Не тут-то было. Игорь развернулся, стряхивая противника, и пошел на него. Незнакомый некромант двигался легко и смело, словно его не поджимали минуты.
Одинцов прикинул в уме: он должен быть в лесу уже больше десяти минут. Вероятно, не ожидал, что кто-то из экспертов отреагирует так быстро. Теперь преступнику оставалось одно – блефовать, демонстрируя пренебрежение ко времени, в надежде, что противник испугается. Сказками о некромантах, способных проводить в лесу столько, сколько захотят, кормили всех мальчишек на первом курсе Высшей школы полиции. Но как бы уверенно ни держался волк – Одинцов чуял: тот не протянет дольше трех минут к уже отмеренным десяти.
А еще Игорь внезапно подумал, что тело чужака должно сейчас лежать в блевоте и пене где-то очень недалеко от кабинета, в котором с депутатом случился приступ. Может, ребята додумаются обшарить здание и подходы, пока эксперт подержит преступника в лесу.
Одинцов изловчился и захватил овчарку пасть в пасть. Пользуясь превосходством в массе, начал подтаскивать к депутатской норе, стараясь перекрыть дорогу хаски с ее мерзлым свертком, но трусливая сучонка, видимо, решила, что на таких условиях исполнять контракт не станет. Бросив груз, она припустила вдаль по лесу, мелькая пушистыми шароварчиками.
Игорь прижал противника к земле, тот захрипел. Депутат какое-то время топтался, не решаясь подойти, но страх придал ему сил, и важный человек – опасливо, бочком – потрусил к дереву. Одинцов посторонился, и чиновный дядька нырнул головой вперед в уже начавший закрываться лаз.
Противник до последнего не терял надежды, что Игорь выдохнется раньше и даст деру. Но он держал. Начали дрожать мышцы. Он держал. Почти не чувствовал нижней челюсти, но продолжал сдавливать пастью пасть врага, наваливаясь все сильнее.
Наконец чужак не выдержал. Попытался оттолкнуть ньюфаундленда, одновременно расцепив челюсти, и бросился к своей норе. Одинцов нагнал его в паре шагов от дерева, собрав остатки сил, прихватил за холку и, мотнув головой, ударил противника о ствол. Овчар раз или два дернул лапами и замер. В то же мгновение закрылся и его лаз.
Одинцов оглянулся, ища глазами хаски. Девчонка должна была крутиться где-то около, ждать, пока он уйдет, чтобы нырнуть в свое тело. Он постоял возле ее норы, вслушиваясь в лесное безмолвие, добежал до обледенелого тела, заглянул в лицо, однако мертвец был, видно, из лежалых. Его смерзшаяся физиономия и человеческую-то напоминала не слишком. Почувствовав, что силы на исходе, Игорь прыгнул в нору. Мертвый волк так и остался лежать. На него с нижних ветвей сыпалась и сыпалась желтая хвоя.
На выходе ждала повеселевшая секретарша и встревоженные Сашки. Вокруг них кружили врачи. Ожившего депутата следовало поскорее перевести из заплеванного приемника в палату, чтобы пресса не пронюхала, что такого человека возвращали в столь неподобающих условиях.
Мунин рванул за врачами – допросить успокоившуюся секретаршу, Хугин сунулся было помочь эксперту подняться, но Одинцов махнул ему: «Иди, работай». И остался сидеть на полу, приходя в себя. Как бы там ни было – преступник уже получил по заслугам. А хаски, верно, из опаски упустила время и тоже навсегда осталась в лесу. Значит, и здесь их скоро найдут – «ходунками» или коматозниками. Технически – еще живыми. Но правда была в том, что несколько минут назад некромант Одинцов убил двоих.
Захотелось на подгибающихся ногах добраться до лифта, заползти как в укрытие в палату к Лешке и отлежаться там – хоть на полу, – потому что делу их – конец. Теперь можно было написать в отчете, что преступники планировали захват тела. Исполнители мертвы, а заказчиков вычислять будут уже не опера и эксперты, а совсем другие службы.
Игорь встал, отряхивая лацканы пиджака от слюны и жалея, что не потратил секунды на «улыбку Одинцова». Сапожник без сапог. А теперь еще и без пиджака.
– Игорь Ярославич, – радостно крикнул Мунин из двери, торжествующе потрясая телефоном. – Взяли маньяка, тепленьким. На «Скорой» в больницу везут.
– Не таким уж тепленьким, – пробормотал Одинцов. – Не придет в сознание ваш убийца. Он умер в лесу. Так что дождется «ходунком» или «овощем» суда, а потом на устранение пойдет.
Мунин заметно расстроился, и инициативу перехватил вошедший за напарником Хугин.
– Так что, закрываем дело, Иггорь Ярославич?
– Закрывай, Саша, – едва слышно проговорил Одинцов.
Облегчить работу полиции неизвестный некромант не торопился. По базам не проходил. Документов при нем не оказалось. Единственное, что удалось накопать – фрагмент стертого отпечатка большого пальца, оставленный подозреваемым в соседней области на месте подобного убийства при помощи стрихнина четыре года назад. Зато дедовский метод опроса любопытных бабулек дал вполне конкретный результат. Знавший все тонкости работы некроманта Одинцов очень четко – с точностью до двух кварталов – очертил район, где должна находиться «лежка». Полицейские обошли несколько дворов и отыскали-таки достаточно любопытную даму преклонных лет, которая указала нужную квартиру.
Естественно, снято жилье оказалось на вымышленное имя. Обстановка не отличалась богатством, но среди убогой мебели выделялись дорогой тренажер и большая упаковка пищевых добавок. Волк, видимо, следил за собой. Отыскались ампулы с ядами, запас шприцев, карты, разрисованные красным и черным карандашом, фотографии, даже копии медицинских карт – преступник тщательно готовился к встрече со своими жертвами.
Одинцов только мельком оглядел комнату. Все эти карты и снимки не рассказали ему ничего нового. Гораздо больше сказал длинный темный волос, прилипший к нижней части умывальника. Едва ощутимый цветочный аромат в ящике комода. А еще – дырочки от кнопок на пустой стене напротив «рабочей», увешанной копиями и картами района.
Стараясь скрыть смятение, Игорь склонился над столом, где были разложены найденные в квартире медикаменты, сделал вид, что выбирает скрининг-тест для определения состава веществ в ампулах.
Но в висках пульсировала только одна мысль: хаски жива. Она продержалась в лесу больше двадцати минут, дождалась, когда он выйдет, вернулась, после чего была в состоянии не только пускать пузыри и мычать – добралась до дома, уничтожила следы своего пребывания, взяла вещи и исчезла. Волос не в счет. Не знай Одинцов о хаски – не обратил бы на него внимания. Все-таки Волк был привлекательным мужчиной, у которого помимо преступной жизни могла быть и личная.
Но сейчас Одинцов мог поклясться – девушка-хаски, молоденькая некромантка, выдерживавшая в лесу дольше самых здоровых и талантливых мужчин, работала вместе с волком, жила с ним, но сбежала, как только запахло жареным. Тщательно просмотрев карты, он понял почему.
Она не была убийцей. В ее обязанности входило дотащить «мороженого» до норы и затолкнуть туда, пока напарник удерживает хозяина тела. Видимо, заказ находился далеко в снегах, поэтому волк и не выполнил его сам – боялся, что с ношей не успеет вернуться. А молоденькая хаски с такими способностями за пятнадцать минут добежит до…
Мысль оборвало адреналиновым вихрем, в висках застучало. Группа криминалистов собирала улики, снимала со стен карты и фото, аккуратно складывая их в коробки и пакеты. И то, что Одинцов увидел, заставило сердце молотом ударить в грудную клетку, так что даже дыхание перехватило.
На выцветших бежевых обоях синей ручкой был нарисован он. Ледяной Дворец. Единственного взгляда на него пятнадцать лет назад Игорю хватило, чтобы запомнить и его красоту, и ужасающую силу. Тогда дворец ослепил его, словно направленный прямо в глаза софит – вытравил из души краски и звуки. Сияющие кристаллы врезались в память слишком отчетливо – едва ли забудешь. Но на стене убогой квартирки Хрустальная ось загробного мира была нарисована иначе. Так, словно художник увидел ее не издали, а долго бродил под самыми стенами. Близко. Так близко, что можно увидеть сталактиты колонн, щетку кристаллов на перилах и перекрестьях рам.
Хаски была в Ледяном Дворце и вернулась! Это не укладывалось в голове. Про некроманта с таким даром должны были узнать раньше, еще во младенчестве. Видимо, она никак не проявляла себя и была очень осторожна в лесу, вот и не попалась ни разу ребятам из контроля посмертных перемещений. А вот волк как-то сумел сделать ее своей помощницей.
«В общем, вариантов два, – подумал Игорь, еще раз оглядывая убогую обстановку «логова», – любовь или деньги. В такой дыре с преступником может долго прожить только очень влюбленная или очень нуждающаяся в деньгах молодая женщина».
Одинцов осмотрел корзину для мусора, но она была пуста. Тогда он выскочил на улицу в надежде, что мусорные баки еще не чистили. Пиджак все равно был испорчен, и Игорь не стал его снимать – сунул руки по локоть в разноцветные пакеты. Она не разочаровала его, девочка-хаски, не стала рвать свои рисунки. Игорь вынул из некромантского саквояжа стерильный пакет и упаковал мешок с мусором.
