– Словно едем по огромному кладбищу, лопни твоя жаба! – как-то сказал Лук, кривясь от омерзения.
Его слова были недалеки от истины. Погост, кладбище, некрополь, могильник. Это можно было называть разными словами. Факт оставался фактом. Такого количества мертвецов я не видел за всю Сандонскую войну. Жара, дикое зверье и насекомые делали свое дело. Мы повсеместно натыкались на останки, от вида которых должно было пробрать даже некроманта. Иногда они попадались в такой глуши, куда, казалось, люди не заходили последнюю тысячу лет. Но и набаторцы, и наши везде щедро обагрили землю кровью и накормили воронье.
За неделю путешествия мы четырежды натыкались на места грандиозных побоищ, где поработали сталь и «искра». Я – черствый человек, успевший повидать много мертвецов во времена своей молодости в Сандоне. Тогда нам приходилось быть такими же жестокими, как Высокородные. Но то, что открывалось сейчас, видеть оказалось очень непросто.
Хуже всех приходилось Юми. Парень, с его чувствительным носом, откровенно страдал. Он приуныл, потерял аппетит и мученически пищал о «собаке». Вейя изо всех сил пытался исполнять свою работу, но, в конце концов, потерял след, и мой последний шанс догнать Митифу растворился в смраде старых пожарищ и гниющих трупов.
– Есть ли смысл оставаться на тракте? – поинтересовался Лук.
– Митифа спешит к Корунну. Там должны быть Чума и Оспа, видишь же, как они здесь наследили. Если искать Проклятую, то впереди. Нам еще может повезти, – ответил я ему.
– Вот так, собака. – Юми был в пессимистичном настроении, но тоже хотел верить, что у нас все получится.
Стражник недовольно вздохнул, однако спорить не стал. Понимал, что раз уж подвязался на столь безумное дело – настаивать на отступлении в середине пути не имеет смысла.
К вечеру, когда жара спала, мы увидели в долине, прячущейся за раскидистыми ивами у реки, сожженную деревушку. Она зияла черной проплешиной среди зеленой травы и полного природного благоденствия. Во всяком случае, так казалось со стороны. Мы не стали приближаться, взяли восточнее и нашли вполне уютное место для ночевки среди могучих дубов.
– Уже два дня – ничего, – сказал мне Га-нор. – Последнее поле битвы мы видели у того сожженного города, где искали переправу.
Я пожал плечами:
– Здесь не за что сражаться. Да и где тут оказывать сопротивление набаторцам? Вот дальше начнутся крупные города и замки, там южане застрянут, и мертвецов опять будет выше крыши.
– У нас с едой плохо, лопни твоя жаба. – Лук помешал деревянной ложкой в котелке.
– Неудивительно, – заметил я. – Армии разорили край. Осенью здесь начнется настоящий голод.
– В любом случае будет неплохо, если ты кого-нибудь завтра подстрелишь, – буркнул Лук, понюхав стряпню, – и у нас появится мясо.
– Ничего не обещаю.
– Вот так, собака.
Юми чихнул и потер нос. Кажется, к нему вновь возвращался аппетит.
Я с неохотой жевал свою порцию и разговаривал с Лаэн. Мне было мало наших бесед во сне, хотелось слышать ее голос постоянно. Но это происходило крайне редко. Едва уловимый шепот моего солнца очень часто оказывался лишь моим воображением. И в такие минки мне вновь начинало мерещиться, что ее нет – несмотря на все, что сказали мне Тиа и Гаррет. Несмотря на то что произошло со мной в городе на болотах. Кто-то сказал, что надежду потерять очень легко. Я соглашусь с ним. Верить в, казалось бы, несуществующее – весьма тяжело.
– Надо решить, что делать дальше, Нэсс. – Га-нор отвлек меня от угнетающих мыслей.
– Я искал Митифу. Хотел нагнать ее и прикончить, когда она была слаба после Брагун-Зана. Но с тех пор прошло слишком много дней. Время упущено. Вряд ли она так же беспомощна, как и раньше. А следовательно, подходить к ней ближе чем на лигу – опасно для здоровья.
– Жизнь вообще опасна, лопни твоя жаба. Ты хочешь отступить?
Я не хотел. Разум говорил мне, что все бесполезно. Сердце кричало, что я не должен сдаваться. И надо было принимать решение.
– Нет. Поворачивать назад бессмысленно. Вряд ли впереди нас будет ждать Митифа, но там Корунн. Мы можем вновь присоединиться к своим. Солдаты им в любом случае понадобятся.
– Вот так, собака!
Юми готов был воевать хоть сейчас. Но мнение Лука оказалось куда более пессимистичным:
– Пока мы доберемся до столицы, там все уже закончится.
– Это знает только Уг. Если воины будут доблестны, Корунн может сражаться и год.
– Когда у них под стенами аж трое Проклятых?! Лопни твоя жаба, если бывают такие чудеса!
– Будем продолжать держаться этого тракта, – подытожил я. – Хвала Мелоту, он пуст.
– Угу. Как же! – Стражник с сожалением посмотрел на дно опустевшего котелка и вытер руки. – Здесь полно набаторцев. Патрулей, разъездов, гонцов, отставших от армии. И дезертиров конечно же.
– Ты, как всегда, приукрашиваешь, – ухмыльнулся в усы Га-нор.
– Я?! – тут же возмутился Лук. – Я, лопни твоя жаба, ничего никогда не приукрашиваю!
– Вот так, собака? – с большим сомнением поинтересовался Юми и с пренебрежением начал вычесывать розоватое пузо.
Лук от такой наглости потерял дар речи.
– Ты явно забыл о второй дороге, что в дне пути на восток, – напомнил я ему. – Вот там действительно южан полно. Она идет прямиком к Лестнице Висельника, вдоль озер, и, полагаю, сейчас на ней не протолкнуться от набаторцев. Армия должна питаться, и Центральный тракт – лучший выбор для снабжения.
– Эта дорога по сравнению с ним – прогулка, – поддержал меня Га-нор. – Я тоже считаю, следует двигаться дальше. Ведь до Корунна недалеко?
– Меньше недели пути, – прикинул я. – Если, конечно, набаторская армия обойдет западные города и замки. Иначе мы можем застрять и на месяц, прежде чем доберемся до столицы. Петлю придется закладывать до границы с Морассией.
Северянин со стражником начали обсуждать планы на следующий день. Я посидел с ними, затем решил дойти до реки. Юми увязался со мной, бодро поскакав впереди. Его лисьи уши вслушивались в вечернюю тишину, а чуткий нос ловил малейшие дуновения ветерка.
Дубы здесь были старыми и высокими. На земле валялись уцелевшие после набега диких свиней прошлогодние желуди. Я вышел из рощи в тот момент, когда нижний край огромного солнца надежно зацепился за горизонт. Вейя скрылся в высокой траве, миновал короткую лужайку, спугнув уже спустившихся на ночлег мелких птах, которые с возмущенными криками упорхнули в безоблачное небо. Юми добрался до берега и жадно припал к воде. Я даже отсюда слышал его чавканье.
Потом, явно не удовлетворившись содеянным, он, благостно пища про «собаку», начал принимать водные процедуры, плескаясь, фыркая и гоняя волну, словно какой-то кит.
Я присел, сорвал длинную травинку, оплел вокруг пальца, словно кольцо, и стал думать о том, как хорошо нам было с Лаэн, когда мы были вместе…
Лишь с последним проблеском солнца мы с Юми направились обратно к лагерю.
Всю ночь мне снилась какая-то дрянь, я ворочался, несколько раз просыпался и смотрел на мириады звезд над головой, слушая тихий храп Лука. Под утро мне под бок приполз продрогший вейя. Вся его шерстка стала мокрой от росы, и я, пожалев бедолагу, укрыл его своей курткой. Он благодушно хрюкнул, свернулся клубочком и умиротворенно засопел. Через какое-то время уснул и я.
Лаэн, рыжая, словно лиса, прыгала ко мне через гигантскую пропасть, на дне которой ревело багровое пламя, плюющееся в червонное небо сонмом искр. Мне не хватало сил, чтобы досмотреть ее прыжок до конца. Я бросался к ней, но до края было так далеко, и я не успевал. Лишь слышал ее наполненный отчаянием крик, когда она падала вниз.
А затем все повторялось вновь и вновь. И так до бесконечности.
Прыжок. Падение. Крик.
Пытке не было конца. И на место отчаянию пришла ярость. Я озверел и готов был убить того, кто так шутит с ней. Рванув вперед, слыша, как мир трещит по швам и, видя, что уже не успеваю, я прыгнул следом за ней и схватил ее за руку…
В следующее мгновение я уже стоял на коленях на краю пропасти, пытаясь вытащить мое солнце.
– Я удержу тебя! Я удержу! – крикнул я ей.
Она улыбнулась…
И я проснулся.
Безостановочно кричал коростель, фыркали лошади, шумела роща, весело переговаривались люди, восторженно пищал вейя.
– Проснулся, лопни твоя жаба! – ухмыльнулся Лук. – Я уж думал, что ты маковый отвар выпил, приятель. Никак не мог тебя разбудить.
Я пробурчал что-то невнятное, жмурясь от высоко поднявшегося солнца. Его лучи били мне прямо в глаза, и от этого страшно болела голова, словно вчера я серьезно набрался рески. Так что мне стоило некоторого труда оценить обстановку и понять, что людей в лагере прибавилось.
Шен, Рона и милорд Рандо, несмотря на все мои сомнения, нас все-таки нашли.
– С Брагун-Зана прошло около месяца. Время быстро пролетело, – сказал Шен.
– Да ну? – удивился я и нахмурился. – Даже не заметил.
