— Запомни мои слова, — неожиданно гулко прозвучал голос Прорицательницы за моей спиной. — С погибелью твоего сердца придет за тобой последняя смерть…
* * *
Астерит
Оглядевшись вокруг понял, что это произошло вновь… Снова неведомая мне сила, вторглась в мое сознание показывая неясные образы. Сейчас я находился в весьма странной пещере. Черный куполообразный свод на десятки метров уходил вверх. С него словно облитые кровью кинжалы свисали красные, острые сталактита. Черный блестящий в тусклом свете каменный пол, был смешан с непонятной алой крошкой. А вдали на черном постаменте сидела девушка:
— Кто ты? — в сотый раз задал я вопрос.
— Тень было… — пожала плечом незнакомка, с интересом разглядывая меня.
Мне не чего не оставалась как в очередной раз, тяжело вздохнуть и твердым шагом направиться вглубь пещеры.
Подходя ближе, я не мог отвести взгляда от маленькой, хрупкой девушки сидящей в полном одиночестве. Долгие годы эта пещера была ее тюрьмой, ее усыпальницей… Еще три дня назад, когда посетило первое видение, я не усомнился, в том что передо мной, сгоревшая заживо тридцать пять лет назад жрица Алкида — Еринель…
— Зачем тебе я? — прозвучал второй по значимости вопрос.
Сейчас я стоял совсем близко. Казалось, что стоит лишь протянуть руку, и коснусь бархатистой кожи.
Девушка не шелохнулась. Большие фиалковые глаза лишь печально смотрели на меня. Тишина и Еринель вновь грустно покачала головой. Создавалось впечатление, что подобные видения не ее рук дело. Более того она само не понимает, что происходит и к чему это приведет.
— У Судьбы странные планы, для наших душ, — произнесла девушка совершенно не понятную фразу.
Третью ночь меня посещали видения чужой жизни. Третью ночь я видел Алкид глазами Еринель. Сон, словно бесстрастный проводник, показывал мне дни минувшие.
— В начале, были боль и страх, но они отпустили, как только пришла Она, — рассказывала и показывала жрица историю своей жизни. — Она подарила Силу и надежду…
Вслед за тем я видел как магия начала исцелять раны Алкида, преподнося великий дар — веру в хорошее. Как к жрице потянулись люди, упиваясь ее светом, стремясь, очистится. Как князь, ослепленный нереальной красотой души светлой ведьмы, в одночасье растоптал вековые кровавые устои. Как устремился к свету. Ее свету…
Любовь!? Со стороны князя я видел ее четко. Он не просто питал романтическое чувство, а буквально обожествлял солнечную жрицу. А Еринель… Она просто любила весь мир. Безропотно доверяясь и даря свой свет…
— А потом пришли они, — тонкий голосок в моих видениях оборвался.
Светлая картинка в одночасье переменилась. Непонимание, боль, страх, сковали мою душу. Я чувствовал каждую эмоцию наполняющею в тот момент до смерти испуганную девушку.
«Ублюдки. Лика была права: смерть слишком гуманное наказание за свершенные ими преступления», — пытаясь не взреветь от боли и отчаянья думал я, смотря на казнь невинной девушки.
Яркие языки пламени не оставили и шанса. Тело юное, прекрасное, словно свечка таяло под напором неукротимой стихии. Вскоре остались лишь обугленные остатки, по-прежнему терзаемые огнем…
Видения так же внезапно, как и начинались, обрывались… Долго еще я не мог восстановить сбившееся дыхание и унять рвущееся сердце. Но вновь перед глазами вставала незнакомая пещера. Вновь маленькая девушка сидела передо мной, и в ее взгляде читалось отчаянье и сожаление за то, что она являлась невольной причиной моих страданий.
Так было и в эту ночь. Видения, а топом все закончилось…
— Ты спасла нас, — тихо проговорил я, касаясь ладонью холодной щеки. — Та фраза, что сказала в прошлый раз, остановила ведьм.
Девушка тихо вздрогнула, переводя на меня растерянный взгляд. Кажется никто со времени казни, до нее не дотрагивался…
— Я рада, что никто не погиб, — уголками губ постаралась улыбнуться Еринель. — Ведьмы не заслуживают смерти. Их единственная вина, что они защищают меня.
И вновь тень грусти скользнула по прекрасному лицу. Сейчас я осознавал, что совсем скоро в реальности окажусь в этой пещере. Уже завтра на закате увижу проклятый черный постамент. А на нем…
Я даже не хотел думать, что мести маленькой, хрупкой девушки будет изуродованное огнем и временем тело…
— Что будет дальше? — пытаясь взглянуть в наполненные слезами глаза, тихо спросил я.
— Не знаю, — голос девушки при каждом звуке обрывался. — Но я боюсь…
Резко, словно нахлынувшая стихия меня окутал мрак. Это означало лишь одно — наступил рассвет…
* * *
Лика
Кто придумал, что утро бывает добрым? Чушь! В последнее время, каждое мое утро имело стабильный окрас — мрачной, неотвратимой действительности. Как только сознание просыпалось, оно истошно начинало думать, что «грядущий день готовит». Ну, а самым важным в этом вопросе было: как после всего не умереть…
За пределами выделенной мне землянки уже несколько часов слышалась возня. Еще немного и ведьмы решаться потревожить мой короткий сон.
— Вот за что мне это? — тихо прохрипела я, совершенно бесцельно требуя ответа у пустоты.
Вчера не в меру гостеприимные ведьмы выделили нам две одиноко стоящие на удалении маленькие, темные хибарки. Получив тройку овчинных одеял и краюху хлеба с молоком, наша компания «отчаянных», в полной мере наслаждались минутами покоя. Говорить не хотелось. Ведьмы были погружены в свои думы.
Я и Астерит старались выдавать минимум информации, так, как еще не известно, каким образом местные ее используют. Дарьян вообще ничего не понимал. Несколько раз, пытаясь завести разговор с хозяйками лесного лагеря, он натыкался на волну проклятий и оскорблений. По понятным причинам пыл его быстро охолодел. К эльфу с расспросами спасенный от зубов оборотня не приставал знал — бесполезно. А вот ко мне…
— Идиот, — мрачно констатировала я, вглядываясь в землистый потолок. — Это было нужно догадаться…
Уже после того как нас расположили, объяснили основные правила пребывания в ведьмовском поселении, и оставили в одиночестве, научилось необъяснимое… Астерит поплелся в соседнею землянку, спать. А вот Дарьян предпочел задержаться. Мне уставшей, было все равно кто будет присутствовать рядом. Молча забравшись под овчинный плед, смотрела на небольшой огонь в земляной печи.
Вначале наш нечаянный спутник витиевато рассказывал о своей жизни, задавал ничего не значащие вопросы, на которые я в основном отвечала односложно. Но потом… Не знаю, обладает ли спасенный магией, или еще какими уловками. Может я слишком переутомилась, или все произошедшее последствия стресса. Но я словно из небытия очнулась в тот момент, когда наглый Дарьян забрался под одеяло и весьма двусмысленно массировал мои обнаженные плечи. Теплое дыхание обжигало кожу, а тихий монотонный голос буквально выведывал из меня необходимую информацию.
— Дура, — обратилась уже к себе вспоминая детали прошлой ночи.
После того, как пришла в себя, Дарьян крайне грубо был выставлен за пределы выделенного мне помещения. Более того у меня осталось его одеяло и остатки скудного ужина. Здраво рассудив, что местный наглец и так получил слишком многое, я даже и не подумала возвращать причитающееся ему вещи.
Плотно закрыв дверь на засов, вновь погрузилась в свои мысли. Ничего важного или секретного Дарьян выведать не смог. Я вообще не понимала, зачем ему понадобилось меня соблазнять?
— Да какая разница, — громко возразила самой себе.
В любом случае сегодня все должно закончиться. Нынешней ночью мы активизируем портал и уберемся прочь с этого проклятого мира…
— Твои спутники уже встали, — бесцеремонно распахивая деревянную дверь, с порога заявила ведьма.
Я лишь ухмыльнулась. Подобное раннее утреннее пробуждение было понятно. Астериту, судя по всему вновь не дали выспаться неведомые ночные ведения. А Дарьян вчера так рьяно пытался выведать информацию, что стоило ожидать, что он продолжит свои попытки ни свет ни заря.
— Я принесла завтрак и одежду, — твердо проговорила ведьма, складывая названные предметы на небольшой лавке.
— Спасибо, — попыталась провести мостик дружелюбия я. — Очень приятно видеть гостеприимство и дружелюбие в столь нелегкое для всех время.
Вылезать из теплого одеяла, не хотелось. Но рассудив, что дальше нежиться мне все равно не дадут, потихоньку села на кровати и начала поправлять смятую за время сна одежду.
— Не стоит думать о нас так хорошо, — быстро отрезала ведьма. — Мы все надеемся, что сегодня ночью вы покинете наш мир.
— Дарья, прошу простить мне не понимание, — не смотря на явный негатив к моей персоне, решила продолжить разговор. — Но разве вам нравиться жить в изгнании? Чувствовать себя словно затравленные звери?
