я. – Взял от каждого по жертве.
– Двенадцать, значит, да наших уже десяток, – мрачно заметила ведьма. Неужели в ней женская солидарность заговорила?
– Он пытался захватить и наших девушек, но мы умеем умирать быстро, и так, чтобы и трупа не осталось. Ему нужна лунная дева. Или хотя бы полукровка, не обладающая всей силой сельо. С такой ему легче справиться. Вот я и пришла.
– Наживка, значит? С такой-то родословной? Твоя богиня совсем свихнулась, такими ценными жертвами разбрасываться.
– Я сама вызвалась, у меня больше шансов уцелеть. А если я вся такая ценная, могли бы меня тут и накормить, и напоить, и спать уложить, а не пытки с допросами устраивать.
Тень, таившаяся в углу, не выдержала. Сгустившись в клубок мрака, раскрыла сложенные в кокон крылья, и явила нам злого и растрепанного синеглазого демона.
Похоже, наш пострел везде поспел: и подслушать допрос, и с сестричкой подраться, судя по свежей ссадине на многострадальной щеке.
– Идем, – процедил он. – И накормлю, и спать уложу.
– Никуда не пойду! Сколько можно меня туда-сюда таскать, я тебе не саквояж.
– С биркой, – хихикнула Кикируся, выразительно уставившись на мой живот, прикрытый туникой. – Оставь девицу тут, дитятко. А покушать я что-нибудь найду, поскребу по сусекам.
– Не надо! – испугалась я. Ведьма такого наскребет – век потом не отскребешься. – Потерплю до утра. У девчонок посмотрю сухарики. У Шурша, в конце концов, он у нас вечно баночки с джемом таскал. Кстати, как он там?
– Да что с ним сделается? – отмахнулась старуха. – Дьяр его простынками крадеными спеленал в яйцо, а я корми! Ой, вот у драконыша-то бульончик в мисочке еще остался. Из лягушечек с пиявочками. Щас принесу, подогрею только. Или холодненьким поешь?
И какое из этих двух зол – ведьмы и демона – худшее?
Принц, оценив степень зеленоватости моего лица, ухмыльнулся:
– А я предлагал кое-что получше. Не захотела. Неси бульончик, няня. Будем кормить болезную, – он уселся, поставив стул так, чтобы перегородить мне путь к выходу. Едва довольнехонькая бабка прошмыгнула за дверь, улыбка с его лица слетела. – А теперь я хотел бы услышать не нечто, похожее на правду, Лика, а саму правду.
И тут я со всей ясностью поняла, что это не принц. Его лицо, даже след от моих когтей подделан, не отличить с первого взгляда. Но при желании можно найти даже яд сельо и втереть в царапины.
И самое главное – это не тот, кого я целовала. Это я знала точно. Богиня, спасибо за помощь! Получается, что теперь я смогу узнать того, кому дарила неостывающий поцелуй сельо? А дарила я всего двоим – принцу при моем первом поцелуе в Академии и Иреку на студенческой вечеринке, когда захмелела. Ну, если правильно помню, потому что память о том празднестве отшибло напрочь. Кажется, еще островитянину. И бывшему однокурснику Ирека. И какому-то постороннему магу… у-у-у, Лойт, клянусь, такого больше не повторится!
