— Ты сама виновата, дорогая, — он явно не собирался сдаваться и оставлять свою жертву в покое. — Не нужно было признаваться, что боишься щекотки, — Кам коварно усмехнулся и снова двинулся на девушку. — Тем более такому злобному подлецу, как я.
Рус фыркнула и быстро вбежала вверх по широкой лестнице. Сейчас она была как никогда согласна с Камилем. Ведь её никто за язык не тянул. Сама сказала, что для неё щекотка — пострашнее любых плетей. Тогда-то парень и решил проверить правдивость её слов, банально пробежавшись пальцами по рёбрам прямо через ткань. Реакция рабыни показалась ему такой забавной, что остановиться он уже не смог. И поэтому путь от конюшни они преодолели очень быстро. Рус убегала, а Кам неизменно догонял и принимался щекотать.
— Прекрати издеваться! — крикнула девушка, в очередной раз оказываясь на свободе. Она укрылась за спинкой одного из диванов в большой гостиной и внимательно следила за передвижениями своего условного врага. — Кам, хватит. Я уже ни кричать, ни смеяться не могу.
— Нет, — спокойно ответил он, медленно обходя диван и при этом коварно улыбаясь.
Рус продолжила отступать к закрытым дверям, ведущим в коридор. Ей бы только добраться до своей комнаты, а уж там можно будет закрыться на ключ и подождать, пока к Камилю ни вернётся совесть. Если, конечно, она вообще у него есть.
И когда до заветного выхода оставалось каких-то несколько шагов, Кам вдруг одним махом перепрыгнул через диван и оказался перед девушкой.
— Попалась! — смеясь, выпалил он.
— Не дождёшься! — выкрикнула Рус и со скоростью молнии понеслась к противоположной двери.
Её преследователь рванул следом. Но тут они просчитались вдвоём.
Рус совсем забыла, что помимо злополучного дивана, здесь имеется множество другой мебели, и банально споткнулась о невысокий пуф. Камиль же не успел вовремя сориентироваться и полетел следом, всеми силами стараясь не задеть и без того пострадавшую девушку. Падая, он попытался ухватиться за низкий столик, на котором очень не вовремя оказалась ваза с цветами, и вся эта конструкция с грохотом полетела на пол.
Когда чудом уцелевшая ваза, прокатилась по полу и ударилась об одну из колонн, всё на секунду стихло, а потом комнату заполнил громкий смех. Рус смотрела на учинённый ими погром, на Камиля, с чьей головы стекала вода из несчастной вазы, а на ухе висел потрепанный стебелёк, и не могла успокоиться. Она хохотала так, будто делала это впервые в жизни. Кам тоже смеялся, и над собой, и над Рус, и вообще над всей этой ситуацией. Он видел, что от смеха на её глазах навернулись слёзы, которые она тут же поспешила смахнуть.
— Ты сумасшедший! — выговорила она, улегшись прямо на пол и подложив руки под голову. — И я с тобой с ума сходить начинаю.
— Это ты на меня плохо влияешь, — отозвался Кам, тоже падая рядом. — Кто вообще понаставил тут столько лишних предметов? Ума не приложу, зачем Каю нужна эта ваза! Только голова теперь болит… Тяжёлая, зараза. Так ещё и не разбилась. Чтоб её!
— Вот и радуйся. Вдруг она Каю дорога? — усмехнулась девушка.
И тут их такое странное уединение было нарушено звуком открывающейся двери. Затем послышались гулкие шаги, а спустя мгновение по комнате разнёсся грозный голос хозяина дома, от которого всё внутри девушки похолодело:
— Что здесь происходит?!
Улыбки одновременно слетели с лиц обоих виновников погрома. Кам тут же поспешил подняться и подал руку Рус. А девушка будто заледенела. Она до сих пор опасалась своего хозяина, а сейчас в его голосе отчётливо слышалось раздражение и злость.
Кам видел, как она побледнела, и хорошо знал, в чём причина этой внезапной бледности. Он притянул её ближе к себе и покровительственно обнял за плечи. Именно в таком виде они и предстали перед Каем.
Вот только, стоило Камилю поднять взгляд, и вся уверенность испарилась, словно её и не было. Брат в комнате стоял не один, а того человека, что сейчас находился за его спиной, в Карилии боялись едва ли ни сильнее королевы. Причём, вполне заслужено.
Рус же была слишком напугана внезапным гневом своего хозяина, поэтому далеко не сразу заметила ещё одно действующее лицо. Хотя стоящий у самой двери мужчина отчего-то её заинтересовал. Высокий, крепкий, со смуглой кожей и белыми, как снег волосами, он отчего-то показался ей знакомым. Его чёрные глаза смотрели пристально, будто могли видеть человека насквозь, и сейчас этот жуткий взор был обращён именно на неё. Но девушка почему-то не считала его опасным. Наоборот, ей казалось, что если её кто и сможет защитить от гнева хозяина, то только он.
— Я ещё раз спрашиваю, что здесь происходит? — повторил Кай, с ужасом осматривая мокрого брата и взъерошенную рабыню. И ладно Камиль, от него можно было ожидать всякого, но вот Рус его искренне поразила.
Отвечать ему никто не спешил. Девушка молчала, побаиваясь говорить правду, а врать хозяину она не могла по определению. А Кам просто всё никак не мог прийти в себя. И пусть, отправляясь сегодня с Рус на одну из площадей столицы, он не сомневался, что за ней явятся. Да только не думал, что это случится ещё до их возвращения.
— Сначала вы гуляете по городу, хотя я запретил, — голос Кая звенел от гнева. — Потом пропадаете где-то на целый день, а когда возвращаетесь, ржёте, как кони и громите мою гостиную. И коль Кам решил поиграть в молчанку, то отвечать придётся тебе, Рус.
Это был удар ниже пояса. Ведь хозяин прекрасно знал, что она расскажет. Да у неё просто выбора не было. Сейчас эта просьба была слишком близка к приказу. Кай ждал, и с каждой секундой его ожидания в теле Рус всё больше нарастала привычная боль. Чтобы её скрутило окончательно, ему нужно было только подумать о приказе. Даже вслух говорить не обязательно. Поэтому она решилась…
— Мы просто прокатились в город, — сказала она, виновато опустив глаза, как и следовало рабыне. — Затем заехали в пару окрестных деревень. После Камиль показал мне водопад и позволил искупаться в реке. Затем мы вернулись в поместье, и я по глупости призналась ему, что жутко боюсь щекотки.
— Хватит, Рус, — вступился за неё Кам. Он, наконец, сумел вернуть себе дар речи и теперь готов был отвечать сам. — Я щекотал её, Кай. Она так смеялась… — он улыбнулся. — У нашей Рус прекрасный смех. И очень заразительный, — он вскинул голову и посмотрел в глаза брату. — Мы просто дурачились. Хотя, ты вряд ли знаешь, что это такое.
— Да ты хоть представляешь, что творится в столице после вашего простого визита?! — Кай предпочёл не заметить явный упрёк в последней фразе брата.
— Отчётливо, — отозвался Кам, затем перевёл взгляд на гостя и продолжил. — Приветствую вас, господин Гальдальери, — он отвесил лёгкий поклон. — Подозреваю, что мы имеем честь видеть вас здесь именно по этой причине.
Мужчина обернулся на дверь, и та тут же резко захлопнулась. Затем сделал какие-то непонятные пасы пальцами, и в комнате стало абсолютно тихо, будто весь остальной мир отрезало от них плотной стеной.
— Да, Камиль, — ответил мужчина, обходя Кая и усаживаясь в одно из кресел. На царящий в комнате бардак он демонстративно не обращал внимания. — Пожалуйста, представьте меня этой очаровательной юной леди.
Кам усмехнулся и вышел из-за дивана, потянув девушку за собой.
— Рус, познакомься. Это Мардел Гальдальери. Верховный маг Карилии и её фактический правитель. А это Рус.
— Просто Рус? — уточнил мужчина, обращаясь непосредственно к ней. — Ни фамилии, ни рода, ни даже прозвища?
Она бы и рада была ответить, но не знала что. Вместо неё заговорил Кай.
— Рус — моя рабыня, — сказал он ледяным тоном.
— Значит, правда, — голос мага мгновенно сел до шёпота.
Он смотрел на девушку и выглядел при этом жутко растерянным. Но ей было совершенно непонятно, почему. Возникло странное желание подойти ближе и утешить. Просто положить руку на плечо… Но вместо этого она поймала его взгляд и ободряюще улыбнулась. Этого Мардел выдержать уже не смог.
— Кай, я могу с ней поговорить? — попросил гость, поворачиваясь к хозяину дома. Тот сидел в дальнем кресле и делал вид, будто смотрит спектакль. Злость его почти улетучилась, а на её место пришла холодная жёсткая решительность.
— Разумеется, — кивнул он. — Но только при нас.
— Естественно, — скрипя зубами, согласился маг и обратился к девушке. — Рус… — имя было чужим и будто несло в себе боль. — Я понимаю, что ты не хозяйка своей жизни, но тем не менее, с позволения твоего хозяина, обращаюсь к тебе, — слова довались с трудом. Мардел никогда даже и представить не мог, что наступит день, и он увидит Великую Эриол вот такой зависимой, подавленной… рабыней. Ему было больно на неё смотреть, но куда больнее оказалось осознание того факта, что виноват в этом именно он. Тем не менее, мужчина нашёл в себе силы, чтобы справиться с эмоциями и сказать с холодной уверенностью: — Ты нужна стране. Ты должна вернуться.
