Клим сосчитал в уме до пяти. Ему двенадцать лет. Всего двенадцать.
– Даля убили?
– Нет. Его отдали Леку, но это все равно, что убили.
– Я понял. Так…
– Я пойду. Я передал записи. То, что я сделал, нельзя прощать. Я должен уйти.
– Я, я, я… – с отвращением передразнил мастер. – Ставишь себя в центре событий? Неужели тебя, юноша, это приключение ничему не научило?
– Научило. Мне нельзя доверять ничего важного, я слишком дорого обхожусь Убежищу.
Клим с великолепным презрением спросил:
– Значит, ты считаешь, что Дальгерт зря рисковал жизнью и, вероятно, погиб, пытаясь вывести тебя из монастыря?
– Нет. Но… как я буду смотреть в глаза остальным?
– Будешь, – жестко сказал Клим. – Я не знаю как. Вероятно, тебе будет тяжело. Может быть, будет стыдно. Не знаю.
Он встал.
Посмотрел на Олега сверху вниз:
– Это не то наказание, которое бы ты сам назначил себе, я знаю. Однако уйти сейчас – значит забыть обо всем, что тебя связывает с Горным Убежищем. Стереть из памяти друзей и врагов. Даля – он тоже часть этой твоей жизни. Даже меня, хотя подозреваю, что обо мне ты забыл бы с легкостью и удовольствием. Занятия на боевой площадке. Костры. Магию. Ты уверен, что готов вычеркнуть все это из своей жизни?
– Я думал, мне больше нет здесь места.
– Твое место там, где тебе хочется быть. Там, где живет твое сердце. Да, сердце – опрометчивый советчик. Ты его слушай, но решает пусть разум.
Клим, неспособный на долгие душеспасительные беседы, поморщился и с удовольствием добавил:
– Если этот разум у тебя, конечно, есть…
Олег зажмурился. Мастер не дал ему придумать достойного ответа:
– В соседней комнате есть диван и постель. Ключ на столе. И не плачь, ради Хедина. Сейчас-то что плакать?
Перекрытия между этажами прогорели и обрушились, так что добраться до того места, где раньше была лаборатория, Лек долго еще не мог. Больше всего он боялся, что именно там он найдет обгорелые останки любимой женщины.
Он оплакивал книги и записи, погибшие в пожаре, оплакивал Ильру… но в конце концов стало ясно, что она не сгорела: не может человек сгореть так, чтобы не осталось ничего, даже костей. И в других помещениях монастыря ее тоже не нашли.
Он не верил. До последнего не верил в ее предательство. Разве Ильра могла сотворить такое? Разве она могла своими руками погубить все то, что он создавал по крупице долгие-долгие годы?
Бессмертные солдаты по его приказу несколько раз уходили в пламя, и каждый раз возвращались ни с чем: Ильры нигде не было.
Они вытащили из огня несколько бесценных книг – края обгорели, но текст сохранился почти полностью. Значит, его удастся скопировать…
Но куда больше книг и альбомов погибло в огне. Все его собственноручные расчеты и записи… все выкладки…
Думать об этом было больно.
Хорошо, что хоть книги, не имеющие отношения к его тайной работе, хранились в кабинете и не пострадали. И механические мастерские уцелели, и экспериментальные площадки…
Зато сгорела последняя партия подготовленных тел.
А потом стало известно, что незадолго до пожара Ильра выписала на складе пять литров керосина. А обгорелую канистру бессмертные солдаты нашли в выгоревшей прозекторской.
Это был удар, который трудно перенести. Пожалуй, Лек быстрей бы смирился с ее смертью, чем с предательством. Но доказательства были неопровержимы.
Он приказал явиться Эстану. Тот по чьему-то недосмотру продолжал жить в своей прежней комнате. Хотя, по большому счету, жилье ему теперь было не нужно. В сне и пище он не нуждается, так что и кровать, и стол – лишняя мебель. Разве, если писать что-нибудь надумает. Но что ему писать?
Дальгерт явился сразу. Он стал невероятно пунктуальным, обстоятельным во всех мелочах. Никогда не противоречил, не спорил, не острословил. Идеальный слуга-подручный… и совершенно никакой собеседник.
Стоило Эстану переступить порог, как Лек выкрикнул ему в лицо:
– Она ушла! Она бросила меня! Она предала меня! Я делал для нее так много… Я выполнял все ее просьбы, а она… она посмела меня предать. Отвечай!
– Насколько я знаю, Ильру Зэран ищут по всему городу.
– И не найдут! Это ты виноват. Она возненавидела меня из-за того, что я испытал на тебе свою новую магию. Скажи, ну скажи, почему? Ведь ты жив. Это было главное условие. Ты теперь бессмертен, ты можешь почти все! Тебе не страшны огонь и вода… не страшно, даже если твое сердце прошьет арбалетная стрела! Ты выживешь! Что ее не устроило? Ты даже помнишь всю свою прежнюю жизнь! Ведь помнишь?
– Помню, господин.
– Вот! А она все равно предала меня! Это она все сожгла. Она убила… она уничтожила нашу мечту… втоптала в грязь мою любовь и надежду… Я ненавижу тебя. Я убью тебя! Нет, я сделаю иначе. Слышишь! Я сделаю иначе! Иди за мной!
Лек выскочил из комнаты и помчался в сторону центральной части здания. Дальгерт без труда его догнал. Они остановились у двери в покои генерала Акима. Последние дни генералу сильно нездоровилось, и он не появлялся на людях. От его имени говорил советник Демиан.
Лек зло улыбнулся и постучал костяшками пальцев о косяк.
– Войдите, кто там? – раздался слабый голос генерала.
– Это я, Лек.
Мастер отворил дверь и вошел, следом зашел Дальгерт.
– Прошу прощения, мой генерал, что вынужден беспокоить вас. Но у меня дело.
– Слушаю.
– Нужно ее найти. Ильру Зэран.
– Мои люди ее ищут.
– Не так! Ее нужно обязательно вернуть! Она предала меня, она не должна жить. И она – тоже потенциальный маг. С ее помощью тоже можно… заряжать амулеты. Так, как вы это делали, используя его! – Лек кивнул на Дальгерта. – Я хочу, чтобы вы ее нашли. Я хочу, чтобы ей было так же больно, как было мне, когда я увидел, во что превратилось дело всей моей жизни… нужно, чтобы по следу пошли наши мертвые солдаты. Нужно, чтобы с ними были псы. Мои бессмертные собаки отыщут ее вернее, чем любые живые… ну что? Вы это сделаете?
– Говоришь, она маг…
У Акима кожа стала сероватой от болезни, а глаза казались воспаленными.
– Да, мой генерал.
– У меня есть идея получше. Жизнь мага нужна, чтобы открыть портал в иной мир. В мир, где существует нормальная магия, а не это ваше недоделанное мастерство Слова. Демиану при помощи Серой Луны удастся провести ритуал. Старик знай сетует, что ему не хватает сил на серьезное колдовство. Теперь-то хватит… И тогда… когда портал откроется, мы сможем узнать путь к Схарму. Истинный путь укажет его талисман, который хранится у меня. Ему нужен только источник силы. Глаз Схарма снова сможет видеть и укажет нам путь!
– А Ильра? – сощурился Лек.
– О, это очень сложный и долгий ритуал. Тебе должно понравиться.
– Так я могу отправить по следу пса?
– Возьмешь пять тварей… тьфу, бессмертных твоих…
– Можно – тварей. Мне нравится это слово.
– Пять тварей и пса. Командовать отрядом будет мой разведчик – Маркус. С ним пойдет его четверка. И ты, мастер, если хочешь.
– Я хочу, чтобы он пошел. – Еще один кивок в сторону Дальгерта. – Это из-за него она меня предала. Предала нас всех. Я хочу, чтобы именно он притащил ее обратно и бросил к вашим ногам.
– Понимаю твое желание… что ж, пусть так и будет. Действуй. Потом доложишь о результатах мне и Демиану – я скажу ему, чтобы он начал готовить ритуал.
Ильра не знала, правильно ли она идет. Может быть, она свернула, заблудилась. Может, и вовсе плутает все время в одном небольшом лесу… с тех пор, как через перевал перетек и начал спускаться в долину густой туман, она уже ни в чем не была уверена. Старалась идти вверх, пока это было возможно. Когда она оказалась возле величественных, растрескавшихся и совершенно незнакомых скал, поняла, что ничего такого на ее пути быть не должно. Все же ближайшие окрестности родного города она знала неплохо.
Попыталась обогнуть скалы, и в результате больше километра пробиралась по каменистой осыпи. Потом случайно вышла на тропу. По таким тропам пастухи водят овец и коз на горные луга. По этой тропе она шла до темноты.
Ночью ветер разогнал тучи и туман, и видимость стала лучше. Правда, города с приютившего ее склона видно не было. Зато во всей красе встал перед ней высокий, заросший лесом и освещенный почти полной луной, перевал Чертово Седло. И был он близко, казалось, еще немного и она, сама о том не подозревая, взобралась бы на него.
Ильра устроилась на ночь под кроной пышной ели. Ветки надежно укрыли ее от ветра и возможного дождя, вот только от холода укрыть не могли. Она всю ночь просидела, сжавшись и обхватив колени руками. В ту ночь в горах случились заморозки и выпал иней. Утро окуталось туманом, а когда туман ушел, небо было ясным и чистым.
Весело золотило солнце кроны деревьев и опавшую листву. Но Ильре было не до красоты осеннего пейзажа. Она торопилась взойти на перевал. И правильно делала. Потому что в городе Лек собрал следопытов, и живых и мертвых, и черный пес с линялыми боками и медной маской на облезлой морде уже пытался взять след…
