Эх, Аранос, благослови!
– А что за бочка-то? – спросил Барт.
Вирго расцвел в улыбке:
– Пойдем скорее, я покажу!
Сомнения вернулись к юному Твинклдоту, когда он уже скрючился в пахнущем уксусом винном бочонке, а Вирго с каким-то носатым стариканом – видно, тем самым хозяином таверны – начали подгонять крышку. Бочонок лежал на боку, Барт влез в него головой вперед.
– Задраим не слишком крепко, чтобы тебе легче было выбить, – сказал Вирго. – Но раньше времени ногами не дрыгай!
– Да понял, не дурак, – процедил Барт, расставляя локти и колени так, чтобы быть поустойчивее, когда бочку покатят. – Слушай, может быть…
– Ну, давай, да помогут тебе боги! – Вирго приладил крышку к днищу, и в бочке стало темно. Свет пробивался только через крошечные отверстия в другом днище, которые просверлили на случай, если бочку задраят слишком уж плотно – чтоб не задохнулся.
– Я вот тут подумал… – прогудел Барт из бочки. – Может, все-таки…
Договорить он не успел – бочку покатили, и он, стиснув зубы, раскорячился внутри, стараясь не биться о стенки.
Проклятие, ну что за идиотская затея! Надо было все-таки послать этого хмыря куда подальше! И почему хорошие, правильные мысли всегда приходят чуть позднее, чем надо?
Катили его, казалось, ужасно долго – он успел взмокнуть, как лошадь, и судорожно хватал ртом кислый воздух. Дырки в днище бочки не спасали – в ней быстро стало нечем дышать.
Снаружи доносились чьи-то голоса, шаги, стук молотков, скрип тележных колес, бряцанье доспехов и сбруи.
– О, а это у тебя что? – раздалось прямо над Бартом. – Пиво?
– Нет, сидр.
– Оставь-ка здесь.
– Но, господин…
– Ну, что уставился-то? Императорские коллекторы тоже люди. Им тоже горло промочить хочется. Усек? Тогда, глядишь, и добрее будем, а?
Барт, кажется, даже дышать перестал. Ну вот, все закончилось даже раньше, чем он боялся подумать.
– О, я понял, господин. Но негоже благородным солдатам пить такую дрянь. Я вам сейчас же принесу бочонок отличного, выдержанного вина. Вот увидите – точно подобреете.
– Хм… Ну, смотри, старик. Деваться-то тебе отсюда некуда. Давайте, поторапливайтесь с погрузкой, и закрываем коробочку.
Бочка с Бартом внутри покатилась дальше и, наконец, остановилась. Счастливчик выждал некоторое время, слушая удаляющиеся шаги, потом заворочался, принимая позу поудобнее. Наконец замер, лежа на спине и подтянув колени к груди. Ножны с мечом больно давили на лопатки, но особого выбора не было.
Так он и лежал, задрав голову и стараясь уловить приток свежего воздуха из дырок. Не очень-то и удавалось. Единственным доказательством того, что воздух сюда все-таки поступал, было то, что он до сих пор жив.
Кружилась голова, дыхание стало частым и неглубоким, по лицу медленно ползли капельки пота. Стенки бочки, казалось, сжимались вокруг него, не давая двигаться. Ощущение было не из приятных. Приступы паники подкатывали один за другим, подавляемые встречными приступами, когда Барт представлял, что вылезет слишком рано, и его заметит кто-то из имперцев.
Наконец он расслышал грохот закрываемых ворот – тяжелых, обитых железными полосами створок в полтора человеческих роста высотой. Лязгнули в скобах засовы, скрипнули ключи, поворачиваемые в увесистых замках. Барт принялся про себя считать до сотни, но терпения хватило только до двадцати трех. Напружинившись, ударил ногами в днище бочки. Еще раз. Еще.
Все равно, что пинать стену. Днище, кажется, не сдвинулось и на волосок. Несмотря на духоту, Барта бросило в холод. Он напрягся и, уже не заботясь о том, чтобы не шуметь, ударил что есть силы. Деревянный кругляш, наконец, вывалился, и он с наслаждением вытянул затекшие ноги. Насторожился, весь обратился в слух.
Вряд ли его услышали снаружи. Во всяком случае, сам он мало что слышал.
Выбравшись из бочки, Барт огляделся. Слабый свет струился из двух крохотных окошек под высоким потолком. Постепенно привыкшие к полумраку глаза различали ровные и не очень штабели тюков, бочек, мешков, ящиков. Вдоль боковых стен было выстроено нечто вроде строительных лесов в три уровня, и кое-какие товары хранились на самом верху.
Барт, отдышавшись, встал с пола. Нечего тут рассиживаться. Пора за работу.
Первым делом – отыскать тайник. Он отсчитал десять шагов от ворот, повернул налево, дошел до стены и принялся шарить на полках, раздвигая обтянутые плетеной сеткой тюки. Довольно быстро отыскал слабо держащуюся доску на стене. Засунув в щель лезвие меча, чуть нажал, и наполовину вбитые гвозди легко поддались. Барт обшарил небольшую нишу, скрывающуюся под доской, на ощупь выудил оттуда полдюжины прохладных стеклянных пузырьков в палец длиной. Тщательно упрятал их в потайные карманы за пазухой.
Так, теперь люк. Если верить Вирго, он должен находиться в дальнем углу склада, где-то под тюками.
Барт, стараясь не споткнуться, почти на четвереньках прокрался к предполагаемому месту лаза. Навалено здесь действительно было много чего. Придется попотеть, чтобы расчистить это место, тем более в одиночку.
Работа грузчика Барту была не в новинку – в лавке дядюшки Дона он занимался и этим, чему и обязан был своим худощавым, но жилистым телосложением. Ведь если Индюк дает задание разгрузить подводу с овощами любимому племяннику, младшему сынишке Бонацио и двум наемным холопам, то обычно это означает, что половину всего груза перетаскает на своем горбу именно любимый племянник. Потому как холопы без присмотра будут работать спустя рукава, а Бонацио и вовсе посадит себе какую-нибудь занозу под ноготь в самом начале работы и будет сидеть, причитая и охая, пока кузен не сделает все за него.
Воспоминания о доме, как обычно, вызвали смешанные чувства.
Сдвинув последний ящик, Барт принялся шарить в соломе, неровным слоем прикрывающей доски пола. Наконец нащупал утопленное в доску железное кольцо. Отколупнув его острием меча, дернул. Люк подался лишь чуть-чуть, и что-то громко лязгнуло. Барт присел, оглядываясь на ворота. Убедившись, что снаружи все тихо, принялся шарить в полутьме, разыскивая, что же держит люк.
Найдя, едва удержался от того, чтобы не заорать в голос.
Люк и правда был заперт со стороны склада. На увесистый амбарный замок.
Страх бывает разный. Мимолетный, что пронзает все тело вспышкой молнии и заставляет оцепенеть на месте. Нарастающий постепенно, будто всплывающий глубоко изнутри, и перерастающий в приступ паники. Беспричинный, что вынуждает чувствовать беспокойство и поминутно оглядываться, втайне надеясь увидеть, наконец, источник опасности. Животный ужас, выдавливающий из человека последние остатки рассудка и заставляющий вытворять немыслимые вещи.
А бывает так, что в моменты, когда действительно нужно бояться, человека вдруг поглощает тупое безразличие, чуть ли не сонливость.
– Это все не со мной… Это не могло случиться со мной, – беззвучно, одними губами, шептал юный Твинклдот, сидя рядом с запертым люком. Обхватив голову руками, он покачивался взад-вперед, повторяя как заклинание: – Это все не со мной… Этого не может быть… Этого не может быть…
Они забыли про замок? Или это все специально? Но зачем им так подставлять его? Очень глупо с их стороны! Они что думают – он не выдаст их, когда его сцапают имперцы? Что бы там ни грозило ему – эта парочка уж точно разделит его участь, об этом он позаботится!
Впрочем, слабое утешение.
Барт перебирал в уме варианты выхода из своего в прямом смысле безвыходного положения. Громко сказано, конечно – перебирал варианты. Пока ему пришло в голову только спрятаться получше, и если склад снова откроют и начнут заносить или выносить товары, незаметно вылезти и затесаться среди грузчиков.
Надежды, что план сработает, было мало. К тому же склад могут и пару дней не открывать. На то, что его найдет и вызволит Серый, можно и не надеяться. Во-первых, он понятия не имеет, куда отправился Барт. Во-вторых, даже если бы и знал, толку-то от него сейчас – наверняка валяется на кровати и корчится от очередного приступа боли.
Барт и сам не понял, как к нему пришла мысль попробовать замок на прочность. Может, потому и пришла, что в этот момент он держал меч в руке и, задумавшись, водил пальцами по холодной гладкой стали клинка. Кончики пальцев прошлись по крохотным зубчикам на лезвии, которые он при покупке принял за щербинки.
А почему бы и нет?
Барт вывернул замок поудобнее и, приноровившись, несколько раз провел лезвием меча по дужке. Работать клинком, как пилой, было жутко неудобно, но в конце концов он приноровился. Обмотав конец меча тряпьем, он перехватил его второй рукой, так что давить на лезвие стало куда удобнее. Попыхтев немного, ощупал замок, потом зубцы на лезвии, и восторженно ахнул. Вот так тайская заточка! Клинок легко вгрызался в железную дужку, быстро оставив довольно глубокий, легко различаемый на ощупь пропил.
