– Хотела оказаться на ее месте, Дария? – низким глубоким голосом мурлыкал Соланж, поглаживая мою шею.
Пальцы едва касались, щекоча идеально подпиленными ногтями. Впрочем, в Веосе у всех аристократов ухоженные руки. Большой палец коснулся губ, очертил контур.
Пусть меня лишили свободы передвижения, но обращаться, как с рабыней, я не позволю. Когда Соланж попытался приоткрыть мой рот, укусила его за палец.
– Ах ты маленькая!.. – отпрянув, зашипел некромант и, неожиданно усмехнувшись, спросил: – Нравится кровь? Хочется бурной страсти, как вампирше?
Опомниться не успела, как окровавленный палец – а постаралась я знатно – мазнул по губам, оставляя после себя привкус железа.
– Долго стояла? – Соланж ухватил за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – И мечтала, да? Ну же, признайся!
– Мерзавец! – выдохнула я, вновь обретя дар речи. Теперь я начала сомневаться, случайно ли его лишилась. – Сейчас все узнают, как вы ведете себя с леди. На пом-м-м!..
Договорить не успела: рот накрыли теплые губы. Соланж целовал иначе, чем на крыше: властно, жестко, проникая в рот языком. Сопротивлялась недолго: некромант оказался сильнее и опытнее. Он безраздельно овладел моим ртом. Какое там Геральт – тут, казалось, достаточно искры, и начнется пожар. Я тряпкой висела в сильных руках, задыхалась от запаха вербены, отчаянно пыталась высвободиться, избавиться от чужого дыхания, но оно полностью поглотило меня.
Сердце скакнуло и замерло, чтобы зайтись от бешеного темпа. Губы горели, а руки, наоборот, заледенели. Поцелуй напоминал крепкую настойку, такую, от которой сразу хмелеют. И, видимо, я тоже поддалась коварству спиртного напитка, потому что на краткий миг коснулась языком языка Соланжа, сплетясь с ним воедино, но тут же со всей силы оттолкнула некроманта.
Чары рухнули. Соланж довольно улыбался, а я не могла отдышаться. Вытерла губы тыльной стороной ладони и влепила ему пощечину. И сразу вторую, для симметрии.
– Не понравилось? – с толикой разочарования спросил некромант и потер лицо. – Отчего, Дария? Не об этом ли вы мечтали пару минут назад, когда подсматривали, будто ребенок? Ах да, вы хотели занять ротик совсем другим, – продолжал издеваться нахал. – Увы, предмет слишком нежен и не выдержит укусов.
– Шлюхи в публичном доме, – задыхаясь от ярости, напомнила я. С удовольствием бы ударила его между ног, заслужил! – Наверняка найдете девочку по вкусу.
– Вам нравится вербена, и никуда вы от этого не сбежите, – победоносно заключил Соланж, пропустив мимо ушей предложение развлечься на стороне, и растворился в воздухе.
Одной проблемой больше. Как прикажете разбираться с Хозяином смерти, который привык получать все по щелчку пальцев? Скорей бы выйти замуж, при супруге он не посмеет. Драться на дуэли не позволю, подам в суд за домогательства.
Я сидела и расчесывала волосы гребнем, готовясь ко сну, когда вошел Геральт. Не постучавшись, резко распахнул дверь, та жалобно скрипнула. Увидев его отражение в зеркале, я вздрогнула. Любимый смотрел хмуро, совсем не ласково.
– Что случилось?
Я отложила гребень в сторону и испуганно заглянула ему в глаза.
– Ничего, – отмахнулся Геральт и присел на край кровати. – Порадовалась сегодня? – зло прошипел он и в сердцах скинул на пол подушку.
Я проследила за ней взглядом. О чем это он? Чем я успела провиниться? Прокрутила в голове события последнего дня, пожалуй, одного из самых мерзких за время жизни в Веосе, и догадалась. Застонав, обхватила голову руками. Так и знала! Чувствовала, королевская милость обернется разрывом, и вот Геральт уже смотрит как на врага. Куда делись тепло, любовь? Передо мной сидел чужой человек. Неужели он не понимает, что не я выпрашивала землю? Не может не знать! И все равно обвиняет.
– Не нужна мне эта долина, я подарю ее тебе! – выкрикнула я в сердцах и вскочила. Упала на колени рядом с Геральтом и ухватила за безвольно повисшие руки. – Прямо сейчас поеду во дворец и напишу отказ.
Посмотри на меня, ну посмотри же, любимый! Почему ты отводишь взгляд?
– Оставь, твоя же, – глухо ответил Геральт и, отвернувшись, добавил: – Прости. Просто гадко на душе. Не хотел стать публичным посмешищем, поэтому не пришел. Король еще чем-нибудь одарил?
Я покачала головой и присела на кровать рядом с любимым. Помедлив, обняла его и положила голову на плечо. Геральт скупо погладил по руке.
– Хорошо провела время?
Я тяжко вздохнула. Если можно так назвать беседу с герцогом Терским, хищные взгляды придворных и поведение Соланжа, то прекрасно.
– Иногда приходится терпеть. – Геральт поцеловал в висок. – Ничего, привыкнешь.
Некоторое время мы сидели молча, тесно прижавшись друг к другу. Пару раз порывалась рассказать Геральту о Соланже, но раздумывала. Он ведь некроманта на поединок вызовет! Соланж же… Мстит он, провоцирует. Нужно потерпеть, Геральт прав. Некроманту рано или поздно наскучит травля, и он отстанет. Соланж знает мои слабости, поэтому целует, чтобы вывести из себя.
А вот сцена во дворце – вряд ли спектакль. Я видела все признаки возбуждения и мужского удовольствия. Такое нельзя устроить по заказу. Надо было уйти, а не потакать низменным началам! Увы, уже ничего не исправишь.
– Соланж Альдейн – он откуда? Тоже темный? – решилась я затронуть опасную тему.
– Почему ты спрашиваешь? – насторожился Геральт.
Он выпрямился и отстранился, вперив в меня немигающий взгляд. Смутившись, я потупилась и промямлила:
– Ну, король поручил меня его заботам. Соланж странно себя вел.
– Как? – сипло уточнил Геральт.
Я задумалась. О чем рассказать, о чем умолчать? Пожалуй, лучше ничего не говорить, иначе придется признаться в собственных желаниях. Сомневаюсь, что любимый поймет правильно, слишком уж все неоднозначно. С одной стороны, непреодолимое желание заняться любовью с Геральтом, с другой – возбуждение от подсматривания за Соланжем.
Губы зазудели. Рот наполнился привкусом железа – как во время недавнего поцелуя. Нет, с этим нужно бороться! Иначе воспоминание никуда не уйдет, вся спальня пропитается призрачной вербеной. Я даже обнюхала себя и с облегчением перевела дух: всего лишь фантазии. Бред ведь, не мог запах Соланжа остаться на коже!
– Ты нервничаешь. – Слова Геральта гулко упали в тишину.
Любимый нахмурился, кажется, заподозрил неладное. Нужно скорее развеять сомнения, иначе превращусь в неверную лгунью. Хватит того, что заночевала у Эллана, хожу к нему заниматься. Вот у него, дурочка, и надлежало расспросить о Соланже, а ты пристала к Геральту. Видишь, в каком он состоянии, и говоришь о другом мужчине. Если интерес к Эллану оправдан: учитель ведь, то что соврешь о некроманте? Соланж слишком четко обозначил намерения, чтобы их не замечать. Какой там обет целомудрия – некромант открыто звал в постель. Безусловно, Соланж мог опробовать там очередную игру, например заставить ласкать, как юная навсейка, но ведь суть все равно та же. Измена есть измена.
Хватит! Не думать, не думать о проклятом некроманте! Ни о его гибкости, ни об исходящей от него силе, ни о вербене.
– Поцелуй меня! – попросила я.
– Зачем? – не понял Геральт.
Хочу стереть непристойные воспоминания о чужих губах, перестать думать о порочной гадкой игре, разрываться между любопытством и омерзением. Наверное, родись я навсейкой, склонилась бы над Геральтом и неумелой лаской согнала беспокойство с его лица, только я наиви. От одной мысли о мужской плоти во рту накатывала тошнота.
Геральт нахмурился и ухватил меня за подбородок. Покрывшись густыми пятнами стыда, я отвела глаза. Умом понимала, что делаю только хуже, но тело жило отдельно от разума.
– Что случилось, Дария? – Хватка ослабла, пальцы, лаская, скользнули по щеке.
– Мне страшно! – честно ответила я и прижалась к Геральту, чтобы утонуть в его запахе и тепле рук.
Любимый оттаял, тесно прижал, успокаивая. Геральт целовал волосы, заверял, что мне ничего не грозит, а сам он не сердится. Пусть долина останется у меня. Там виноградники, они приносят хорошую прибыль, появятся собственные деньги.
– А ведь это все королева! – озарило Геральта. Он прищелкнул пальцами и несильно тряхнул меня за плечо. – Королева, слышишь?! Знала, как меня наказать. Хитрая женщина!
Я ничего не понимала, и любимый объяснил:
– Меня лишили части фамильных земель, не приданого Элизы, а исконных земель Свейнов, чтобы отдать тебе. Владения Элизы отойдут короне.
Увы, логика по-прежнему ускользала от меня.
Сердясь, Геральт попробовал объяснить в третий раз:
– Ты женщина, леди. Я граф. Мы любовники, но мы не равны. Прости, – любимый быстро поцеловал мою ладонь, пресекая возможные возражения, – но по закону именно так.
