– Не всем же быть как вы. У меня есть другие плюсы, – фыркнула беззлобно.
– Знаем. – Потомок вампиров в обороте обычного нетопыря сел на ближайшей ко мне ветке, а Барон приковылял, так и не сбросив с себя ипостась огромного черного волка. Лег у моих ног, посмотрел заискивающе.
Вот так новость, игры еще не начались, а наши парни уже теряют силы для оборота. Нехорошо. Я, не раздумывая, стянула с руки перчатку и потрепала оборотня по холке.
– Спасибо! – Он мгновенно воспарил духом, перевоплотился и только потянулся в благодарность меня за плечи обнять, как из-за ближайшей скалы раздался мой собственный голос:
– Барон, сбрось эту дрянь в пропасть!
– Опять… – Тяжело вздохнули смертники, а я обернулась к причине их досады и с ужасом увидела себя. Воинственная и обозленная, в полном боевом облачении, с двумя плетениями проклятий в руках, я… то есть не я, но девушка, очень похожая, уверенно шла на меня и оборотня. Та же походка, мимика части лица, что не скрыта полумаской шлема, гневный взгляд, движения и голос, надрывно требующий: – Убей ее немедленно!
– Да как скажешь, – согласился двуликий и метнул в незваную топор. Я уловила лишь блеснувший в свете месяца металл, а в следующий миг вздрогнула всем телом и чуть не закричала в голос, потому что я… то есть та, другая, упала, держась за пробитую грудь.
Надо спасти!
– Куда?! – Мой стан крепко обвили знакомые руки.
– К ней! – Я отчаянно рванулась из захвата рыжего, неожиданно оказавшегося рядом.
– Сумерька, только тебе может прийти в голову спасать фантома! – в раздражении бросил Дао-дво и потянул меня за собой. – Пошли, Кардинал все еще тебя ждет.
– Но… – запоздало увидела, как исчезает порождение тьмы, и умолкла.
– Пошли. – И вопреки собственному приказу он поднял меня, удерживая за талию, и понес перед собой, как большую куклу или же неразумное дитя, выговаривая при этом: – Императорские прихвостни не зря едят свой хлеб, фантомов сделали крайне достоверными, так что даже мы путаемся.
И говоря «мы», он имел в виду меняющих ипостась. Представила, как Барон принимает меня за фантома, и прикусила губу. Милостивый боже! Что-то мне совсем не хочется оказаться с проломленной топориком грудью.
Ощутив, как я вздрогнула, Гер ободряюще сообщил:
– Но ты не переживай, при должной наблюдательности мы все же можем отличить оригинал от подделки.
– А я? Как же мне распознать?
– Фантом от вещей избавиться не может, а мы – да.
– То есть в расчет даже не берется потрепанность костюма? – ошеломленно переспросила я.
– Сканирование игроков может происходить постоянно, – раздалось в ответ. – Так что, завидев наших, проси что-нибудь с себя скинуть. – И тон такой, что я сразу же поняла, шутит. Тут Дао-дво шепнул: «Только не паникуй!» – и выдвинул меня за край пропасти, дабы предъявить зависшему там Бругу.
Шутки кончились.
Мокрый и изможденный двуликий, менее всего похожий на Кардинала разбитых сердец, держался за выступ одной рукой, второй за шкирку удерживал визжащего не моим голосом фантома.
– Тугго, смотри. Вот настоящая Сумерька. Видишь? А теперь выбрось каку, которая вцепилась в тебя, она не Намина. – Не знаю, на что Гер рассчитывал, но болезненно бледный оборотень, из последних сил державшийся на весу, как-то нехорошо прищурил уже светло-желтые, а не нормальные красные глаза и прохрипел:
– Пусти Сумерьке кровь и… посмотрим, – и прозвучало это почти так же, как и: «Барон, сбрось эту дрянь в пропасть!»
– Мамочки! – пискнула я, повернула голову к хмурому рыжему, прошептала: – Гер, он уже говорит словами фантома. Кровопускание приведет лишь к следующему требованию.
– Ага, – расплылся в кровожадной улыбке невменяемый Бруг, – вспорите ей брюхо и намотайте на ближайшее дерево кишки. А затем…
Продолжения мысли слушать не стали.
– Что будем делать? – Дао-дво вернул меня на землю, обнял, не давая сбежать, и поинтересовался у здесь же стоящего Равэсса: – Ты все еще хочешь вниз спустить Намину? Поближе к Тугго?
– Уже нельзя, – качнул головой Его Высочество. – Фантом может зацепить и ее, и тебя, слишком много выпил силы. Но я не хочу отправлять Кардинала на задворки грани. Мало того, что жизнь потеряет, так еще может застрять среди слуг рогатого Властителя.
– У Тарраха? – Я вновь посмотрела на камни с сияющими письменами и вцепилась в руку Дао-дво. Я знала, где мы. Догадывалась! – Эта пропасть… это… это…
– Тихо, тихо, – меня прижали сильнее и погладили по голове, будничным тоном сообщая: – Это всего лишь врата в преисподнюю, ничего такого, из-за чего следовало бы так волноваться, – и тут же перевел тему: – Лучше скажи, чем вернем Бруга к жизни?
На мгновение нахмурилась, не представляя, отчего многоликому удается так хладнокровно разграничивать важное от должного. Кука на его счет была права, истинный разведчик.
– Нужно сообщить и сделать что-нибудь такое, что заставит его… отрезветь, – прошептала я, судорожно вдохнув и медленно выдохнув, дабы успокоиться и стать такой же сосредоточенной, как Дао-дво. – И информация должна быть достоверной, иначе не поверит.
– Уже пытались. Ничего не помогло. Воспоминания о прошлом и настоящем его не тревожат. – Равэсс запустил руки в волосы и зажмурился. – Проклятье! Проклятье! Проклятье…
Я со всхлипом прикусила губу, Гер сжал зубы, а там, где стояли остальные смертники, стало тихо. Все застыли в ожидании решения капитана.
– Таррах разорви! – Его Высочество шепотом признался: – Я не хочу его сбрасывать в пропасть! Не смогу принять на себя такой грех. Это же убийство чистой воды!
– Но и отдать его фантому мы не можем, – глухо произнес рыжий. – Иначе он нас всех отправит к рогатому без зазрения совести.
Над утесом на несколько мгновений стало тихо, и вдруг совсем рядом прозвучало ехидное и такое знакомое:
– Н-дя, ть-тяжело решиться на раскрытие тайны ради спасений-я друга. Дя, Сумерька?
– Симпатяшка? – Я не поверила своим ушам.
– Тихо! Продолжай делать вид, что грустишь. Вы тоже, – обратилась невидимая кука к мгновенно расслабившимся смертникам. – Нечего глазами зыркать и зубы показывать. А ну, нахмурились все, пустили слезу или что там можно пускать в таком ть-тяжелом случае, как потерь-ря Бруга.
Парни незамедлительно склонили головы и со скорбными лицами загрустили. Никак самые настоящие похороны. Я с трудом удержала улыбку, а нежить, удовлетворившись увиденным, продолжила говорить:
– Итак, Намина Сумеречнай-я, й-я спрашиваю тебь-бя здесь и сейчас перед лицом ужаса и смерти, выдашь ли ты просчет Олли ради спасений-я Бруга.
– Крэббас? – удивился Гер.
– Кудряшка, – нахмурилась я.
– Она самай-я, – шикнула тварька лопоухая и искренне возмутилась: – Ты что, забыла? Совсем не помнишь, зачем староста приезжала в городок?
– Я просто не сообразила… К тому же Олли включала полог и…
– Заглушка принцессы-драконессы не преграда, куда сложнее пробиться под полог хозь-зяина, – шепнула Симпатяшка и затихла. Видеть нежить я все так же не видела, но была уверена, в эти мгновения маленькая тварька в предвкушении потирает лапки. Уши у нее заблаговременно скручены, хвост поджат, а глаза широко раскрыты и горят. Еще бы, ведь сейчас произойдет очередное мое преступление и нарушение слова.
Милостивый боже, хоть бы сработало.
Я сделала шаг к обрыву, с замиранием сердца чувствуя, как руки Гера соскальзывают с талии, чтобы в следующее мгновение взять в плен мою кисть и ободряюще сжать.
Не бросил.
– Спасибо, – шепчу я и высовываюсь за край, чтобы радостно поприветствовать изможденного Кардинала. – Привет, Бруг!
* * *
Удивительная штука жизнь! Раньше метаморф младшей ветви рода Дао-дво сознавал свою привязанность к той или иной особе, всего лишь взглянув на нее. Вернее, даже просто ощутив, как замерло сердце при виде нежной улыбки, томного взгляда, здорового румянца и собственно пышной, часто вздымающейся груди. Иногда для определения интереса хватало и голоса девушки, той самой призывной нотки, что будоражила воображение и разгоняла кровь, как это случилось с Амидд. Но, пожалуй, впервые Герберт понял, что влип по уши, когда увидел, как Барон свернул шею Сумерьке, Герцог вогнал в нее пару клинков, а всеми любимый и уважаемый Равэсс перерубил девушку надвое мечом…
Сердце остановилось, скованное льдом ужаса и неверия, дыхание оборвалось, а в голове сквозь звон колокола прорывается звериный рев: «Моя…» и «Убью к Тарраху!». Дао-дво с трудом оборвал оборот и последующее умерщвление членов команды, зажмурился, прогоняя образы умирающей худышки, и сквозь зубы вдохнул.
– Жива. Она жива. Это всего лишь фантомы, фикция… – Но желание рвать и метать не проходило. – Проклятье!
Он знал, будет сложно, знал, что император на многое ради проверки пойдет, но не был готов к тому, что, едва отбив нападение вооруженных демонов-мертвяков, а затем и крылатых ларшаев, им придется столкнуться с добрым десятком Сумерек, отчаянно зовущих на помощь. Слишком похожи, слишком измучены, изранены, как к такой не подойти? Он сам рванул с низкого старта и остановился близ одной такой, а все потому, что девчонка держала в руках шлем от костюма. А ведь его быть при ней не должно.
