– Хорошо, Рус, любимый, – горячо прошептала растаявшая княжна. – Я подожду, сколько нужно, только ты береги себя! Ради меня береги, если себя не жалко… Можно, я буду звать тебя, как Леон, – Русчик, – перешла без всякой логики.
– Конечно можно, какой вопрос!
– Красиво звучит – Русчик, – проговорила, растягивая, и вдруг поморщилась, – на нас смотрят. Как хочется снова оказаться в Анектии! А тебе, Русчик?
– Безумно! Каждый день об этом мечтаю! – конечно, подыграл. Рус отродясь не был таким романтичным и целовался, разумеется, далеко не впервые.
– Ну вот, опять шутишь. Тебя не понять, когда ты серьезен! – Девушка почувствовала игру и опять обиделась.
– Тогда, когда что-нибудь кому-нибудь обещаю… – серьезно сказал «жених». – На нас действительно смотрят, пошли танцевать, солнышко…
Если раньше Гелиния в сопровождении телохранителей могла позволить себе приехать в «Закатный ветерок» и даже остаться там ночевать, то с сегодняшнего дня, после того как они «засветили» свои отношения, это стало немыслимо.
Гостей набралось неожиданно много. Молодые никого, кроме своих друзей и князя с дочерью, не приглашали, но шила в мешке не утаишь, особенно когда о свадьбе судачит весь город. Где князь, там и местная знать, где князь и Андрей, который вроде бы между делом, а заключал ловкие сделки, увеличивая общее состояние, – там и купцы. Любыми путями пролезут.
Пиренгул все же нашел время уединиться с Русом.
– Как у тебя дела с царством?
– Скоро принесут на блюдечке, – ответил Рус с серьезным видом.
– В смысле? – Разумеется, князь не понял шутки.
– В смысле, собираем силы, то да се. Я не вникал. Я больше по балаганной линии…
– Чего?! Ты кончай зубоскалить. – До Пиренгула дошло, что «принц» так непонятно шутит. – Я серьезно спрашиваю, переживаю за тебя.
– Да нескоро там, силы пока собираем. Потом сражение и я… со мной непонятно. Пока я знамя борьбы с узурпатором, а после… перепосвящение обязательно, Пиренгул, женитьба не устроит.
Князь нахмурился. Он видел, дело идет к свадьбе дочери с этим… непонятным субъектом. Официальный принц или царь – это одно, а неизвестно кто – другое. И дочь не остановишь, бесполезно, доказывала не раз.
– Не переживай, я что-нибудь придумаю, ты меня еще плохо знаешь! – хохотнул Рус и продолжил серьезней: – Знаешь, мне понравился обряд у всех богов. Я ни на что не намекаю, серьезно. Салюты всех Сил, здорово! Удивительно красиво. Впервые побывал на такой церемонии.
– Согласен, – рассеянно поддакнул князь, соображая: «Он точно придумает, к прорицателю не ходи. Или сходить? Нет, боязно. Не знаю, дочь, переживать за тебя или радоваться…»
Во время обряда бракосочетания было чем восхититься. В храме всех богов алтаря как такового (сакральное место жертвоприношений, пожертвований и жарких молитв) не существовало. В центре большого зала располагалась толстенная колонна с высеченными по кругу барельефами двенадцати общепризнанных геянских богов. Все – одного размера. Жрецы там не водились, там обитали прислужники. Они не занимались собственно культом, которого не было, они занимались уборкой, приемом подношений, разъясняли порядки храма и проводили бракосочетания.
Рус в абсолютной тишине довел Грацию до колонны. С противоположной стороны храма Леон подвел к ней Андрея. Леон совсем не обязателен, в отличие от Руса. Невесту надо передавать «из рук в руки», и за этим зорко следила большая толпа, выстроившаяся вдоль круглой стены большого зала. Обычные эолгульские зеваки, от которых и расходится большинство слухов. Русу в полной мере стали понятны опасения Грации.
«Господи, ну и порядки! А Грация вполне могла себе другого «отца» выбрать, нечего было истерику устраивать, – думал он, вкладывая руку девушки в ладонь Андрея. На этом его миссия кончилась. – Я бы все равно не пропустил свадьбу, не стоило так обижаться…»
Молодых перехватила пожилая прислужница и повела вокруг колонны. Надо сделать двенадцать оборотов, повторяя за ней слова длинной брачной клятвы, основная суть которой сводилась к обещаниям: «Жить семьей по обычаям наших народов». Хитрая клятва, замысловатая. При желании можно легко обойти, но в то же время клятва есть клятва, поэтому понятие «развод» в гелинском и тирском языках попросту отсутствовало.
Рус продолжал вяло размышлять о «дурацких традициях нецивилизованных народов», как вдруг, едва молодожены закончили двенадцатый круг, расцвел и заиграл Салют. Именно с большой буквы.
– Боги приняли вашу клятву, возрадуйтесь, муж и жена! – сказала женщина, не повышая голоса, но ее услышал каждый человек в большом зале, где уже творилось черт знает что.
Тяжелый каменный купол, который и так являлся чудом – держался на одной центральной колонне и тонких стенах, внезапно стал абсолютно прозрачным. В лазурное, без единого облачка небо взлетели огромные огни, перекрывая яркостью дневной свет, но странным образом не ослепляя. Началась пляска цветов, и зазвучала музыка. Рус готов был поклясться, что ни одного музыканта в храме не было, а музыка, воистину божественная, которую нельзя повторить, а хочется слушать часами, играла повсюду. Невозможно было определить источник, как невозможно было найти начало «небесных огней». Они кружились в такт музыке, переливались, но не смешивались. Легко узнавался желтый цвет Геи, голубой Гидроса, черный Эребуса, цвета остальных богов. Даже лоосская паутина танцевала. Правда, паутину видел только Рус, для остальных Лоос «плясала» сочной зеленью. Красота неописуемая!
Закончилось светопреставление, по-иному не скажешь, примерно через два статера. Амулеты исключались – не виделось ни одной структуры. Галлюцинация… сомнительно, если только массовая. Единственное логичное объяснение, чего не любят маги, это выпендреж богов с целью завлечения новых почитателей, а возможно, и посвященных. Боги любят, когда их любят. Кстати, светопреставление наблюдалось исключительно из храма, на улице стоял обычный пасмурный осенний день, первый день месяца Эола.
Рус подарил Грации колье с голубым брильянтом со структурой «отражателя» внутри. То самое, подаренное еще год назад «на будущую свадьбу» (жмот). Теперь вручил в торжественной обстановке. Андрею протянул свои простые «близнецы»:
– Ты давно хотел, тренируйся.
Леон преподнес жениху набор метательных ножей с похожим пожеланием:
– Слышал, Русчик рассказывал, как Эрлан от двоих магов отбился? То-то. Пригодятся, учись.
Невесте подарил совсем незамысловатое зеркальце – амулет Светящих:
– В нем ты всегда будешь самой красивой, посмотрись.
И действительно, зеркальце так ловко меняло черты, что любая дурнушка представлялась красавицей. Леон его утром на местном рынке купил, простонародная игрушка, но как Грация радовалась! Потому что от души.
Радость за друзей, двоим оставшимся «в сиротстве» компаньонам портило только одно: молодожены переезжают в подаренный князем особняк в престижном районе. Значит, в привычном «Закатном ветерке» грядут изменения. Грация и так, будучи «прописанной» в нем, «дома» появлялась наездами, но все же успевала исправлять нерадивость слуг, а теперь… похозяйничает домоправительница Асмальгин, дородная женщина с подвешенным языком. Только Грация могла ее приструнить, остальные, включая Руса, – не указ. У нее было собственное представление о надлежащем порядке, типично тирское. Но ничего, компаньонам там редко появляться.
На следующее утро Леон с Русом ушли через врата Ищущих. В Альдинополе переоделись в этрусскую одежду и «ямой» вышли недалеко от имения Вилиниана. Наученные горьким опытом, пришли не на заранее оговоренную поляну, а в соседний перелесок. Рус связался с Карлантом, объяснил, где они находятся, подосадовав на ошибку. Сели на поваленное дерево ждать соратников, и Рус перекинулся парой слов с Гелинией (по науке Эрлана ввел образ ее амулета в свой), а потом и с Отигом. Надеялся встретить его на свадьбе, но он не пришел и сейчас объяснил:
– Не люблю я эту придворную суету. Тошнит от лизоблюдов и проходимцев, – и теперь Рус окончательно понял, почему магистр не вылезает из заштатного Эолгула. В резиденциях центральных орденов творится то же самое, что и при дворах монархов. Месхитопольский орден Родящих – живой тому пример.
Через декаду Русу пришлось расстаться с Леоном.
– Понимаешь, друг, Филарет меня приглашает. Грядет разработка основной операции, и он хочет видеть меня при штабе. – Леон говорил, пряча глаза и переминаясь, как нашкодивший первоклассник.
Ужасно хочется, а перед Русом неудобно и перед самим собой. Обещал защищать, а тут такое… детская мечта. В юности сглупил, поддался на соблазн, а потом контракт и слава. Одним словом, затянуло.
– Иди, бог с тобой! Вон сколько у меня защитников, и в Эрлане я полностью уверен. Не переживай, освобождаю я тебя от обещания. Ну, был ты со мной в «Закатном ветерке», и что? – спросил с хитрым подмигиванием.
