Возле берега послышался плеск и тихий шорох. Мне показалось, что я вижу в камышах зеленоватые тела ундин, и, больше не медля, бросился за уходившим родителем.
– Отец! Отец, подожди!
Он чуть замедлил шаг. Я догнал его и пошел рядом.
– Я помню то, что ты мне говорил. О моей жизни, которую выкупила у богов своей смертью моя мама. Прости. Я не думал ни о чем, кроме того здоровенного сома! Ты злишься?
Отец остановился. Взглянул мне в глаза и тяжело вздохнул:
– Я не злюсь. Я очень сильно за тебя испугался, сынок. Ведь ты – действительно все, что у меня есть. Все, что есть у этого мира. И я, не раздумывая, отдам свою жизнь, только бы жил ты. Так было и, если понадобится – так будет. А теперь идем. У нас очень мало времени. – Он снова зашагал вперед.
Я растерянно проводил его взглядом и кинулся догонять.
Есть от чего растеряться! Услышать такое признание от довольно скупого на чувства отца дорогого стоит!
И тут же в груди зашевелилась беспричинная тревога. Словно что-то должно произойти…
В спину толкнулся порыв ветра, тут же заставив забыть обо всем.
Наверное, будет гроза…
Хорошо-то как!
Уже долгое время дожди обходили стороной наши поля. Говорят, что раньше на землях Объединенного королевства цвели роскошные сады, наливались золотыми колосьями богатые пашни и зеленели травами сочные нивы. Говорят…
За все мои неполные восемнадцать лет я помнил только эти выжженные земли. Пашни давали очень мало всходов. Деревенские промышляли на жизнь торговлей и тем, что даст река. Королю Сайрусу не было дела до умирающих поселений. Налоги росли, земли скуднели, крестьяне не видели ничего, кроме поборов.
Затем отчего-то вспомнились скользкие, холодные тела речных красавиц. Я нахмурился, покосился на шагающего чуть впереди отца и не выдержал:
– Па, скажи, а почему до сегодняшнего дня я не видел ундин? Ведь почти каждый день пропадаю на реке!
– Думаю потому, что раньше им от тебя было бы мало толку. – Отец неожиданно развернулся, заставив меня остановиться. – Именно поэтому сегодня я и привел тебя сюда. Через несколько дней тебе исполнится восемнадцать. Я должен провести обряд.
– Обряд? – Я нервно огляделся, разглядывая меняющуюся реальность. Пустынное поле, поросшее желтой щеткой травы, окружили возникшие из воздуха невысокие холмы, создав идеально ровный, огромный круг. – Что за обряд? Что это за место? Почему я никогда его не видел?
– Это Алтарь ушедших. Или, как называют такие места посвященные – Драконьи круги. Их могут увидеть только избранные Хранителями или владеющие магией Стихий и магией Тени. – Отец обнял меня за плечи. – Хочу рассказать тебе одну легенду. Много веков прошло с тех пор, как драконы покинули этот мир. Старейшины говорят, что перворожденных изгнали из нашего мира боги за то, что те возжелали занять их место. И не куда-нибудь, а совсем близко. За Грань. В мир духов, чтобы они смотрели на любимый ими мир и страдали, оттого что не в силах вернуться. Точнее, вернуться они могли, но лишь укротив гордыню и поступив в услужение к тем, кого сами когда-то считали слугами.
– В услужение к людям? – Я отстранился и посмотрел ему в глаза. Что-то такое я читал в хранившихся на чердаке полуистлевших свитках.
Отец чуть прищурился и покачал головой:
– Раса тут ни при чем. В услужение к тем, кто владеет силой и древней мудростью. К тем, кто владеет магией.
– Но ведь магия запрещена!
– Королем Сайрусом. А знаешь почему? Потому что он боится, что однажды вернется тот, кто заставит его сполна заплатить за все злодеяния.
– И с какого боку тут я? – Я продолжал смотреть ему в глаза. Не люблю такие долгие предыстории!
Отец первым отвел взгляд.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить. Просто стой и смотри!
Стараясь не выдать волнения, я кивнул. Отец что-то забормотал, затем бормотание перешло в шепот, который и вовсе смолк. Мгновение ничего не происходило, затем он начал меняться. Его седые волосы порыжели, глаза налились пурпурным огнем, а за спиной выросла багровая тень, шевелящаяся так, словно отец был объят пламенем.
– Я, сколько себя помню, всегда был магом. Огненным магом. Когда-то я был жрецом в крепости Шарукх. Крепости ушедших. Пока не перешел в услужение к королю, стал придворным магом. – Отец усмехнулся, глядя, с каким вниманием я ловлю каждое его слово. – Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, но не сейчас. Сегодня я хочу призвать того, кто впоследствии спасет тебе не только жизнь.
– Ты служил Сайрусу?! – Из всего сказанного им я услышал только это. – Но почему тогда ты живешь здесь, а не в По́лыни? Ты никогда мне об этом не говорил! И почему ты не хочешь вернуться в столицу?
– Помолчи! – Голос отца и странное шипение смешались воедино. Я замер, боясь пошевелиться, боясь отвести взгляд от чужака, которого привык считать отцом. – Да. Когда-то я служил королю, но не самозванцу. Я обучал тебя магии не для того, чтобы отдать на казнь! Ты должен избегать столицы до тех пор, пока пролитая кровь не позовет тебя вернуться, иначе погибнешь! Пока же, мой мальчик, я хочу призвать к тебе защитника из мира ушедших.
В голове стало тесно от роившихся вопросов. Я открыл рот, чтобы выпустить этот рой на волю, но подумал и снова закрыл. Не время. Да и не место…
Отец заметил мой порыв. Едва заметно улыбнулся.
– Ты получишь ответы на все вопросы, но позже. Некоторые откровения ты просто не готов сейчас услышать. Сегодня главное для нас – обряд!
Я судорожно сглотнул.
– А что мне нужно делать?
– Просто стой и смотри. За Зу уже предупредил об открытии Врат. Надо лишь ждать, когда кто-нибудь из Хранителей оценит тебя по достоинству.
– За Зу?
– Мой дракон. А теперь – молчи.
Я глубоко вдохнул и с силой выдохнул, пытаясь унять начавшуюся дрожь.
Дракон?
Ощущение нереальности накрыло меня с головой.
Дракон?! Но… как? Зачем?! Я прекрасно себя ощущал и в роли ученика кузнеца. Зачем мне дракон?!
– Защитники мира живых… – Отец тихонько запел, но в его голосе слышался приказ, которому невозможно было не подчиниться. – Хранители мира мертвых… Примите кровь ушедших, возьмите плоть неотомщенных… Взываю к вашей силе и к власти изначальной: вы часть моей жизни примите… Вы боль его жизни отдайте…
Земля под ногами тревожно вздрогнула, отзываясь на призыв. Налетел порыв ветра, встревожил выжженную засухой траву – словно прошептал согласие.
Я хотел пошевелиться, но тело застыло камнем. Хотел вздохнуть и понял, что мне это не нужно. Воздух проходил сквозь меня, не находя преграды.
– Врата пусть откроются! Неба! Воды! Земли и Пламени! Ушедшие навсегда от нас – вернитесь и останьтесь! – Мощь в голосе отца усилилась, и я вдруг осознал, что меня больше нет.
Я ветром взметнул седые волосы отца, каплей слезы скользнул с его щеки на землю, почувствовал в себе монолит скал и весело вспыхнул огнем, вырисовывая вокруг него большой четкий круг.
Затем вдруг возникла совершенно бредовая мысль: а может, меня никогда и не было? Было лишь пристанище Стихий, куда они сейчас и вернулись?
Холмы, окружавшие нас, вдруг стали меняться, и вскоре на их месте засияли четыре огромные арки: огненная, синяя, зеленая и черная.
Какое-то время ничего не происходило. На лице отца мелькнуло удивление, затем растерянность. Он поочередно оглядел арки, наклонил голову и замер, словно к чему-то прислушиваясь.
Напряжение, сковывающее тело, ушло, и я понял, что могу шевелиться. Могу дышать! Могу говорить…
– Отец?
Его ярко-красные без зрачков глаза нашли меня. Мне показалось, что он хотел что-то сказать, но не успел. Арка, символизирующая небо, начала меняться. Ее затянули клубы не то дыма, не то серого тумана, из которого вырвалась иссиня-черная голова самого настоящего дракона. Его наполненные шевелящейся тьмой глазницы уставились на меня, но, видимо, не посчитав достойным внимания, тварь перевела взгляд на отца:
– Последний из рода… Восемнадцать лет я пытался тебя отыскать… Я сделал свой выбор! И я принимаю вызов.
– Что ж… я долго этого ждал!
Я замер, зачарованно глядя, как тот, кого еще час назад я считал человеком, пусть не совсем обычным, но человеком – вдруг начал меняться. Издав утробный рев, черное чудовище ринулось к нему, разметав арку хвостом на клочки тумана, и уже мгновение спустя два дракона: черный и сотканный из ревущего пламени, сшиблись в едином порыве в стремлении уничтожить противника.
Столбняк прошел.
Я бросился бежать.
Домой! За оружием! Если уж мне суждено сегодня погибнуть, так хоть не ощущать себя перепелом на вертеле!
Отец уже несколько лет учил меня чувствовать клинки, которые я создавал. Чтобы ни один из них, окажись он в руках врага, не начал пляску смерти против своего создателя. Отец учил меня быть воином, и сейчас пришло время узнать, чего я стою!
Была ли открыта дверь дома или я выбил ее плечом – я даже не понял. У печи на лавке всегда лежало готовое оружие. Я лишь на мгновение остановился возле клинков и метнулся дальше.
