Тег рассчитывал услышать нечто иное. Правда, проморгавшись, Яте и сам нестерпимо захотел выдать что-нибудь эдакое — позабористей. Конечно, девушка предусмотрительно и широкую накидку с капюшоном надела, и полумаску нацепила. Только вот зеленоватую-то кожу никуда не спрячешь. Всё-таки дриады по Элизию табунами не бегали. Или чем там они бегают? Стайками? Да хоть гусиными клиньями!
— Ты что здесь делаешь? — рыкнул Курой.
— Примерно то же, что и ты, — улыбнулось дивное виденье, демонстрируя мелкие ровные зубки.
— Прости? — кажется, голове Яте досталось гораздо сильнее, чем он предполагал.
— Нет, — звякнул хрустальными-серебряными-бриллиантовыми колокольцами тихий смех. — Я тут в качестве зрителя.
— А разве приличные девочки должны на такое смотреть?
Самое поганое, что Курой не иронизировал и не пытался пошло заигрывать. Эти «приличные девочки» вылетели сами. И тег имел в виду именно то, что сказал: приличные, благовоспитанные, трепетные, любящие своих пап девочки.
Яте очень захотелось долбануться затылком о стенку. От этого, несомненно, опрометчивого поступка его спасло только одно: как бы потом чего похлеще не ляпнуть.
— Может, и не должны, — дриада протянула руку, погладив Курой по скуле, — но им это очень нравится.
Девушка убрала ладонь и… слизнула с пальцев кровь тега. При этом мило-застенчиво улыбаясь.
— Так, — прохрипел медик, облокачиваясь о колени и утыкаясь лбом в собственные кулаки.
Собственно, больше сказать ему и нечего было. А что положено говорить, когда твоё сумасшествие достигает апогея и начинаются галлюцинации? Маму звать?
— Эй, Тег, твой гонорар. Даже больше вышло, чем мы рассчитывали.
Увесистая пачка мятых купюр шлёпнулась рядом с медиком дохлой жабой, а сверху приземлился, сыто звякнув, мешочек с монетами. В принципе, это нисколько не доказывало реальность происходящего. А вот запах дварфийской сигары мог и послужить подтверждением материальности мира. Вряд ли даже самый глубокий бред способен вонять так гадостно.
Яте глянул из-под чёлки — дриада никуда не делась, смотрела сквозь прорези маски загадочно.
— Это кто? — негромко спросил тег у распорядителя.
Пузан глянул через плечо, пыхнул, как раскочегаренный паровоз и, не без труда перевалившись через собственный живот, наклонился к Курой.
— Занятная дамочка, — сладко зашептал дварф. — Горячая штучка, скажу тебе. Постоянно тут отирается. И всегда ставит на победителя. Словно нюхом чует. Я уж к ней и так, и эдак, но…
— Ясно, свободен!
— Слышь, парень, говорю…
— Это у меня проблемы с дикцией? — поинтересовался Яте, не без труда выпрямляясь. — Или у тебя со слухом?
— Всё-всё, никаких проблем, — выставил перед собой пухлые ладошки распорядитель, — доброго дяди уже нет.
— Я тоже свободна? — спросила дивное виденье, проводив взглядом поспешно удаляющегося дварфа. — Или ты всё-таки позволишь помочь?
Курой подумал. Крепко подумал. Но решил, что уточнения о типах и видах помощи, а также о глубине милосердия, в данный момент будут неуместны. Поэтому просто кивнул. Пусть уж она сама разбирается, на что тег согласен.
Есть два способа переспорить женщину: заплакать первым или притвориться мёртвым.
С утра в агентстве было скучно, грустно и некуда себя приткнуть. Господин Росс рассеянно поздоровался с Каро, даже головы от своих вечных бумаг поднять не удосужившись. А Яте с Роном отсутствовали. Мастерс наверняка всё ещё выпасал обидчика сирых и убогих, а медик… Да только Седьмой знал, где тег шлялся. Собственно, не слишком сильно это теурга и интересовало.
Своих проблем хватало. Например, очень хотелось к альву с вопросами пристать. Ну и не хотелось этого столь же сильно. «Ой, а вы знаете, кто я такая?!» — звучит чересчур мелодраматично и до убогого глупо. «Конечно, милая, ты дочь императора и его третьей — любимой, между прочим — жены, которую в младенчестве выкрали орки и подбросили нищенке! И твоё родимое пятно — это татуировка, показывающая путь к династическим сокровищам!» — угу, именно на такой ответ стоит рассчитывать. Ну а потом нужно немножечко пострадать, обдумывая, как со Страшной Тайной жить дальше. И, естественно, дождаться прибытия Героя, чтобы вместе с ним отыскать какой-нибудь Сапфир Богини и уйти, держась за руки, в закат.
«Госпожа Каро, я понятия не имею, о чём вы говорите» — вот что, скорее всего, она услышит в реальности. А дальше? Да ничего.
Кстати, о Героях. С фатом теург так вчера и не увиделась. Из библиотеки сразу домой поехала, где и просидела весь вечер перед печкой. Интересно, попытается Алоа встретиться с ней ещё раз или решит, будто и без того слишком много чести оказал? А увидеть его хотелось. И не хотелось тоже.
Курой глянула на свои ладони — на кожу словно сантиметровой слой пыли налип. Но оказалось: грязь тут не при чём. Под горестные размышления тега почти целиком успела ошкурить ствол тихо загибающейся в углу пальмы. Бедное растение! И роняли его, и сверху падали, кипятком поливали, чаем удобряли, а теперь и ободрали. А оно всё равно пытается выжить…
Каро раздражённо отряхнула руки, вытерла их о юбку. Надо бы и работой какой-нибудь заняться. Ну, хотя бы, разобрать всё-таки шкаф с папками. Или…
Дверь в приёмную распахнулась, шарахнувшись о стену — в кабинете управляющего аж оконное стекло испуганно звякнуло. И на пороге появился… Нет, совсем не абордажная команда, как теургу с испугу примерещилось. Всего лишь скромный эксперт-криминалист агентства «След». Зато в каком виде! Без котелка. Волосы всклокочены — длинная чёлка едва не дыбом стоит. Пальто и пиджак распахнуты, узел галстука где-то под ухом. А левая штанина и вовсе в носок заправлена, точнее, за подвязки. Кстати, оказывается господин Яте, не смотря на скромность своих костюмов, предпочитал шёлковые носки и батистовое белье[6].
Без такого знания Каро могла бы обойтись.
Заметив-таки теурга, Курой притормозил и откашлялся.
— Кажется, я опоздал…
Тега глянула на часы, висящие между типографскими картинками на стене.
— Да практически нет, — пожала плечами Каро, — всего полдвенадцатого.
— Н-да, хорошо… — не слишком внятно пробормотал криминалист, стягивая с себя пальто — вывернув при этом рукав на изнанку — и вешая его мимо крючка. — Я был… эм… занят. У меня были… кхм!.. дела.
— Понимаю, — кивнула Курой, ничего не понимая.
Девушка и сама бы не взялась сказать, что её поразило больше: опоздание эксперта на полтора часа, который в конторе, кажется, жил. Его внешний вид или то, что Яте взялся оправдываться.
— У нас всё нормально? — светским тоном поинтересовался медик, попытавшись ладонью привести причёску в порядок.
В смысле, прочесал пятернёй волосы ото лба к затылку. От чего чёлка встала по стойке «смирно!».
— Смотря, что ты относишь к категории нормального, — негромко заметил альв, бесшумно материализовавшись в дверном проёме. — Цунами с утра, вроде не случилось. Об урагане тоже не сообщали. А ты ничего странного не заметил?
— Нет, определённо, всё в полном порядке, — отчеканил тег.
Конечно, это если не считать рассечённого лба, вздувшейся подушкой скулы и разбитых в мясо костяшек эксперта. Впрочем, в ссадинах и синяках как раз ничего ни нового, ни странного не было. Они и раньше таинственным образом появлялись на физиономии тега, а в последние несколько месяцев и вовсе проходить не успевали, обновлялись практически мгновенно. Каро уже и внимание перестала обращать.
— Да, всё как обычно, — подытожил Яте, оттянув пальцем накрахмаленный воротничок рубашки, словно он криминалиста душил.
— Погоди, — Каро шагнула вперёд и даже руку протянула. Правда, во время очнулась и тега трогать всё-таки не стала. — Это что у тебя? Вон там, на шее, сбоку. Укус, что ли?
— Где? — равнодушно поинтересовался Курой, натягивая воротничок едва не до ушей. — Нет, тебе показалось. Просто синяк.
— Да что я, синяка от укуса не отличу? — возмутилась теург. — И вон ещё сзади, тоже на шее царапины.
— Ничего там нет.
— Да ты в зеркало посмотри!
— Там ничего нет! — злобно прошипел Яте, наконец, становясь самим собой. — Это ясно или по буквам повторить?
— Я, конечно, не склонен вмешиваться в личные дела своих сотрудников, но…
— Вот и дальше не вмешивайтесь, учитель!
Всё-таки хлопающие двери определённо негативно действуют на нервы. А уж если они — нервы — и без того расшатаны, то дуэтом долбанувшие створки заставят взвизгнуть даже существо выдержанное. Что уж говорить про теурга, которая и без того взвинчена без меры? Вот когда лабораторная филёнка бабахнула в унисон со входной дверью, в очередной раз врезавшейся в стену, Каро и вскрикнула, и подпрыгнула. И даже, кажется, рот ладонью зажала. Впрочем, виной тому мог стать и не испуг, а накатившее чувство дежавю.
