Мы не знали, куда двигаться дальше. Армии Проклятых, раздробленные на несколько частей, отходили на восток, огибая озера с севера и намереваясь добраться до Лестницы Висельника раньше наших войск. Южан ждет большой сюрприз – те, кто уцелел под Брагун-Заном, не допустят ошибки прошлого и перекроют перевал, оказавшись наковальней, а те, кто идет от Корунна – станут молотом.
Митифе и Аленари придется попотеть, чтобы уцелеть. Но нам сейчас гнаться за армией южан бесполезно. Если они двигаются северной кромкой озер, то мы все равно будем отстающими, даже попытавшись обойти их с юга. Проклятые оказались вне нашей досягаемости.
«Знаешь, я не нахожу себе места», – сказал я Лаэн.
«Оттого, что так и не добрался до Тихони?»
«Да. И не могу с этим смириться. Из-за козней лживой гадины ты едва не погибла. Меня просто тянет прикончить Корь. Иногда это желание так сильно, что оно меня самого пугает».
«Иногда приходится проигрывать и уступать Провидению, Нэсс. На этот раз удача не на нашей стороне. Сейчас на Проклятых объявлена охота. Митифа сделает все, чтобы вырваться, она должна быть озлоблена и давно не так слаба, как после драки с Тиф. У тебя нет шансов. Никаких. Пусть Ходящие все сделают сами».
О да. Башня не забудет гибель Цейры Асани так просто и постарается отомстить даже Проклятым – чтобы другим было неповадно. Но лично я смертью Матери не опечалился нисколько. В былое время она крепко нас прижала, и прижала бы еще сильнее, будь у нее такая возможность. А теперь Ходящим придется поискать себе новую главу, и, думаю, они отлично погрызутся друг с другом, прежде чем вручат новой Матери Синее пламя.
Шен, услышав о гибели Цейры Асани, ничего не сказал, и я так и не смог понять, расстроился он или нет. А вот Рона опечалилась. Она все еще продолжала считать себя Ходящей несмотря ни на что.
Лук набрал первые две фляги, оттащил их поближе ко мне и пошел за новой порцией воды.
– Вот так, собака! – встревоженно сказал Юми, встав в траве столбиком и посмотрев в сторону деревьев.
«Опасность, Нэсс!» – крикнула Лаэн.
Но я не успел сообразить, что к чему. Из-под ветвей вырвалось что-то алое, пролетело рядом со мной и с грохотом взорвалось возле реки, где только что стоял Лук, подняв вверх целый столб воды.
Я даже не стал пытаться выстрелить. От кромки деревьев приближались два некроманта. Один из них – тот, у кого на посохе было три позвонка, – оказался ранен. На его грязной, местами порванной мантии засохла кровь, а лицо было бледно. Второй колдун выглядел моложе первого. На его хилссе я разглядел один позвонок.
– Снимай одежду. Живо! – приказал раненый.
Я оглянулся, подумав об одном: Юми, давно оставшийся без ядовитых колючек, скрылся и теперь, наверное, уже мчится за помощью.
От лагеря бегом до реки минки четыре-пять. В принципе можно продержаться. Раз меня не убили сразу, то, значит, не убьют и еще какое-то время.
Белые слишком заметны в своих мантиях. Сейчас, после поражения под Корунном, они вполне разумно опасаются неприятностей, и лучший способ их избежать – найти менее приметную одежду и постараться затеряться среди населения.
Я не спеша расстегнул пуговицы на рубашке, медленно снял ее и едва успел взяться за ремень на штанах, как вокруг все вспыхнуло, загрохотало, раздались крики. Я проворно повалился ничком, пережидая бурю и будучи уверен, что победа окажется на нашей стороне.
Когда все стихло, я приподнял голову и увидел, что раненый колдун лежит мертвее мертвого, а второй, спутанный по рукам и ногам какими-то рдяными то ли змеями, то ли червяками, дергается в бесполезных попытках освободиться.
– Мы почувствовали всплеск, – сообщил Шен.
Рона все еще была в седле, а он, спрыгнув, склонился над мертвецом. С каким-то отстраненным удивлением я подумал, что совершенно забыл о лошадях. А Целитель с Ходящей – нет.
Из-за деревьев появились запыхавшиеся Га-нор с рыцарем в сопровождении Юми.
– Где Лук? – резко спросил у меня северянин.
Я хотел сказать, что мне очень жаль, но в этот момент от реки донеслось:
– Лопни твоя жаба! Да помогите же кто-нибудь, наконец!
Сын Ирбиса и милорд Рандо бросились на голос и выволокли Лука из воды. Мокрый, весь опутанный ряской, он был покрыт грязью и какой-то клейкой алой дрянью. Она тягучими «соплями» свисала со стражника, то и дело падая в траву.
– Думал, сдохну, лопни твоя жаба! – мрачно сказал он, нехорошо поглядывая на связанного некроманта.
– Что это за гадость? – скривившись, спросил я.
От Лука разило так, что хоть падай и умирай.
– Тебе бы помыться, – задумчиво бросила ему Рона, спрыгивая на землю.
Тот, согласно ворча, вновь пошел к реке.
Милорд Рандо несколько раз взмахнул мечом и решительно направился к пленному колдуну. Все проводили рыцаря взглядами, но никто и не подумал остановить. Белый слишком опасен, чтобы дарить ему жизнь.
Молодой некромант несколько ун смотрел, как приближается его смерть, и внезапно взвизгнул:
– Отпустите! Я заплачу!
Рандо вскинул клинок.
– Я скажу, где госпожи! Они не там, где все думают!!
Мое сердце подпрыгнуло и ухнуло, когда я понял, кого он имеет в виду.
– Стой! – заорал я, но рыцарь и сам не спешил опускать меч.
«Кажется, удача нам все-таки сопутствует», – пробормотала Лаэн.
Я был склонен полностью с ней согласиться.
Альгу окружал туман. Такой густой и белый, что напоминал ей сметану. Хоть бери ложку да черпай, пока не насытишься. Девушка сидела на корточках, обхватив колени, и боялась шевельнуться. Маленькая мшистая кочка, островок среди безбрежной черной воды, приютивший Ходящую, была на удивление невелика. Любое неосторожное движение грозило падением.
Холод и сырость пробирали ее до костей. Она мелко дрожала и не знала, что делать дальше. Выпускница Долины не помнила, как здесь оказалась, но точно знала, что выхода отсюда нет – плыть, не видя берега, бесполезно.
Туман висел так долго, что Альга устало закрыла глаза, а потому не могла заметить, как белая пелена начинает редеть. Она отступила от кочки вначале на ярд, потом – сразу на три, стала стремительно бледнеть, все больше и больше обнажая спокойную водную гладь.
До ушей Ходящей долетел тихий всплеск, и она открыла глаза. Спустя пять ун он повторился и стал раздаваться с одинаковой периодичностью. Девушка встала, вгляделась в дымку и довольно скоро различила в ней темный силуэт. Изящная лодочка пронзила расползающийся туман и, подгоняемая редкими взмахами весел, заскользила вперед с грацией лебедя.
Она остановилась напротив Альги, и та узнала толстую колдунью из Радужной долины. Ту, которую она убила. Ту, что приходила в снах.
Ходящая хотела ударить плетением, но почувствовала на руке знакомую тяжесть, увидела на своем запястье черный, похожий на скорпионий хвост браслет. И тихо застонала от разочарования.
Облаченная в белую мантию старуха не спешила нападать. Колдунья пошевелилась, устало набросила мятый капюшон на редкие, выцветшие волосы.
– Остальное придется постичь самой. Мне больше нечему тебя научить, девочка.
Она взялась за весла, и лодка начала медленно удаляться в сторону вновь подступающего тумана. Пораженная, Альга следила за ней, не в состоянии вымолвить ни слова. Дар речи вернулся к ней, лишь когда Белая скрылась из виду.
– Нечему?! – вскричала ученица Галир. – Скажи, как снять это?!!
Она вскинула руку с браслетом. Но ответа не было. Всплески постепенно отступали, становились все тише и тише, а затем и вовсе исчезли. Налетел туман, окружил, окутал, смял. Альга в отчаянии закричала, и вязкая стена насмешливо поглотила ее крик. В следующее мгновение девушка, не удержав равновесие, рухнула в ледяное, черное озеро забвения…
Альга проснулась в слезах и несколько долгих минок смотрела на едва видимые во мраке поперечные балки низкого потолка, стараясь забыть последние мгновения кошмара.
Где-то там, у крыши, большая паучиха свила сложную ловчую сеть и теперь терпеливо ждала жертву. Ходящая подумала, что она тоже угодила в вязкую, расставленную Проклятыми паутину, вырваться из которой нет никакой возможности.
Она накрепко застряла в полупрозрачных, серебряных нитях и чем сильнее начинала биться, тем сильнее запутывалась. Браслет, избавиться от которого оказалось невозможно, держал намертво, связывал, не давал пользоваться «искрой».
У нее не осталось ничего, кроме упрямства, гордости и желания сражаться до конца. Но и то, и другое, и третье в любой миг у нее могут отобрать, как это уже сделали с Митой. Скоро паучихе надоест наблюдать за бьющейся в силках жертвой, и она приползет прикончить ее.
С каждым днем в Альге зрела все большая уверенность, что нар, когда за ней придут, близок. Сейчас она нужна Аленари меньше всего. Обуза, от которой следует избавиться как можно скорее.
Ходящая не знала, почему за нее просил Лей, но не надо иметь много ума, чтобы понять, что Проклятая не будет держать слово. Особенно если тот, кто просил, уже мертв. Глупо надеяться, что ее вот так просто отпустят – Аленари свидетели не нужны.
