Маг снова закинул голову пленника, как вдруг замер.
– Что такое? – напрягся Каган.
– Не пойму… кто-то ломает блокировку Звездных троп. Этого не может быть!
– Дубинка, Оксимед, придурок! – заорал «ночной князь», и Руса второй раз огрели дубинкой со Знаком. – Готовь «тропу», а его бери в заложники.
– Но блокировка!
– Ее же снимают, сам сказал! С ним, – кивнул на Руса, – все может быть. Забыл его историю? Запустишь «тропу» сразу, как только пропадет блок. Вы! – обернулся к «волкам», держащим Андрея и Грацию. – Эти тоже наши заложники! Не приведите боги, если хоть волосок упадет с их головы! Тащите их сюда. Леон, ко мне, и Перигон сюда!
Как только приказчик подбежал, Каган развернул его к себе спиной и приставил к горлу кинжал. Лучник, внимательно озираясь, встал рядом с Каганом. Стрела на тетиве, лук пока опущен.
– «Князь», – испуганно взвизгнул Леон.
– Не бойся, держи крепче векселя и купчие. Так надо, верь мне. – При этих словах в десяти шагах от них возникло зеркало «тропы».
– Давай, Оксимед! – скомандовал Каган.
Все в сборе, откроется «тропа», и ищи единорога в астрале! А шаман полностью ушел в транс и все качал и качал Силу. Докачается до отката… если жив останется.
Готовить Звездную тропу Текущему ни к чему, у него имелся амулет. Хорошая штука, облегчает жизнь мага. Представил координаты, накачал Силой – и готово. Вот и сейчас Сила лилась в амулет и вот-вот должна была возникнуть «тропа», но… Оксимед ожидал увидеть все что угодно, но только не кагана. Настоящего, не «ночного князя» и не раба. Внимание сбилось, и Сила Гидроса спокойно ушла из незаполненного амулета.
Каган (настоящий) два удара сердца оценивал обстановку, а дальнейшее легко уложилось в четыре сокращения сердечной мышцы.
В одной руке возник лук, в другой – стрела. Первым выстрелом пробил голову начинающему поднимать оружие лучнику – он тоже ждал кого угодно, но только не кагана, вторым пришпилил Леона к «ночному князю», а через мгновение стрела пронзила глаз Текущего – ошарашенный Оксимед и не подумал о защите. Лук растаял в воздухе, и каган неторопливо двинулся к людям, на ходу показывая «медленно раздвинуть руки» (доходчиво разводил собственные, осторожно убирая их от горла) и «бежать» (ловко перебирал пальцами, имитируя бег). До «волков» наконец дошло, что их отпускают. Так и сделали. Аккуратно спрятали ножи (Андрей и Грация кулями завалились на траву) и побежали. Недалеко. Стрелы в затылок остановили их бег. Под конец со стрелой в виске упал так и не вышедший из транса шаман. Духи Руса вихрем влетели в тело «большого друга», и Дух жизни сразу приступил к лечению.
Тигран присел на корточки рядом с полностью вменяемым Русом. Дух жизни первым делом выгреб лоосскую гадость, а рана оказалась совсем не страшной, хоть и кровавой. Хвала богам, на кинжале находился обычный пробивающий Знак, без «заморочек».
– Я был о тебе лучшего мнения, Рус, – честно сказал каган. – В благодарность за спасение я жду от тебя обещания не колебать потоки Силы и забираю с собой в легендарный город Кальварион. Все библиотеки города к твоим услугам, текст ты поймешь через специальный переводчик.
– Э, нет, хитрый Тигран. Помнишь, я замолчал в конце разговора, разорвал связь? Я тогда хотел попросить об одной услуге. И вот, спасибо. Ты заплатил авансом. Мне честное слово некогда, – сказал, положив руку на сердце, – а так бы с удовольствием! Все договоренности в силе, через пятнадцать дней ждите меня на месте. Я все сказал.
Каган молча поднялся, создал «тропу» и ушел не обернувшись. Обиделся или нет – кто их, нелюдей, поймет?
Духи разрушили путы и браслеты, и Рус блаженно откинулся на землю. Хорошо-то как! Просто жить – хорошо. Вдруг услышал сиплое дыхание и повернулся к Кагану.
– Вот так-то, Каганушка, – сказал, теребя ему волосы.
Он лежал, тяжело дыша, придавленный мертвым Леоном. Стрела пробила оба тела насквозь, ее наконечник утопал в присыпанной листьями поникшей осенней траве, а черное оперение торчало над грудью приказчика.
– Вот ты жил себе, гадости людям делал, а с чем уходишь? Правильно, ни с чем. Никто о тебе не всплакнет. – Настроение установилось удивительно умиротворенное. Нет, после такого стресса – неудивительно.
– Ты… проклятый этруск… ты предатель рода человеческого… о себе подумай, сволочь… – Каган говорил с трудом, через шумное дыхание.
– Ты говори, князюшка, говори, приближай кончину. Тартар тебя заждался, а в этом мире, увы, от тебя устали. Порадуются твои сообщники, никто не пожалеет. Верь мне, каганскому прихвостню. Зря ты это имечко взял. Тебя мама с папой как домой зазывали?
– Иди к борку под хвост, Рус… или как тебя там… вспомнят обо мне добрым словом… дети мои вспомнят… они не знают, кто я… а тебя я подожду у Тартара… уверен, недолго ждать придется… не соскучусь… будь ты про… – но не успел закончить проклятье. Закашлялся кровавой пеной и испустил дух.
– Так проходит земная слава … – сказал Рус по-русски. – Что-то потянуло на философию, не к добру это, – рассудил вслух, сладко потянулся и добавил: – Пожалуй, не скажу я твоим детям о тебе. Славные они. По крайней мере, ты хоть кого-то любил, а в остальном… противно. – Он снял почти всю память «ночного князя». – Эй, жених с невестой, – перешел на гелинский, – хватит отдыхать, к свадьбе пора готовиться! Эй, вы чего!
Связанные влюбленные лежали, отвернувшись друг от друга.
– Я сейчас, быстро. – С этими словами Рус быстро пережег кандалы у Андрея и веревки у обоих совсем не веселых брачующихся. Оба стали разминать руки, и оба тягостно молчали.
– Эй! Смотреть на меня, мать вашу! – «Принц» встал над ними, уперев руки в бока.
Они знали про «вашу маму» и нехотя перевели взгляд на Руса. В глазах у обоих не радость избавления, а стыд и тоска. Этого Рус больше всего и боялся.
– Все! Нет Кагана! Был да сплыл. Что за настрой? Выше голову! – Они не внимали. – Хорошо… давайте так. Я сам расскажу, как все было, идет?
Не дождавшись согласия, приступил к рассказу. Старался говорить как можно более комично.
– Тебя, Андрей, позвал истошный вопль: «Господин Андрей, вашему привратнику плохо!» – смешно передразнил, но никто не улыбнулся. – Да я бы и сам побежал, отвечаю! Солидный приказчик держит беспамятного… Кто дежурил? – ответа не дождался и не выдал свое знание. Дежурил Серенгул. Вечно ему достается. – Не важно. Ты подбегаешь, а тебя тоже хлоп! Укол – и ты отрубаешься. Чего себя винить-то? Любого влегкую так можно вырубить. А ты, Грация? Да я бы сам в штаны наложил, если бы увидел страшного Кагана! А ты его видела и знала все ужасы о нем! Спорим, он приобнял тебя за плечики и повел, допустим, в сад. А по пути стыдил: мол, ты же понимаешь, милочка, что золотишко мое? Нехорошо воровать. Дядя Марк тебе доверился, а ты… ай-я-яй, плохая девочка, – пародировал, как мог смешнее, и Грация все же улыбнулась!
– Не совсем так… – буркнула она. Прогресс!
– Один хрен! – Хрен в Месхитии не рос, но выражение они понимали. – Суть та же. Ты, разумеется, заявила: «Дядя Андрей тебе все отдаст, все там, на плато Шаманов, он отведет!» Сильный ход. – Грация снова улыбнулась, Андрей скривился. Радует, дело сдвигается с мертвой точки. – Нет, я серьезно. Если бы пошел, то было бы здорово. Но он хитер, хитрее меня. Что вы так смотрите? Да, с каганом, с настоящим, просто повезло! Вон, серьгу, идиоты, не сняли. А так бы кирдык!
– Нет, Чик… – грустно покачал головой Андрей. – Ты бы все равно выкрутился…
– Правильно, друг! Чего тогда переживать за меня?
«Нет, Андрюша, ошибаешься. Действительно кирдык, не видел я выхода… хотя…» – не стал рассуждать, а сам из памяти «волка» много интересного о Кагане знал. Но это сейчас, прочитав память самого «князя», понял и нашел подтверждение, а тогда не решился на очень сомнительный риск.
– Вас поставили друг против друга, ножи к горлу: мол, кто хочет первым? Вы, как один: «Я! Меня возьми, дядя! Нет, меня! Меня!» – дразнил разными голосами, но жених с невестой только хмурились. – Да вы меня вспомните! Я точно так же орал, забыли?! Вспоминать тяжело?! А надо, дарки вас раздери! Вы все правильно сделали, понимаете, правильно! Он и так все обо мне разузнал и понимал, что я вернусь сегодня, вопрос только куда. Слушай, Грация, – Рус подсел к девушке и продолжил как мог проникновеннее, – ты знала его, была ужасно напугана, и он сразу это вычислил. Смотри, я положил руку на сердце и честно тебе говорю: если бы Гелинии приставили нож к горлу, то я бы еще не так запел!
– Но Андрей!..
– Он не знал Кагана, как его знала ты, поэтому к нему «князь» особо не лез, – жестко перебил девушку Рус. – Каган давил на того, кого посчитал более испуганным, и, согласись, это была ты. – Каких трудов стоило Русу обходить жесткие выражения! Врагу не пожелаешь такой ситуации. И в том, что было, и сейчас, когда приходится все это разруливать, чтобы не дать сорваться свадьбе. – Ты все правильно сделала! Не мучайся. Я бы сдал тебя с потрохами!
