Волна накатывала за волной. Сердцевина огромного огненного шара в животе пульсировала в такт толчкам любимого. Потерявшись во времени и пространстве, я плыла по полноводной реке и не хотела выбираться на берег. Пальцы сжимали пальцы Геральта: вдруг сон, вдруг он исчезнет?
На смену пламени пришло успокоение. Как хорошо! Теперь, наверное, можно и умереть. А потом я снова с головой нырнула в бурный поток, чтобы опуститься до самого дна и взорваться тысячей брызг.
Такое опустошение… Не хочется двигаться, ничего не хочется. Геральта во мне больше нет. Накатила легкая грусть, будто меня лишили чего-то важного.
Любимый скользнул сухими губами по моим губам, крадя дыхание. Вздохнув, я положила голову на грудь Геральту и прикрыла глаза. Время вновь остановилось, только бились вместе два сердца.
– Надо спешить, – вторглась в идиллию грубая реальность. – Филипп, наверное, все приготовил. Ты с ним поласковее, – попросил Геральт и сел. – И так все станут травить. Поцелуй иногда, погладь. А вот постель – постель моя.
Конечно, твоя. Для меня не существует других мужчин, кроме тебя.
Одеваться не хотелось, но любимый встал, а лежать без него холодно и сиротливо.
– Ничего, – тепло улыбнулся Геральт, почувствовав мое настроение, – скоро нам никто не помешает. Элизы нет, Норжина можно сослать в провинцию, там доучится.
Уши пылали. Казалось, Филипп знал обо всем, чем мы занимались с Геральтом. Я ведь даже волосы пригладить толком не успела и криво зашнуровала платье. Только брюнета волновало совсем другое. Он стоял возле рисунка портала и с тревогой посматривал на нас. Филипп не скрывал волнения. Оно и понятно: впереди возвращение в Веос, где его не ждало ничего хорошего.
Ромб в центре и три треугольника – обычные фигуры любого портала. Помимо них множество других строгих линий и рун, значений которых я не знала. Вроде бы раньше навсеи чертили иные.
– Хорошо тебе, Геральт! – зло обронил Филипп, стрельнув в меня глазами. – Развлекся с девочкой, потом на суде свидетелем предстанешь. А я?
Вместо ответа любимый указал на меня. Филипп преодолел разделявшее нас расстояние и опустился на колени.
– Умоляю, – брюнет уткнулся лбом в ладони, но в голосе не было дрожи, только просьба, – запретите им сразу казнить меня! Заверяю, миледи, вы не пожалеете.
– Неубедительно. – Слова Геральта прозвучали, как удар бича. – Я еще не так прогибался, а ты не в состоянии распластаться перед девушкой, а не перед врагом.
Кадык Филиппа дернулся. Он бросил на друга гневный взгляд и прошипел:
– Врешь! Ты не умолял, ты бы сдох, но не унизился! Скорее позволил бы проткнуть себя крюком, чем открыл бы рот. И она, – его палец ткнулся мне в грудь, – тому свидетель.
Брюнет вскочил. Он стоял так близко, что я ощущала тепло дыхания.
– Вы поможете мне, я – вам, – скороговоркой выпалил брюнет и переплел наши пальцы. – Вы никого не знаете, верите всем. Между тем высший свет полон гадюк. Мои советы окажутся полезны. Целых три года, Дария, я стану исполнять все ваши желания, превращусь в слугу. От вас требуется лишь заявить на меня права и воспрепятствовать передаче в застенки. В обычную тюрьму Геральт проберется, даже ошейник не помешает проведению обряда.
– Ошейник?
В памяти всплыли пыточные инструменты, которые искривляли кости и пережимали энерготоки. Такой некогда носил Геральт. Довелось познакомиться с ошейником и мне.
– Я хочу, чтобы ошейник застегнули вы, – обескуражил Филипп, наконец оставив в покое мои руки. – Не хочу хрипеть от удушья.
– Она подумает и известит о принятом решении. – Геральт отстранил друга и указал на рисунок портала: – Доделал?
– Основу – да. Для остального нужна магия, которой у меня сейчас нет. Начальные координаты я задал. – Филипп указал на вязь рун в правом углу одного из треугольников. – Остальное – на твое усмотрение. Отдаюсь во власть и повинуюсь.
Брюнет склонил голову и отошел в сторону, пропуская друга. Геральт ободряюще улыбнулся мне и шагнул к рисунку. Пристально осмотрев заготовку портала, любимый одобрительно кивнул и опустился на корточки. От ладоней к плитам пола – Филипп приспособил для магии одно из помещений замка – потянулись белесые нити. Они впитались в рисунок, заставив его пульсировать. Каждый раз смотрю, и всегда все по-другому! Затем пришло время новых символов. Они будто стекали с пальцев на плиты, вспыхивали и вплетались в узор.
– Собирай вещи и возвращайся, – скомандовал другу Геральт.
Филипп вышел, а я осталась смотреть, как портал обретает объем. Он напоминал волну, которая то вздымалась, то опускалась. Или грудную клетку. Да, пожалуй, именно грудную клетку. Магия, как живая, дышала, становилась все ярче.
– Дария, отойди, пожалуйста, чтобы ненароком не утянуло, – попросил Геральт. – Я еще не успел настроить.
Я послушно отступила на шаг и едва не натолкнулась на вернувшегося Филиппа. Тот обхватил за плечи, удерживая, и аккуратно отодвинул.
– Вам что-нибудь нужно, миледи? – подчеркнуто вежливо спросил брюнет.
Он перекинул через плечо скромный узелок – свои нехитрые пожитки. Пальцы чуть подрагивали: волнуется, хотя на лице ни один мускул не дрогнет. Значит, все очень серьезно, раз боевой маг боится.
Я покачала головой и устроилась в уголке. Филипп подошел к границе портала и что-то шепнул Геральту. Тот кивнул и махнул рукой на меня.
– Дария, – Филипп вновь обратился ко мне, – дайте, пожалуйста, прядь волос.
Зачем? Оказалось, в качестве доказательства помолвки. Брюнет вплел волосы в цепочку на шее и напомнил:
– Три года, Дария, три года полной вашей власти взамен на жизнь.
Я заметила, как Геральт нахмурился, но ничего не сказал. Навсеи возились с порталом битых полчаса: что-то меняли, ругаясь, стирали и добавляли фигуры. Затем позвали меня.
– Геральт, – я оглянулась на арку, скрывавшую дверь, – можно запомнить координаты замка?
– Зачем? – удивился навсей.
Замялась, не зная, стоит ли говорить.
– Она слышала голос матери, – вместо меня ответил брюнет. – Там, в зале с источником, где я убил Шепчущего. А еще чувствовала души. У девочки дар.
Геральт нахмурился и требовательно взглянул на меня:
– Это правда?
Я кивнула. Отчего-то вспомнился лорд Марон. Он обещал подарить мне магию, и именно после этого начались странности. Сначала Соланж сказал, будто у меня дар, потом появились видения. Нужно обязательно переговорить с Элланом, даже если он не замешан, все равно поможет. Чувствующие видят мир иначе, на тонком уровне, голоса умерших по их части.
Геральт задумался, прикусив губу, но ограничился коротким эмоциональным ругательством:
– Арх!
То ли любимого не обрадовал мой дар, то ли огорчило то, что я слышала мать.
– Потом расскажешь. Все в портал!
Я привычно шагнула в ромб и, закрыв глаза, прижалась к Геральту. Тот крепко обнял. Чуть выше руки любимого легла рука Филиппа. Хотела сбросить, но потом вспомнила: жених, ему можно.
Яркая вспышка ослепила даже сквозь закрытые веки. Тошнота подступила к горлу. Носом пошла кровь. Я отчаянно вцепилась в Геральта, чтобы не позволить мощному потоку воздуха нас разлучить.
Потом все закончилось, и я упала на что-то мягкое. Впору смеяться: опять Филипп!
– Резко не вставай, – посоветовал брюнет. – Пару раз глубоко вдохни и задержи дыхание.
Я последовала совету и заодно огляделась. Беседка, шпалера роз, дерево, подстриженное в форме конуса, дом в просвете аллеи. Знакомый дом. Да мы же в загородной резиденции Геральта!
– Хватит лежать и наслаждаться моментом, Филипп, – сердито буркнул любимый и отряхнул одежду. – У нас мало времени, возможно, успеем до появления Соланжа. Я все подготовил заранее.
– Значит, верил, – осклабился брюнет, легко поднялся на ноги и помог встать мне.
Геральт отмахнулся и быстрым шагом направился к дому. Мы с Филиппом шли следом. Брюнет держал меня под локоток, как и положено жениху, и постоянно оглядывался, прислушиваясь. Я тоже нервничала. Мерещилось, будто за каждым кустом притаились солдаты, а из-за того поворота сейчас выйдет, ухмыляясь улыбкой палача, некромант его величества. Но обошлось. В легком румянце восхода – сказывалась разница во времени в мирах – мы благополучно дошли до парадных дверей. Геральт не удосужился позвонить или постучать, не воспользовался ключом, а телепортировался. Филипп поступил так же, прихватив меня с собой. Значит, Геральт не ставил для него запретов. Странно, навсеи обычно пекутся о безопасности. Несмотря на серьезный проступок, Филипп обладал безграничным кредитом доверия.
– Доброе утро, милорд!
Я вздрогнула и закричала бы, если бы рука Филиппа не зажала рот. Дух! Как же он меня напугал. Бестелесный дворецкий с невозмутимым спокойствием взирал на нашу троицу, ожидая приказаний.
