— Ты же сам всё не хуже меня знаешь. Поговорить что ли не о чем? — теург решительно отодвинула от себя выпечку и сложила руки на груди.
— Знать-то я знаю, — проворковал Мастерс, тихонечко, пальчиком, подталкивая плюшку в сторону девушки. — Но как знаю? Как нам объяснили, так и знаю. Поэтому глубинного понимания проблемы у меня нет. А вы с этим родились, у вас оно есть. Детка, бедная булочка сейчас упадёт на грязный холодный пол. И там её затопчут тараканы. Ногами, представляешь?
Оборотень скроил такую несчастную жалостливую физиономию, что Каро не выдержала. В голос она, конечно, не захохотала, но улыбнуться улыбнулась. И плюшку взяла, милостиво откусив кусочек. Вот тут-то желудок её и проснулся. Да ещё как! С таким завыванием, фейерверками и взрывами обычно вулканы пробуждаются. С другой стороны, чего ещё ждать от организма, который кормишь хорошо, если раз в день. А иногда ему бедному и того не перепадает.
— Заметьте, я опять прав! — нравоучительно подняв палец, заявил Рон. И плюхнул перед напарницей кружку с кофе, накрытую снежной шапкой сливок. У Курой никаких сливок дома никогда не водилось. — Нити судьбы, точка схода — это всё здорово. А на пальцах объяснить можешь?
— Не маху, — пробормотала девушка и длинно, как змея, сглотнула. — У меня пальцы заняты. На примере могу. Смотри, допустим, судьба некой женщины погибнуть под колёсами кареты. А попасть она туда обязана потому, что её толкнёт подвыпивший маляр. И именно не специально толкнёт — мотнёт его. Погибнет же она потому, что гвоздь подковы лошади, пробивший копыто, ударит её по виску.
— Жуть! — восхитился Мастерс, прихлёбывая из своей кружки.
— Не перебивай! Вроде бы, ничего сложного. Но, если посудить, вместе нужно сойтись массе случайностей. Во-первых, они все должны оказаться в одной точке. Во-вторых, кебмен должен не заметить или не обратить внимания на вылезший гвоздь. Маляр выпить больше своей нормы или не то, что обычно. Женщине надеть юбку с оборкой, о которую споткнётся, или поскользнуться на мокром тротуаре. Значит, ещё и дождь должен пройти. Это я так, навскидку. На самом деле, нитей гораздо больше. Начиная с того, что работник пивоварни случайно перевернёт бочку и в кабак, где расслабляется маляр, привезут пиво не того сорта. Понимаешь?
— Примерно, — кивнул оборотень. — И что?
— А то, что это действительно может оказаться нелепым стечением сотни обстоятельств. Ну, вот так сложилось, судьба! — Каро развела руками и, воспользовавшись удобным положением, стащила из пакета ещё одну плюшку. — А может быть те-ка. Это когда духи тщательно и старательно сводят все нити воедино. Чтобы всё произошло так, а не иначе.
— Зачем? — почесал ногтём бровь Мастерс. — В смысле, они развлекаются так?
— Духи не развлекаются! — обиделась Курой. — Точка схода возникает не просто так. Она влияет на всех участников событий. Даже на того мальчишку, который бочку перевернул. Что-то в их жизни кардинально меняется.
— Ну да, — хмыкнул детектив. — Маляра, скорее всего, на каторгу отправят. Ненадолго, на годик так. Для профилактики алкоголизма. А кебмена лишат лицензии и права управления экипажами в городе.
— И такое может быть, — кивнула Каро. — Но в результате маляр может начать писать стихи и станет прославленным поэтом. А кебмен изобретёт какое-нибудь средство, чтобы прохожие не попадали под копыта лошадей. Или, наоборот, мастеровой обозлится, вернётся с каторги и начнёт резать блондинок. А возница станет тираном. Тогда этот случай будет просто частью другого, более глобального те-ка. По сути, вся история мира от самого его рождения — это сплошной путь к те-ка.
— К смерти, что ли? В смысле, к гибели Вселенной?
— Я откуда знаю? — пожала плечами девушка. — Гибели, перерождению, преображению. Главное, что в те-ка нет места случайностям. То, чему суждено сбыться, неизбежно. И Видящий может распознать, что часть неизбежности, а что случайность. Не разгадать весь замысел, а увидеть отдельные ниточки. Собственно, каждый из нас может. Те, кому суждено стать частью те-ка, обязательно сталкиваются друг с другом раньше. Женщина и маляр, владелец кабака и возничий.
— Лошадь и гвоздь… — глубокомысленно протянул Мастерс.
— Может и так, — огрызнулась теург. — Но их как будто водит по сужающейся спирали, они пересекаются, но расходятся, пока… — Каро ударила себя кулаком по ладони, — … бам! И всё произошло.
— Ну, более или менее суть я уловил. Только не понял, с сего у тебя такой ажиотаж вызвало заявление Яте, что это не те-ка. Понимаю, если бы наоборот.
— Как раз нет! Слишком уж много в деле понамешано всего. Если бы тут духи плели, то ничего удивительного. Значит, им так нужно. Но это замысел живого, понимаешь? Единый замысел!
— Или просто совпадение, — Мастерс спрыгнул со стола, закинул руки за голову, сцепив пальцы на затылке, и принялся расхаживать по тесной кухоньке. — С чего ты вообще взяла, что одно с другим как-то связано?
— А давай посчитаем, — принялась загибать пальцы Каро. — Испорченные кожи — это раз. Проклятье, которое есть, но которого как бы и нет, только следы от него остаются — это два. Дварф, одержимый жаждой мести, но сошедший с ума ни с того ни с сего — это три и четыре. И троллья кожа — это пять.
— Не вижу связи, — хмыкнул оборотень. — Вот убей меня нежно, не вижу.
— А нас на курсе криминалистики учили: «Ищите повторяющийся момент! Если найдёте, то вы имеете дело не со случайностью, а с замыслом!», — с лёгким превосходством над необразованным оборотнем пояснила Курой. — А тут повторяющийся элемент даже ты заметишь — господин Горх. Всё сходится на господине Горхе!
— Точно, это даже я заметил… — задумчиво пробормотал детектив.
Вышел в комнату, остановился рядом с кроватью теги, подозрительно внимательно изучая стену над изголовьем. И ухмыльнулся чему-то своему. Хотя ничего весёлого на стене, вроде, не было. Разве что светлый прямоугольник на том месте, где раньше картина висела.
— Но, дорогая моя учёная, кроме Горха нет там никаких повторяющихся элементов. Всё разное. Участники разные, мотивы разные. И между собой они никак не связаны. На что угодно готов спорить: дроу слыхом не слыхивал ни про каких дварфов. А наш портильщик шкур ничего не знает про троллей.
— Получается, опять тупик? — Каро в расстройстве так дёрнула зубами заусенец на мизинце, что содрадала целый лоскуток кожи.
Курой зашипела, быстро зализывая немилосердно щиплющую ранку. Наверно потому и не заметила, как оборотень рядом оказался. Никаких шагов и шороха одежды девушка не слышала. Мастерс только что у кровати стоял, а потом — р-раз! — уже присел на корточки рядом с теургом, отобрав у неё повреждённую руку и внимательно, словно диковину, осмотрел со всех сторон. А потом взял да и сунул палец теги себе в пасть, легонько посасывая его, как леденец.
— Ты чего делаешь? — почему-то вполголоса спросила Каро.
От удивления, наверное, на шёпот перешла. Не сказать, чтобы ощущение неприятным было. Скорее, странным.
— Ранку зализываю, — невозмутимо ответил оборотень, но палец не выпустил. Наоборот, зубами прихватил. — Никогда не слышала о таком? Кстати, ничего не имею против самобичевания. Иногда полезно бывает. Но самопоедание — это уже слишком.
И опять принялся посасывать, морда мохнатая. Легонечко так, ненавязчиво проводя по содранной кожице кончиком языка. При этом смотрел он на девушку снизу вверх, исподлобья. Глаза оборотня потемнели, сравнявшись цветом с гречишным мёдом — зелень из радужки совсем пропала. А вертикальная щель зрачка расширилась, превратившись в тёмную, слегка пульсирующую линзу.
В принципе, в самом действе ничего странного не имелось. Слюна оборотней действительно содержала какие-то там вещества, от которых кровь сворачивалась. Это Курой ещё из краткого курса медицины, прослушанного в колледже, помнила. Но было во всём этом что-то такое, сложно определимое. Интимное даже. И приятное, чего уж тут. А ещё волнующее. Даже будоражащее. И…
В общем, палец свой тега из пасти оборотня выдернула. Мастерс на это отреагировал спокойно, усмехнулся только. Поэтому теург демонстративно и отёрла ладонь о юбку.
— Не делай так больше, пожалуйста! — поморщилась тега. — Всю руку обслюнявил. Если очень хочется, то себе зализывай.
— Себе не так приятно, — осклабился детектив.
— Ничего, у тебя язык длинный и гибкий. Сумеешь как-нибудь приятно сделать! — огрызнулась Курой.
Рон свесил голову, закусив, а, скорее, даже зажевав нижнюю губу. Скулы его напряглись, желваки вздулись двумя камешками. Теург подумала уж, что оборотень всерьёз обиделся. Такого она никак не ожидала.
Тега соскользнула с табуретки на пол, пытаясь заглянуть Мастерсу в лицо.
— Эй, Рон, ты чего? Ну, прости, я не хотела. Серьёзно! Не подумавши ляпнула, — она дёрнула детектива за рукав, пытаясь заставить оборотня голову поднять.
