– Ваш взгляд, моя дорогая леди Элера, выдает вас. – Задумчиво подхватив бокал с вином и сделав глоток, Карризи продолжил: – В ваших глазах светится ум, и, признаться, мне нравится это. Увы, я слишком часто общаюсь с весьма недалекими представительницами аристократии, которые не видят ничего ужасного в том, чтобы их рассматривали только в роли племенных кобыл, и неосознанно переношу привычную модель поведения на всех женщин, встречающихся мне в жизни.
– И не считаете нужным менять свое отношение, – зачем-то уточнила я.
– Вы правы, меня не занимает этот вопрос.
– Уважаемый аль Карризи… – Брат укоризненно посмотрел на меня, и я тут же прикусила язык. – Расскажите нам о Белом храме. Если я правильно понял вас в прошлый раз, особенно в свете легенды о дарах Сааяры, вы имеете к нему некоторое отношение.
– Вы правы, – улыбнулся галгарец, – я посвящен Сааяре. И в этом мы схожи с вашей сестрой. Госпожа Элера, ведь вы и сами поклоняетесь ей?
– Мою богиню зовут Селена, – поправила я.
– Эх, жители западных берегов, – вздохнул галгарец, устраиваясь еще удобнее в кресле и делая очередной глоток вина, – вы извратили истинную религию, поменяли имена богов, сделали их слабыми и всепрощающими, забыв о том, что их истинное предназначение карать, а не прощать. Боги жестоки, но справедливы. Они щедро одаривают, но только сильных, а слабых ждет лишь роль рабов и слуг. Именно поэтому великий Акбар не открывает границы халифата. Ведь вместе с торговцами и прочим сбродом, маскирующимся под дипломатов и проповедников, в мою страну хлынет всякое вольнодумство и грязь с запада. Белый храм никогда не допустит, чтобы Галгария стала слабой и подверглась тлетворному влиянию. У нас сильные корни и нерушимые ценности, но вода может сточить даже камень. Зачем лишний риск? Но я увлекся. Несмотря на все достоинства госпожи Элеры, разговоры о политике ей наверняка скучны, не так ли?
Я хотела было возмутиться, но, снова поймав предостерегающий взгляд брата, промолчала. При всех моих успехах мне еще далеко до Алена в его искусстве выстраивать разговор в нужном ключе, поэтому пришлось оставить свое возмущение при себе. Цель нашей встречи с Карризи – совсем иная, и кому как не Алену знать, как лучше добиться желаемого.
– Я была настолько впечатлена легендой о Сааяре, – робко призналась я, – что не спала всю ночь, размышляя о судьбе богини.
О том, что не спала я совсем по другой причине, – опустим.
– И что вас так впечатлило, моя госпожа? – снисходительно спросил Карризи.
– Получается, что она отказала богу войны, предпочла ему смертного. Но когда отец разлучил их, как она смогла забыть любимого? А он ее? Неужели есть средство потушить огонь страсти, пылающий в сердце?
– Как вы романтичны, моя госпожа, – улыбнулся галгарец. – Естественно, истинная любовь – великий дар богов, вот только они не часто одаривают ею смертных. Как я уже говорил, только сильнейшие получают на это право. Все дело в том, что любую привязанность можно притушить, загасить как простой костер, не обращая внимания, что он пылает в сердце. Так и поступила юная дева, которая впоследствии и стала женой возлюбленного Сааяры. Она обратилась к Всеотцу, вы называете его Вортаном, и он на один день наделил ее силами своей дочери. Ведь Сааяра, или Селена, не только покровительница любви и богиня луны, на нее возложена обязанность давать забвение тем, кто в нем нуждается.
– Поцелуй смерти? – прошептала я, чувствуя, как кровь отливает от лица, а на лбу появляется холодный пот.
– Не стоит так пугаться, моя госпожа, – с улыбкой заметил Карризи, но в его глазах на миг промелькнуло удивление. – Действительно, по легендам, это последний дар, которым распоряжается богиня, но в реальности все иначе. Маги Белого храма всего лишь забирают боль и приводят душу в равновесие.
– А правда, что магия Белого храма способна спрятать того, кого приговорили жрецы красного бога, поставив печать Ворга? – задал самый главный вопрос Ален, и я затаила дыхание.
– Верно, Белый храм с начала времен соперничает с жрецами Ворга в умениях и магии, и могу с уверенностью сказать, что в некоторых вопросах магия красных подобна лепету неразумного младенца по сравнению с нами.
– Я правильно понял, уважаемый аль Карризи, что и вам подвластно такое мастерство? – уточнил брат.
– Я один из тех, кто хранит дары Сааяры, а это право дается только сильнейшим магам. Но почему вас интересует этот вопрос?
Я быстро взглянула на Алена и, не удержавшись, схватила бокал и залпом допила свой морс, чувствуя, как галгарец буквально буравит меня взглядом.
– Просто любопытно, – подчеркнуто спокойно ответил брат. – Уважаемый аль Карризи, могу я предложить вам насладиться ароматным дымом. Знаю, что не удастся поразить вас изысканностью, но хочется, чтобы вы хоть немного почувствовали себя как дома.
– Не откажусь, – медленно протянул галгарец. – Смею я надеяться, что ваша сестра составит нам компанию?
– Непременно. Дорогая, распорядись.
Я кивнула и, встав из-за стола, быстро нашла Ренарда и велела все подготовить в зимнем саду, изредка используемом как курительная комната.
Вернувшись, чтобы пригласить гостя и брата переместиться туда, я застала Карризи и Алена о чем-то разговаривающими. При моем появлении возникла пауза, а взгляд Карризи остановился на мне, в нем я заметила необычайную задумчивость.
– Мы можем пройти в зимний сад, все уже готово, – объявила я с улыбкой.
Вошедший следом за мной Ренард поклонился гостю и, обхватив ручки кресла Алена, повез его вперед. Проводив их взглядом, я опустилась в кресло и, откинувшись на спинку, задумалась. С каждой минутой план Алена казался мне все менее выполнимым, и я совершенно не представляла, что мне делать.
– Моя госпожа, позвольте сопроводить вас. – Моих пальцев коснулась прохладная рука Карризи, и я снова вздрогнула, а галгарец быстро прошептал: – Не стоит так бояться меня, дорогая Элера, я не причиню вам зла.
И тут я поняла: вот он – мой момент, когда мужчина должен предложить свою помощь, не потребовав платы. Но в моих словах должна звучать только правда, Карризи почувствует малейшую ложь.
– Увы, – так же тихо ответила я, – мужчинам нельзя верить. Их обещания, какими бы сладкими они ни казались, потом приносят только боль.
– Кто вас обидел? Поверьте, я пойду на все, чтобы улыбка как можно чаще украшала ваше прекрасное лицо.
Повернувшись и вскинув голову, я смотрела на склонившегося надо мной мужчину, и тысяча мыслей промчалась в моей голове. Не ошибусь ли я, рассказав о своей проблеме, готов ли Карризи безвозмездно помочь мне? Но когда он сказал следующую фразу, я поняла, что Ален специально отослал меня. В это время он закинул Карризи наживку, которую галгарец почти заглотил, и теперь от меня зависит все дальнейшее.
– Ваш брат упомянул о назойливом поклоннике, преследующем мою госпожу, – проникновенно сказал Карризи, еще сильнее склоняясь. Так, что я почувствовала его горячее дыхание и отчетливый запах восточных пряностей. – Он признался, что ваш преследователь – жрец красного бога, которого вы называете Воргом.
– Он сказал, что я никуда от него не денусь, – пролепетала я, на самом деле не в силах отвернуться от гипнотизирующего взгляда, – что найдет меня на краю земли, хотя я и не называла ему своего имени.
– И что он сделал? – продолжал лишать меня сил Карризи.
– Поцеловал… – Я не узнавала свой голос. А горло, внезапно ставшее сухим, мешало произносить слова.
– Он поставил печать Ворга? – усмехнулся галгарец.
Я кивнула, не в силах больше вымолвить ни слова.
– Не бойся меня, нежная Элера. Кто бы он ни был, ты ему не достанешься. Я уже говорил, что магия Белого храма велика и могущественна. Я хочу избавить тебя от волнений, ты согласна помочь мне в этом?
Я снова кивнула.
– Знаешь, печать Ворга сложно снять, но я могу ее замаскировать так, что твой поклонник никогда не сможет тебя найти. Никогда до этого дня я не испытывал такой радости оттого, что смогу в очередной раз обойти прислужников Ворга. О, тебе тоже понравятся мои чары, не сомневайся.
– Но… – прошептала я и замолчала, когда Карризи прижал указательный палец к моим губам.
– Не надо слов, я так хочу, и ты свой выбор тоже сделала.
А потом его лицо приблизилось еще сильнее, и демонов галгарец поцеловал меня. От его губ веяло холодом и зимним ветром, кожу стало покалывать, и озноб, начавшийся с лица, постепенно распространялся по всему телу. А я не могла даже пошевелиться, чтобы избавиться от жуткого чувства стужи. Поцелуи Брайса, короткие и нежные, приносили успокоение; когда меня целовал Сефер, в висках словно раздавался набат, а сердце хотело выпрыгнуть из груди, а прикосновение Карризи… Он был не понаслышке знаком с искусством любви, я чувствовала это. Галгарцы вообще слыли невероятными любовниками, но когда он ласкал мои губы своими, то словно выпивал душу, оставляя зияющую пустоту внутри.
