– В шторм не попали? – было первым, о чем спросил я, едва лодка уткнулась носом в песок пляжа.
Эта посудина настолько пропиталась запахом рыбы, что его несложно было уловить даже на расстоянии. А если судить по ее внешнему виду, лодка прожила долгую трудную жизнь, и ей давно бы пора уже на покой. И все же смотрелась она достаточно крепкой, чтобы разок свозить нас на остров.
– Нет, – ответил за всех Гаспар, выглядевший из‑за здоровенной бородищи и косынки на голове суровым пиратским шкипером. Так и казалась, что в следующий миг он обведет всех грозным взглядом и оглушительно проорет: «На абордаж, якорь вам в…!» Впрочем, не важно куда именно, но проорет. – В поселке переждали. Он тут недалеко находится, полдня грести. Кстати, рыбаки предупредили, что шторм вскоре нужно ждать снова.
– Головешка в поселке чуть не женился, – неожиданно сообщил Блез.
– Песни, поди, пел? – Женщины любят сладкоголосых.
– Ага, – кивнул тот. – А еще…
– Ну что вы, в самом‑то деле?! По дороге наговоритесь, поплыли уже! – Клер, успевшая забраться в лодку, пританцовывала от нетерпения.
– Нам бы вначале поесть хоть немножко. – Разговаривая с девушкой, Гаспар уже выглядел не суровым шкипером, а смущенным влюбленным мальчишкой, несмотря на бороду и возраст хорошо за тридцать. – С утра крошки во рту не было.
Я и сам был не прочь. Мы как раз собрались пообедать, когда показалась лодка.
– Ладно, только недолго, – милостиво разрешила Клер. – У мужчин вообще в голове бывают другие мысли, кроме тех, что о еде и о женщинах?
Сама она, к похлебке даже не притронувшись, ходила вокруг, с нетерпением поглядывая то на нас, то на лодку, то на остров.
– Барри, позаботься о Пегги! – уже когда мы отчалили, крикнула девушка псу. – Если Лео о сокровищах не соврал, я тебе потом такой красивый ошейник куплю! Всем другим собакам на зависть.
Остров оказался еще меньше, чем виделся нам с берега. Мы несколько раз обогнули его, тщетно пытаясь найти место, откуда можно было бы не то что попасть в пещеру, а хотя бы высадиться. Когда‑то у острова была своя бухта. Крохотная, в нее не каждый корабль смог бы поместиться. Но прошло время, часть острова обрушилась, и бухту завалило обломками скал так, что между торчащими из воды камнями даже на лодке не протиснуться. Вот он, зев пещеры, но как в нее попасть?
– Придется снова в поселок наведаться, – пришел к выводу Блез.
– А это еще зачем? – поинтересовался Гаспар.
– В нем есть кузница, ты сам ее видел. А мне, чтобы забраться наверх, необходимы крючья и колья, причем много, – пояснил тот.
– Если Лео сокровища не показались, – это была уже Клер. – Он вообще выдумщик.
– Может, и показалось, – пожал я плечами. Уверять в обратном не стоило: тем больше будет разочарование, если мы ничего не обнаружим. – Блез прав: нужно отправляться за крючьями. Но перед этим стоит попробовать попасть на остров другим путем.
– Попытаешься взлететь как птица?
Понятно, что это тоже сказала Клер. Остальные относятся ко мне с уважением, как сам я считаю, вполне мною заслуженным.
– Как‑нибудь в другой раз. Мысль мне пришла: а что, если на остров можно попасть из‑под воды? – Последние слова я произносил, уже снимая с себя одежду.
– Попытка не пытка, – кивнул Гаспар. – А я пока, чтобы времени зря не терять, рыбы наловлю: уж больно мне похлебка понравилась. Клер, сваришь еще такую же? Мне и самому не лень, но у меня такая вкусная ни за что не получится.
Почему‑то я думал, что сейчас по своему обыкновению девушка фыркнет и заявит, что поваром к нам не нанималась, но нет, она лишь кивнула.
– Лео, тебе помочь? – с готовностью потянул рубаху через голову Блез.
– Сам справлюсь. – Плавает‑то он неплохо, но ныряние – это нечто другое. Тут и опыт нужен, и знание некоторых вещей. Иначе мне больше придется следить за ним, чем пытаться обнаружить подводный проход в глубь этого проклятого острова.
Нырять мне пришлось множество раз. Под водой остров выглядел таким же монолитом, как и на воздухе.
– Ну как? – каждый раз интересовались из лодки, когда моя голова показывалась на поверхности.
– Пока никак, – отфыркивался я соленой водой, которой успел нахлебаться вволю.
– Зато накупался от души, – резюмировала Клер. – Лео, ты еще не устал? Скоро вечер, нам к берегу не пора грести? И Гаспар уже на неделю рыбы наловил.
Ну а затем мне повезло. Трещины практически не было видно: возможно, я много раз мимо нее проплывал и, если бы не стайка яркоперых рыбок, неожиданно исчезнувшая в ней на моих глазах, ни за что бы ее не заметил.
– Что‑то Лео долго не появляется. – Тревога в голосе Клер радовала мое сердце. – Пора бы ему уже и показаться. С ним ничего не случилось? А вдруг какая‑нибудь акула? Или ногой застрял? А может, он головой о камень ударился? Или воздух закончился, и он не успел всплыть…
Свесив ноги, я сидел прямо над их головами на высоте человеческого роста, но хотя бы кому‑нибудь из них пришла мысль посмотреть вверх? Нет, все они глазели на водную гладь, в надежде меня увидеть. А Головешка! Куда делась его привычка постоянно поглядывать на небо в поиске атакующего турпана? Вернись он на родину, точно ведь долго не протянет.
– Да что с ним может случиться? Это же Лео! – ответил ей Блез. Правда, уверенность в его голосе не была непоколебимой: сомнение в нем все же чувствовалось.
– Это вы мне говорите?! Да если бы я постоянно за ним не приглядывала, с ним уже тысячу раз что‑нибудь случилось бы! Вечно он в какую‑нибудь историю вляпается!
Каково мне было это услышать, а?
– Акула – вряд ли, – тоном знатока поведал девушке Головешка. – Крови тогда было бы так много, что мы бы ее обязательно увидели, – пояснил он, заставив Клер побледнеть.
Я лишь скептически скривился: недели не прошло, как он впервые увидел море, и уже рассуждает, что можно увидеть при нападении акулы, а что нет. Он самих‑то акул хоть раз видел?
– Вон там он последний раз нырял, нас течением отнесло. Гаспар, греби туда! – Блез уже успел остаться без одежды.
Стоп, так мы не договаривались: никуда грести не нужно.
– И чего шумим? Всю рыбу распугаете, – невозмутимо сказал я.
Надо же, от звука моего голоса они чуть лодку не перевернули!
– Какую рыбу, Лео?! – не оценила шутку девушка. – Ты куда запропастился? Я тут вся изнервничаться успела! Сокровища нашел?
Хотел я ей сказать, что она мое единственное сокровище и других мне не надо, но промолчал.
Потому что и ситуация не та, и еще по той причине, что она эти слова от меня уже несколько раз слышала. И потому не стоит убавлять их ценности, произнося слишком часто.
– Да так, нашел кое‑что. Какие‑то мелочи. Сижу вот и думаю: если мы их в лодку погрузим, она не утонет? А пока принимайте подарки. Держи, Гаспар – это тебе! – бросил я вниз продолговатый предмет, запоздало подумав, что если он схватит его неудачно, останется без пальцев.
Но нет, Гаспар, которому ничего не стоит поймать на лету даже стрелу, ловко схватил оружие за рукоятку. Вот он извлек из ножен меч и, не сдержав эмоций, присвистнул от восхищения. Еще бы нет: буду я ему что попало дарить! Металл на клинке был таков, что мой кортелас, умей он, расплакался бы от зависти. В мече, пойманном Гаспаром, тоже присутствуют искорки золотистого цвета. А синяя полоска на острие если и не достигает ширины соломинки, то ненамного. Такой стали под силу пробить броню любой прочности, и еще бы Гаспар остался недоволен! Пусть он мечтает о покое и домашнем уюте, но он – воин и останется им до самой смерти.
Сам меч выглядел абсолютно новым, и лишь ножны на нем пришли в полную негодность. Оттого я и беспокоился, что тот ухватится именно за них, они под его рукой рассыплются, и Гаспар останется без пальцев, настолько меч остр. Обошлось.
– Теодор, – следующим я окликнул Головешку, – стекляшку свою можешь выкинуть – она тебе больше не понадобится.
«И тогда с тобой никогда не случится то, что благодаря ей произошло однажды со мной».
То, что я ему кинул, было в разы лучше. Хотя бы по той причине, что пользуясь этой вещью, предназначенной для того, чтобы видеть даже в кромешной тьме, никогда не ослепнешь. Ни при свете дня, ни при ярчайшей вспышке, ни даже если долго смотреть сквозь нее на солнце. И носить ее куда удобнее: для этого нет необходимости приматывать ее к голове тканью – просто надел на голову, и все.
Тед поймал ее так, будто она была изготовлена из тончайшего стекла, которое разлетится в пыль от малейшего прикосновения. На самом деле стекло действительно нисколько не толще стенок мыльного пузыря, но чтобы его разбить, необходимо со всего маху ударить по нему молотком. Или обухом топора. Видеть подобные нам с Головешкой уже приходилось и даже немного ими пользоваться. Но те были чужими, а теперь у него появится свое.
