Ростислав Гельвич - Полиция реальности

Зеленый светодиод, кнопка ноутбука. Она мигает. Это первое что привлекает взгляд, когда входишь в мою комнату.

Почему?

Потому, что в ней очень темно. Шторы задернуты. Плюс, дополнительно, окна заклеены большими листами плотного картона. Только форточка заклеена не до конца, но это легко исправить.

— И как ты тут живешь? — говорит моя мама. Закрываю дверь на замок.

— Да вот, нормально живу, как видишь. — отвечаю ей я, и включаю свет.

Комната освещается. Свет белый, холодный. От модных энергосберегающих лампочек.

Мама цепко смотрит на пол, на шкаф, тумбочку, несколько игровых приставок, и прочий антураж. Пыли нет. Разве что на полу, слегка грязно, но это только у порога.

— Хм. — она хмыкает — Да, действительно, нормально.

Помогаю ей снять некую пародию на куртку, такие носят летом. Яркая, и легкая.

Самому мне, надо избавиться лишь от ботинок. Что я и делаю.

Мы прошли в комнату, и сели на диван. Ну, как. Она села, а я остался стоять.

— Коля, — сказала она, прищуривая голубые глаза — Сядь. Лучше сядь.

Пожав плечами, исполняю.

— Дед умер.

Автоматически, мы оба единым движением смотрим на фотографию, стоящую на небольшом китайском телевизоре. Три человека. Высокий старик, гладко выбритый, в мастерке, и джинсах. Собственно, мама — только несколько моложе, чем сейчас. И я — еще ребенок. На заднем плане, дом с зеленой крышей. Лицо старика, хмурое. Строгое. Губы сжаты, и голубые глаза выделяются, несмотря на бледность кожи.

— Когда? — я, только и нахожу что ответить — Как?

— Четыре дня назад. Что-то делал в бане, и у него прихватило сердце. Вызвали скорую, повезли в больницу….

Лицо моей матери кривится, она закрывает его ладонями.

А я никогда не умел утешать. Подаю ей платочек.

— В больнице… — утирает слезы — Ну… там это и случилось.

Ощущаю, что покраснел, мне душно и жарко. Распахиваю окна комнаты, настежь. Один картонный лист, приклеенный на скотч, падает.

У меня есть рот, и я должен кричать. Но я не кричу.

На улице лето. Теплый воздух. Зеленые деревья. Из окна — вид на огромный, работающий подъемный кран вдали. Я зацепился за него взглядом, и не могу повернуть голову назад.

— Коля… — мама обняла меня, тихо подойдя сзади.

Наверное, этот запах…. Типичный женский запах. Шампунь, плюс духи, плюс крема, плюс запах стираной дорогим порошком одежды…. Это что-то пробудило во мне, и заставило уткнуться в матери плечо.

У меня есть рот, и я должен кричать.

Но я не могу.

Особых воспоминаний по поводу деда, не находилось. Это был очень строгий, и молчаливый человек. Да и вообще, последние лет так шесть, из моих двадцати, он с нами почти не общался. Еще до смерти своей жены, моей бабушки, он буквально заперся в том доме с зеленой крышей.

Однако, изредка, он мог и позвонить. Или — что еще реже — приехать в гости, и сидеть у нас, гоняя чаи, и разговаривая о всякой чуши.

— Дед, — сказал я ему как-то раз. Я называл его именно так, с детства. Язык не поворачивался назвать его «дедушкой», это слово было слишком мягким для него — Давай я как-нибудь к тебе приеду? Баньку растопим, шашлык пожарим, на огороде помогу.

Он сверкнул на меня глазами, и ответил:

— Нет.

Я открыл было рот, спросить почему, но, зная его, тем и ограничился.

С того момента, прошло два года. И, вроде бы, не волновал меня, этот человек.

Ан вот, и умер.

Я больше никогда не увижу, и не услышу его. На меня накатило.

Понемногу, придя в себя, отпрянул от матери. Она смотрит на меня, и в ее глазах — жалость.

— И что будем делать? Когда похороны?

— Послезавтра. — отвечает мама — Ты можешь помочь?

— Чем? — говорю я, одновременно вздыхая.

— Ну… после похорон, надо поехать к нему в дом, помыть там полы, то се…. Кроме того, у отца было полно книг. Все их, он оставил тебе.

Зачем? — я улыбаюсь — Он у нас инженер-электронщик, а я только второй курс ветеринарии закончил. Да и, куда я их в своей коммуналке дену?

У деда, в самом деле было очень много книг. Думаю, если их начать располагать на полу, то как минимум треть моей комнаты в четырнадцать квадратов, они займут.

— Все равно, хотя бы найди, отбери все, что тебе нужно. Еще — у него там компьютер. Посмотри, если его не возьмешь, то перевезешь ко мне.

— Вещи отдадим в какую-нибудь церковь, нищим?

— Ну… — мать крепко задумалась — Его военную форму, оставим. А, вещи да, лучше отдать. Зачем они нам?

— Мда. — я вздыхаю еще раз, и сажусь на диван. — Кто будет на похоронах?

— Пара друзей деда. Может быть, приедет сестра мамы, они были дружны. Ну, и мы, конечно.

— А отец?

Мать очень сильно поморщилась.

— Ты думаешь, ему есть до нас дело?

— Все же, через деда вы познакомились.

Сейчас, она именно «по-дедовски», сверкнула на меня глазами. Точно так же, как это умел делать он, затыкая рот, словно ударом в лоб. Я так не умел никогда. Да и не получится у меня это, так же как у него — хотя бы потому, что глаза у меня зеленые.

— Папа и Сергей, были просто коллегами по работе. Сергей помогал отцу с микросхемами. И я сама увидела его. Твой дед нас не знакомил.

— Ты так говоришь, будто я собираюсь в чем-то его обвинять.

Примерно несколько секунд, мы молчим. Не знаю, о чем думает мать. А мне, очень неловко. Отец ушел от нее, когда мне было три года. Дед упоминал, что он уехал в другую страну, и его адрес у нас есть. Этим все и ограничилось. От ушедшего родителя, мне достались только зеленые глаза. Я видел его на фотографиях. Не силен в женском мышлении, но, наверное, в такого можно было влюбиться.

— Ладно. — говорит мама — Вечером, мы едем домой. Запирай комнату, бери одежду, нижнее белье, и всякое нужное, мы надолго.

Я пожимаю плечами:

— Дык, хорошо. Как раз хотел погостить у вас. Погода хорошая?

— В принципе да… но дожди бывают. Ты, долго будешь собираться?

— Да нет, — я снова пожимаю плечами, и обвожу жестом комнату — Мне только окна закрыть, да еще к соседке зайти, сказать что туалет я в ближайшие две недели мыть не буду. Ну и вещи, конечно. Минут сорок, наверное, на все дела.

— Ну, тогда, пройдемся по магазинам? — говорит мама, слегка лукаво улыбаясь одной стороной рта — Если уж, я приехала в город….