Андрей Саломатов - Я дарю тебе жизнь

Андрей Саломатов

Я дарю тебе жизнь

Критики, пишущие о творчестве Андрея Саломатова, обычно пытаются разобраться, "кого в нем больше - детского сказочника, фантаста-авангардиста или законченного реалиста-бытописателя". Действительно, трудно понять, как эти ипостаси могут уживаться в одном человеке. Однако же уживаются - и неплохо себя чувствуют! Реалистические книги Саломатова издаются в Европе, сказки принесли ему премию "Алиса", да и авангардная фантастика ценима знатоками (премия "Странник" за рассказ "Праздник"). А вот традиционной НФ из-под пера этого писателя выходит немного. Тем любопытнее читать рассказ "Я дарю тебе жизнь", созданный в полном соответствии с канонами жанра...

Видно было, что город покинули давно. Многие здания этого города были выстроены из больших каменных плит. Глубина оконных проемов свидетельствовала о необычайной толщине и прочности стен. Из щелей между камнями пучками росла трава, а кое-где виднелись чахлые кривые деревца. Широкие улицы города также заросли травой и кустарником, и на булыжниках, служивших когда-то мостовой, грелись мелкие зверушки.

Внезапно Гавличек остановился как вкопанный, а затем подозвал к себе Захарова. Прямо под домом в траве лежал человеческий скелет, едва прикрытый бурыми лохмотьями. Череп убитого был сильно поврежден у виска.

- Вот и первый житель Фе, - мрачно проговорил Гавличек. Присев на корточки, он принялся разглядывать пролом в черепе. - Ничего ударчик, наповал.

Заметив что-то в остатках одежды, Захаров нагнулся и поднял два тяжелых металлических цилиндрика.

- Похожи на пули, - сказал он. - Скорее всего, ружейные. Хотел бы я посмотреть, что у них за пушки.

Гавличек взял один из цилиндриков и подкинул его на ладони. В этот момент где-то рядом грохнуло, и в стену рядом с Захаровым что-то ударило. Брызнули осколки камня, в траву упала расплющенная пуля.

- Шлем, - тихо проговорил Захаров, но Гавличек уже сообразил, в чем дело. Оба разведчика надели шлемы и быстро осмотрелись. В одном из пустых оконных проемов на противоположной стороне улицы они заметили вспышку, и сразу же послышался выстрел. Пуля больно ударила Захарова в грудь и, расплющившись, отскочила в траву.

- Ну, вот и второй фенянин, - сказал Гавличек и, махнув рукой, бросился к дому.

Захаров догнал напарника на противоположной стороне. Вбежав в дом, разведчики принялись искать лестницу. Длинный коридор закончился просторной площадкой, откуда и начинались ступеньки.

Огромными прыжками длинноногий Гавличек одолел первый пролет и посмотрел наверх. Метрах в десяти над ним стоял молодой человек и целился ему в голову. Затем раздался еще один выстрел, и пуля, ударившись о шлем, отлетела в сторону.

Отшвырнув ружье, стрелявший исчез в дверях, но разведчики быстро догнали его и прижали к стене.

- Зачем ты стрелял в нас? - спокойно спросил Гавличек. Вдвоем им не стоило особого труда удерживать низкорослого фенянина. Не имея возможности даже шевельнуть рукой, молодой человек лишь злобно вращал глазами и скалил зубы.

- Может, ты все же скажешь, зачем стрелял? - повторил вопрос Захаров.

- Убивайте, чего вы ждете! - ломающимся голосом крикнул фенянин.

- Мы не собираемся тебя убивать. Твоя жизнь нам не нужна, - ответил Захаров. - А вот ты, кажется, за нами охотился. Зачем?

Опустив голову, фенянин тихо пробормотал ругательство и замолчал.

- Если не хочешь говорить, нам придется взять тебя с собой. - Захаров выключил автопереводчик и обратился к напарнику: - Давай-ка его в катер. Ему надо успокоиться. Сейчас он может только кусаться.

Двухметровый Гавличек легко взвалил на себя мелкого фенянина, и разведчики пустились в обратный путь.

На площадке Захаров подобрал брошенное фенянином ружье.

- Пищаль, - со знанием дела сообщил он напарнику. - Во всяком случае, очень похоже. Было бы смешно, если бы из этого шланга кого-нибудь из нас уложили.

Гавличек молча нес свою ношу. Фенянин не сопротивлялся. Он лежал на плече у землянина и, закрыв глаза, покачивался в такт шагам.

Возле катера Гавличек поставил пленника на ноги и откинул шлем за спину. Затем он включил автопереводчик и, отдуваясь, предупредил:

- Не советую убегать. Я бегаю лучше.

Захаров хлопнул молодого человека по плечу, и тот испуганно обернулся.

- Не бойся. Полезай в машину. Там удобнее беседовать.

Разговор с фенянином не дал разведчикам никаких результатов. Он все время молчал и лишь на закате, посмотрев на солнце, молитвенно произнес:

- Спасибо, Харелл.

- Харелл - это солнце? - поинтересовался Гавличек. Абориген равнодушно посмотрел на разведчика и ничего не ответил.

- Ну что с ним делать? - раздраженно спросил Гавличек. - Давай наваляем ему, и пусть идет. Не с собой же его таскать.

- Отпускай, - согласился Захаров. - Ружье мы отобрали. Пусть идет. Распахнув дверцу, он ткнул пальцем в темноту и обратился к фенянину: Иди, ты свободен.

Абориген затравленно посмотрел вначале на одного разведчика, потом на другого и процедил:

- Не пойду.

- Фьють, - свистнул Гавличек. - Вот это номер. Он не пойдет. А тебя и спрашивать никто не будет. Выкинем - и будь здоров.

Вцепившись в кресло, фенянин уперся ногами в стенку и громко повторил:

- Не пойду, меня убьют.

- Это другой разговор, - удовлетворенно проговорил Захаров. Он закрыл дверцу и подвинулся поближе к аборигену. - Кто тебя убьет?

Расскажи, не бойся.

- Или убирайся к чертовой матери, - рявкнул на него Гавличек.

- Не пойду! - закричал фенянин. - Я не знаю, кто убьет! Кто первым увидит, тот и убьет!

- У вас что, гражданская война? - спросил Захаров, но абориген снова замолчал.

- Ладно, пусть переночует, - проворчал Гавличек. - А утром иди куда хочешь. Нам некогда с тобой нянчиться. Только смотри, не вздумай ночью напасть на нас. Бесполезно.

- Не буду, - угрюмо ответил фенянин.

Проснувшись, Захаров приподнялся и посмотрел на заднее сиденье.

Фенянин еще спал. Гавличек открыл глаза и откинул шлем.

- Фу, как неприятно спать в шлеме, - пробормотал он и зевнул. - Всю ночь снилась какая-то гадость. - Он брызнул в рот зубным шампунем и, открыв дверь, сплюнул на траву. - Буди этого обормота, - сказал он Захарову и вышел из катера.

Фенянин поднялся сам. Как и вечером, он посмотрел на солнце, сказал "Спасибо, Харелл" и, с опаской поглядывая на Захарова, вышел из машины.

- Я пойду? - мрачно спросил он у Гавличека.

- Иди, - равнодушно ответил тот.

- Можно я возьму свое ружье? Я больше никогда не буду стрелять в вас, стараясь не смотреть на разведчиков, попросил он.

- Нельзя, - грубо ответил Гавличек. - И смотри, еще раз поймаем с пушкой, я тебе уши оборву. Понял?