Переступив порог, я тут же очутилась в прохладном нутре сказочной избушки, изрядно напичканной современной техникой. Подобное словами трудно описать, все кругом было сделано из натурального дерева, украшенного затейливой резьбой.
— Мило, — оценила я.
— Леша, — вышла в прихожую молодая женщина. Среднего роста, приятной внешности, со светло-русой косой до поясницы и шикарными женскими формами. Почувствовала себя ущербной. Уже вторая волчица на моей памяти, и та шикарную фигуру имеет.
— Здравствуйте, — кивнула я.
Воспитание — наше все.
— Люба, познакомься, — меня чуть подтолкнули вперед, — Руслана.
— Та самая, из-за которой у Хорта крышу срывает уже который день? — недовольно спросила женщина.
А чего я, собственно, ожидала? Что меня примут с распростертыми объятиями, дадут приют, обеспечат покой и обогреют душевным теплом? Подобное только в сказках бывает. В реальной жизни чужаков не любят.
— Ну вот что у тебя за язык, а? — возмутился Леха. — Что ты мелешь-то?
Леха грозно наступал на супругу.
— А что я не так сказала? — уперла руки в крутые бока Люба. — Охота за охотой. По всему городу за призраками гоняетесь. Охрану поселка усилил, да так, что выйти лишний раз за территорию нельзя!
— Так, женщина, прекратила истерику! — внезапно рявкнул Леха. — Девчонка ни при чем.
— Я смотрю, в народе процветает разброд и шатание, — задумчиво пробормотала себе под нос. Естественно, меня услышали.
Люба покраснела, скорее всего, от досады.
— Руслана, ты не обижайся, — попросил Леха. — Люба устала просто. Воспитывать троих щенят — это трудно. Нервы ни к черту.
— Бывает, — пожала я плечами, переведя спокойный взгляд на Любу.
— Простите. — Та опустила взгляд. — Проходи, — включила жена Лехи радушную хозяйку.
Зачем я притащилась сюда?
— Ладно, я пошел, — махнул рукой Леха.
Я и пикнуть не успела, как он исчез за дверью.
Вот что я называю неловкой ситуацией. О чем мне разговаривать с его женой? О новинках сезона или о том, как правильно воспитать оборотня?
— Ты прости меня, я действительно глупостей наговорила, — вздохнула Люба. — Чай будешь?
— Лучше кофе, — встряхнула я головой.
— Проходи, не стесняйся. — Я последовала указаниям хозяйки.
Проходя мимо нее, заметила, как она повела носом в мою сторону. Для оборотней это нормально, а вот обычного человека заставляет смущаться.
Меня провели в гостиную. Не проронив ни слова, Люба подала кофе.
— Ничего, что я сразу на «ты»? — решила я завязать хоть какую-нибудь беседу.
— Ты живешь с Хортом, можешь разговаривать, как пожелаешь, — округлила она глаза. — Да и между нами говоря, если ты способна выдержать его характер, тебе уже стоит поставить памятник.
Началось.
— А где дети? — резко поменяла тему.
— Младшенькая спит, старшие у стариков на присмотре.
— Бабушки-дедушки, — понятливо кивнула я.
— Нет. — Поставив чашку на стол, Люба присела рядом со мной на широкий диван. — Старики, те, кто дожил до старости, не родные. Они что-то вроде нянек.
— Я видела Глеба совсем недавно. — Кофе пах одуряюще. — Озорной мальчик. Когда мы отдыхали на озере, он был с нами. Умен не по годам. Саша его очень хвалил.
Мне абсолютно не хотелось сидеть в чужом доме и распивать кофе. Про светскую беседу вообще лучше молчать. Но общение налаживать как-то надо. Лицо женщины зарумянилось, а полных губ коснулась смущенная улыбка.
— В отца пошел, — кивнула Люба. — А тебя, значит, муж мне на попечение оставил. С чего вдруг?
Все понятно, церемониться со мной никто не собирается. Прямые вопросы подразумевают прямые ответы.
— Наверное, чтобы я ничего не натворила с горя, — зло усмехнулась я.
— Правильно сделал. — Она отпила из изящной чашечки.
— Ты же вроде сама недавно возмущалась, — хмыкнула я.
Надоело со всеми любезничать, не получая того же в ответ.
— Так то для виду, — улыбнулась странная женщина. — На самом деле всей Стае интересно, кого же Хорт привел в свое Логово. Очень уж много о тебе разговоров ходит. Вроде бы наш Хорт не любитель человеческой экзотики, но гляди ж ты, лично за тобой по городу бегает.
Вот значит как все это выглядит со стороны обычного оборотня. Что ж, ничто людское им не чуждо, а особенно любопытство и любовь к сплетням.
— Почему у вас отношения с людьми не приветствуются? — перевела тему.
Почему бы и не узнать побольше о простых законах Стаи?
— Потому, что детей от подобных развлечений не бывает.
— Почему? — Вопрос дня, однако.
Я была готова болтать о чем угодно, заниматься чем угодно, лишь бы противная пустота перестала заползать в душу, неся с собой мерзкое чувство беспокойства.
— Как пример. Что будет, если скрестить человека и обезьяну?
— Ничего не будет, — нахмурилась я.
— Ну вот и у нас ничего не будет, — хохотнула Люба. Она вообще оказалась очень веселой. — Это же элементарные законы биологии. Начальные классы.
Это для вас элементарные, а я вообще про оборотней совсем недавно узнала.
— Для меня вы еще месяц назад были не более чем миф.
— Странно, — потянулась она ко мне. — А вот пахнешь ты, как один из моих щенков.
С волками жить — по-волчьи выть. Да мало ли кто как пахнет! Ни за что не произнесу вслух то, о чем они все мне мягко намекают. Я глупая, мне можно.
— Сменю мыло, — невозмутимо отвечала я. — Кстати, о детях. Вы отдаете их в обычную людскую школу?
— Нет, конечно, — всплеснула Люба руками. — У нас свои школы. Щенков слишком мало, чтобы можно было выпустить их из виду.
— Мало?
— Обычно за всю жизнь одна из нас способна родить двоих, максимум троих, с большим промежутком времени, — серьезно заявила она.
— Но у тебя же трое.
— Видишь ли, для того чтобы выносить щенка, нам нельзя перекидываться. Отказаться от обращения способны немногие. Да еще и на целый год. В человеческом обличье мы наиболее уязвимы.
Ну надо же какие подробности.
— Но люди ведь не преследуют вас, — решилась уточнить.
— Нам своих разборок хватает, — фыркнула она. — Войны за территорию порой бывают очень жестокими. Еще и самок крадут. Женщины у нас на вес золота. Ведь от нас напрямую зависит численность Стаи. Разве Хорт тебе этого не объяснял?
Боже, варварское общество.
— Ему нравится, когда я проявляю самостоятельность. — Сама невозмутимость. А вот теперь начинается допрос с пристрастием. Вижу, как у Любы разгораются глаза от любопытства.
Но дальнейшую беседу прервал телефонный звонок. Мгновенно мои ладони вспотели, а спина покрылась табуном мурашек.
— Где у тебя ванная? — сипло спросила я.
— Прямо, направо и еще раз направо.
Я рванула так, будто за мной черти гнались. Конечно, подобное поведение невежливо по отношению к хозяевам, но мне плевать.
Ванная комната, включить воду в раковине и нажать на клавишу принятия вызова в телефоне.
— Да.
— Детка, на этот раз ты рада меня слышать? — глумился он.
Сейчас главное — не выйти из себя.
— Честно? — Я сглотнула.
— А если подумать? — не унимался он.
Как же меня подмывало высказать все, что я о нем думаю, вот только родственника подставлять не хотелось.
— Что с моим дядей?
— Жив. Пока. Крепкий человек. — В его голосе послышалось невольное удивление.
— Отпусти его. Женщина, которую ты ищешь, мертва, — выпалила я.
— О ней мы с твоим дядей уже поговорили. А вот когда я начал спрашивать про тебя, он забыл человеческую речь. Тебе не кажется это несправедливым? — обиженно возмутился он.
— Несправедливой мне кажется нынешняя ситуация, — тихо сообщила я. — Ты ведь узнал, что хотел. Отпусти его. Уезжай из страны. Тебе плевать на то, что гибнут твои волки?
— Печально, конечно, но поправимо. Сейчас меня гораздо больше интересуешь ты. До меня дошли странные слухи. Наш общий друг развел жуткую секретность вокруг твоей персоны.
— Я знаю еще меньше тебя, — вразумляла я его. — Отпусти дядю. Я попрошу Сашу не трогать твою Стаю, ты сможешь уйти живым.
— Детка, я знаю этого парня больше шестидесяти лет, от него еще никто живым не уходил. И прекрати считать меня монстром, по сравнению с ним, я божий одуванчик, — хохотнул он.
Больше шестидесяти? Вот нелюди!
— Чего ты хочешь?
— Твой так называемый дядя заговорит, это лишь вопрос времени. И я даже готов гарантировать ему свободу при условии, что ты будешь у меня в руках. — Теперь он был абсолютно серьезен. — На пути нашего общего друга есть одно досадное препятствие. Сейчас он занимается его ликвидацией, но к тому времени, как он закончит, мы с тобой уже придем к обоюдовыгодному соглашению. Думай, детка, думай.
И он отключился.
Меня трясло от бешенства. Хотелось рвать и метать. Этот разговор был последним шажком в сторону моего личного безумия. Страшно уже не было.
