– Не за что, – преодолев неловкость, ответил я. – Здесь не только моя заслуга, но и Шена. Я рад, что тебе лучше.
Спрыгнув на землю, она подняла яркий лист, желто-коричневый, с красными крапинками по краям.
– Сны еще возвращаются. Со старухой. И Кирой. Но зато я вновь могу говорить и думать, не когда получится, а когда сама этого захочу.
– Вот так, собака! – Юми притащил девчонке целую охапку листьев.
Она весело рассмеялась и с благодарностью приняла от вейи букет. Я, расположившись на ковре из прелой листвы, правил нож и украдкой поглядывал на Рону. После того как Шен и Проклятая поколдовали над ее головой, лицо Ходящей изменилось, перестав быть безжизненной маской. Она действительно оказалась симпатичной. И неглупой.
– У тебя раньше были длинные волосы? – спросил я.
Рона отвлеклась от листьев:
– Да. Как ты догадался?
– Вот этот жест рукой. Моя жена делала точно так же, когда ей пришлось обрезать косы.
Девушка перестала улыбаться и стала необычно серьезной:
– Я помню ее рядом с Проказой. Она была очень яркой. «Искра», – уточнила Ходящая. – Мне жаль.
Вот чего мне только не хватало, так это ее сочувствия.
– Ты не желаешь говорить об этом с другими, – негромко сказала Рона, заметив, как я дернулся.
Ее глаза были темны и загадочны.
– Я не желаю говорить об этом даже с собой, – неожиданно для себя ответил я.
Она внимательно посмотрела на меня и обернулась на звук шагов.
– Где тебя носило? – спросил я у Шена. – Хоть бы оружие взял.
– Здесь никого нет, – отмахнулся Целитель. – А если будет надо, я сумею о себе позаботиться.
Интересно, он говорит это для меня или для Роны? Я вот, к примеру, не слишком уверен, что малыш в состоянии отбиться от какой-нибудь шайки или зверья. Впрочем, времена изменились, и с тех пор, как Шена погоняла Лаэн, он стал пользоваться Даром увереннее.
– Где потерял Тиф?
– Я за ней не следил. Когда уходил, она была здесь. Может, Рона знает?
– Ушла следом за тобой. – Было видно, что разговор о Проклятой девушке неприятен.
– В какую сторону?
Она указала направление.
– Вот так, собака!
Маленький разведчик уже скрылся в осиннике, и я, взяв лук, поспешил за ним.
Тиф, судя по всему, и не думала скрываться. Следы были прекрасно видны на размокшей листве. Роща поредела, земля пошла под уклон, напиталась влагой, стала хлюпать под ногами. Затрещала потревоженная сорока.
– Вот так, собака! – Лапы вернувшегося Юми были в грязи, а шерстка намокла от влаги.
Весь вид вейи выражал, что никакой опасности нет. Он махнул, уточнив для меня направление, и поспешил обратно к лагерю. Сушиться и присутствовать при священнодействии – готовке пищи.
Я посмотрел на высокие синеватые облака. Они неслись по небу, точно перепуганный табун лошадей. Погода за день менялась по пять раз. Солнце – пасмурно, пасмурно – солнце. Лес становился то ярко-коралловым, с золотыми полосами, то серо-синим, мрачным и неуютным.
Тиф вышла мне навстречу и понимающе улыбнулась:
– Беспокоился?
– Не то чтобы очень. Чем ты занималась?
– А маленький шпион разве не сообщил тебе? Ах да! Тремя словами это не так просто сделать. Я пыталась поговорить с Аленари. Безрезультатно. Митифа тоже молчит. Мне начинает казаться, что они сговорились.
– Какая им выгода молчать?
– Из-за моей способности. Я могу определить, где они в этот момент находятся.
– И как точно? – Мой голос звучал ровно, я не стал показывать, что эта новость меня удивила.
– Не слишком, – помялась она. – Ошибка может составлять до сотни лиг.
Я разочарованно присвистнул.
– Согласись, это лучше, чем ничего.
– Зачем им прятаться? – спросил я.
– Возможно, что-то задумали и не хотят посвящать меня. Пока молчат, найти их можно только случайно. Хотя я удивлюсь, если им удалось спеться.
– Ты не думаешь, что Тальки посетили твои подруги?
– Возможно. – Тиф извлекла из кармана платок и вытерла руки. – За исключением того, о чем я говорила. Ни Серая мышка, ни Звезднорожденная не станут пользоваться дорогой через мир демонов без крайней нужды.
– На мой взгляд, для того чтобы завалить Проказу, можно и рискнуть.
– Я бы не стала, – небрежно ответила она.
– Не суди всех по себе.
Она рассмеялась, поймала мой недоуменный взгляд и пояснила:
– Подумать только! Человек, который младше на несколько веков, пытается меня учить! Впрочем, смешно не это. Постоянно удивляюсь, как я до сих пор не убила тебя. Целое лето только об этом и мечтала, а теперь – все равно.
– Такое бывает, – серьезно сказал я, хоть и не поверил, что ей безразлично.
– Ты надумал насчет Радужной долины? Пора принимать решение. И мне, и Целителю соваться туда опасно.
– До Долины еще три дня. Шен может и передумать. Я поговорю с Роной.
– Она – Ходящая. Мы враги. С ней не о чем говорить. Девочка будет рада продать нас этим недалеким дурам из Башни.
– Тогда зачем ты помогаешь ее лечить?
Проклятая спрятала руки в карманах куртки:
– Сумасшедшая, не способная контролировать Дар, – лишняя угроза. Проще вернуть ей разум, чем все время держать наготове «искру». Ответишь на вопрос?
– Смотря на какой.
Она остановилась и посмотрела прямо мне в глаза:
– Твоя женщина. Лаэн. Она была очень сильным самородком. Необычайно сильным. И безумно талантливым. Но ее должны были учить. Иначе она не могла бы мне сопротивляться.
– Не могла тебя победить, хочешь сказать?
– Говори, как хочешь. Так кто?
– Гинора.
Это имя заставило ее впасть в ступор.
– Ты шутишь? – Тиф наконец обрела способность говорить.
– Мать и Проказа поверили намного быстрее.
– Это невозможно! Рыжая погибла в болотах!
Пришлось пересказать ей то, что рассказывала мне Лаэн.
– Либо она тебе врала, либо сама мало что понимала, – наконец задумчиво произнесла Тиа.
Прежде, чем я успел узнать, в чем ложь, появился Гбабак.
– Там волноваться, – пояснил он.
– С нами все в порядке, – успокоил я. – Сейчас подойдем.
Блазг развернулся и не спеша побрел прочь.
– Не понимаю, о чем ты, – обернулся я к Тиф.
– Забудь. Я ошиблась.
– И все-таки. – Я стал настаивать, и она после долгой паузы ответила:
– Вначале все, что ты здесь говорил, показалось мне полной ерундой. Но… Несомненно, почерк Гиноры. Теперь я понимаю, что мне напоминала манера твоей жены плести заклинания. Рука Лисы! Стиль один, хоть исполнение немного и отличается от оригинала. Звезда Хары! Где только были раньше мои глаза?! Лаэн видела ее и общалась с нею. Но кое-что меня смущает. Гинора не умела обучать женщин! Все ее ученики были мужчинами. Ретар рассказывал, что любые попытки обучить девчонок у Рыжей заканчивались неудачно.
– Значит, последний раз ей повезло.
Проклятая лишь озадаченно дернула бровью.
– Любезничали? – поинтересовался Шен, когда мы вернулись.
– Вроде того, малыш. Вроде того.
Гбабак уже освежевал сайгурака, а Юми вместе с Роной разожгли костер.
– Через неделю осень перевалит за середину. – Целитель присел рядом со мной у фургона.
– Да. И тогда мы постучим зубами.
– Радужная долина под боком. Успеем.
– Ты уверен, что тебе туда надо?
– Я такой же упрямый, как ты, – он устало улыбнулся и взъерошил себе волосы. – Не волнуйся. Все будет в порядке. Рона…
– Рона еще не в себе, – понизив голос, сказал я ему. – И судить по ней обо всех Ходящих не стоит.
– Ты думаешь, она сразу бросится рассказывать им, что моя «искра» уже не так светла, как раньше? – тут же насупился Целитель.
– Я не готов поручиться ни за кого, кроме себя.
– Послушай! Она не такая…
– Охотно верю, малыш. Но если ты на миг отвлечешься от своей увлеченности и посмотришь на вещи здраво, то поймешь, что я прав. Можно быть в Долине, но не обязательно показываться в школе Ходящих.
– Иди в Бездну! – тут же окрысился он.
Я понимающе усмехнулся, достал из кармана четки и начал перебирать их. В просвете облаков появилось солнце, и благородная шпинель налилась кровью. Мы помолчали. Шен не выдержал первым:
– Лошадям нечего жрать. На сухой траве они долго не продержатся.
– Знаю.
Четки приятно стучали под пальцами, и я зажмурился. Трещал костер. Юми закричал про собаку, и тут же засмеялась Рона. А затем мне на лицо упала тень. Я неохотно приоткрыл глаза:
– Другого места не нашлось? – не слишком любезно спросил я у Проклятой.
– Забавная у тебя штука.
– Знакомая вещица? – Я протянул ей четки, ничем не выдав себя.
Тиа изучила их в моей протянутой руке, но не стала брать:
– Да. Благородная шпинель, зеленый шнурок с платиновой нитью… Они принадлежат Ходящим. Нашел в особняке?
– Видела тела?
– Да, – не стала скрывать она. – Раньше четки принадлежали Сорите. Нынешняя Мать умна, раз вспомнила о них. Это так называемый символ слова Матери.
– Никогда о таком не слышал, – подозрительно прищурившись, промурлыкал Шен, намекая, что Тиф лжет.
