Кир Булычев - Последние драконы

Описанные ниже события: убийство профессора Гальени и разгадка этого преступления инспектором ИнтерГпола Корой Орват — произошли на небольшой, мало кому известной планете Дил-ли, заселенной менее полувека назад.

Несмотря на выгодное расположение на древних путях из пустынь третьего сектора Галактики к звездным скоплениям ее центра, планета лишь изредка служила перевалочной базой или пунктом снабжения для звездных путешественников древности. Негостеприимный климат и природные катаклизмы мешали людям поселиться там постоянно.

Для жизни людей на Дил-ли относительно пригодна лишь узкая экваториальная полоса. Там в речных долинах и по берегам озер тянутся низкорослые леса морозоустойчивых деревьев. В течение нескольких месяцев лета реки и озера экваториальной полосы освобождаются из-под снега и льда, появляется трава, и выводятся комары. Но налетают осенние бури, и вновь воцаряются зима и стужа.

За пределами экваториальной полосы снег никогда не тает.

Некоторое время назад, после открытия залежей павлонии и россыпей рутроцита, на Дил-ли нагрянули геологи и шахтеры. Был построен поселок № 1, и неподалеку от него заработали несколько шахт. По мере того как там появлялись все новые шахты, рос и связанный с ними поселок, который уже начали называть столицей планеты. Рядом с поселком возник космопорт, небольшая гостиница и несколько магазинов.

Поселок № 1 находился на грани превращения в настоящий город. По крайней мере, на него уже обратили внимание некоторые строительные корпорации.

…Возвращение к сознанию было обыденным.

Словно Кора хорошо выспалась, но глаза открывать не хочется, потому что тогда начнется быстрый безжалостный день. Звенит будильник в спальне детского дома. «Вставайте, девочки, — говорит мадам Аалтонен. — Метель улеглась, снег хрустит, как сливочное мороженое!»

Мадам Аалтонен нет, она осталась в детстве, внизу гудит машина: «Инспектор Кора Орват, мы вас заждались. Комиссар Милодар ждет на орбите».

Кора открыла глаза. Над ней был слишком белый потолок. Значит, опять госпиталь.

Она скосила глаза налево — верх белой стены. Направо — верх белой стены. Постаралась повернуть голову — ничего не вышло. Голова была зажата нежными, мягкими, но неподатливыми тисками.

Ранение в голову? Паралич?

Кора попробовала пошевелить ногами. Может быть, ноги послушались, а может, и нет. Непонятно.

Теперь руки. Руки пошевелили пальцами — но не более того. Они тоже схвачены мягкими кандалами.

Интересно, есть ли кто-нибудь рядом, чтобы объяснить, что происходит? Она пошевелила губами, но ничего не успела сказать.

— Лежите спокойно, — ответили ей. — Вы попали в катастрофу. Ваше тело пострадало. Для выздоровления вам потребуется покой. Говорить вы сможете через шесть дней. Затем начнется реабилитация.

«А пока, — сказала себе Кора, — мы должны терпеть и побольше спать, чтобы скорее прошло время».

Шесть дней без движения! Пожалуй, в жизни ей еще не приходилось так долго лежать…

«Кто я? Я — Кора Орват. Родилась где-то в Космосе.

Еще раз: кто я?

Я Кора Орват, родилась где-то в Космосе, попала в детский дом. Мне свойственна склонность к авантюрам…

Еще раз: кто я?

Я Кора Орват, инспектор ИнтерГпола. Я летела сюда, чтобы выполнить…

Еще раз, еще раз, не расслабляйся, Кора!

Хочется спать…»

Во время следующего пробуждения Кора сразу же начала допрашивать себя с того места, где остановилась в прошлый раз.

«Я — Кора Орват, инспектор ИнтерГпола. Здесь, на планете Дил-ли, убит профессор Гальени, житель планеты Ксеро. И что это означает? Я обязательно вспомню, как выглядят жители планеты Ксеро…

Я — Кора Орват. Почему инспектора ИнтерГпола послали на эту планету? Следовательно, за смертью профессора скрывалось нечто большее, чем случайность или семейная драма.

Я — Кора Орват. Со мной случилась катастрофа. Я лежу здесь. Меня покалечило настолько, что мне нельзя двигаться и разговаривать. Немного же от меня осталось.

Когда это случилось?

Я — Кора Орват. Я помню, как выглядел здешний космопорт. Близкие щеки голых скал. Ледяной ветер. Надутые пузыри складов, серый палец диспетчерской. Я вхожу в низкое здание. Там тепло. Встречающие пропускают меня вперед. Их двое. Один худ, высок, глаза утонули в ямах под черными бровями. Второй смуглый, глаза — маслины, белые зубы…

Я, инспектор Кора Орват, делаю шесть шагов навстречу людям. Справа, на расстоянии вытянутой руки, стоит гигантская птица и глядит на меня круглым неподвижным глазом…

А потом я оказалась здесь.

Давайте попробуем еще раз. Я — инспектор ИнтерГпола Кора Орват… С ума можно сойти, как плохо работает голова!»

На четвертый день Кора увидела доктора.

Доктор вплыл в поле зрения, наклонился над кроватью и сказал:

— Ну вот, самое трудное позади. Правда?

Кора хотела ответить, но не смогла. Тогда она прикрыла глаза. Лицо доктора было знакомо — глаза как маслины, смуглая шоколадная кожа. Вспомнила: он встречал ее на космодроме.

— Мы вами гордимся, Кора, — сообщил доктор, потирая переносицу. — Третий отмеченный в Галактике случай интерспециальной трансплантации. Вы можете нас поздравить.

— Я вас поздравляю, — ответила Кора. Звука не последовало, но доктор, покосившись на пульт рядом с койкой, угадал ответ по показаниям приборов.

Доктор был доволен пациенткой — тем более собой. «Что же они со мной сделали, если так этим гордятся?»

Кора постаралась еще раз восстановить в памяти сцену на космодроме… Она идет через поле к серому бетонному кубу.

— Это что? — спрашивает Кора у встретившего ее плотного чернокурчавого мужчины с глазами-маслинами и слишком белыми зубами.

— Пока все в одном здании. И зал ожидания, и склады, — отвечает мужчина. У него низкий голос, который не может удержаться на заданном уровне. Звук плывет — фраза начинается басом, к концу взлетает до фальцета и затихает. — Пока мы не можем похвастаться множеством гостей.

Второй мужчина в высокой шляпе, каланча. Он — представитель властей. Он молчит и следит за ней бездонными глазницами.

Как его зовут?

Нет, этого не вспомнишь.

Вокруг скалы. Обрывы их подступают к самому полю космодрома. Космодром и городок стиснуты горами. Очень холодно и ветрено.