Игорь Дручин - Хрупкое время Ауэны. Сборник научно-фантастических произведений

Психобиофизик Эрих Тронхейм отодвинул графики и устало откинулся на спинку кресла. Он снова перебирал а памяти все группы отклонений от нормы, но сейчас его опыт был бессилен. Графики оказались неспецифичными. Эрих уныло поглядывал на пластиковые коробки с карточками бывших обитателей научной станции Коперник. Неужели этот орешек ему не по зубам? Шеф, давая ему задание разобраться в истоках психических отклонений, не очень надеялся на успех: за два года институт психотерапии вылечил более сотни больных, но сами причины, вызывающие расстройство психики, оставались за семью печатями.

Запел зуммер. Эрих включил видеофон. Это был Мануэль Корренс, начальник отдела.

— Заснули, что ли? — седые брови шефа сердито шевельнулись.

Эрих промолчал. Его предупредили с самого начала, что Корренсу лучше не возражать.

— Новенького привезли. Вам не мешало бы встретить. Потолкуйте с водителем. Он это любит. Может, выудите свеженькую идею. Мы уже адаптировались. Ну, ступайте. Вездеход в южном шлюзе.

Тронхейм еще не успел ознакомиться со всеми закоулками подземного городка и, миновав отсеки института, часто посматривал на надписи и стрелки переходов. Выйдя к эскалатору, он увидел санитаров с носилками. Больной, пристегнутый специальными ремнями, порывался встать. Молодое смуглое лицо безобразила злобная гримаса.

— Дьябло! Тащите на воздух! — кричал он, мешая французские и английские слова. — Душно! Дайте запасной баллон! Тараканы! Уберите! Они облепили меня. Я живой! Слышите?! Я еще живой! Разве вы не видите?!

Вспышка ярости утомила его. Больной внятно, но убежденно забормотал. Тронхейм пошел рядом с носилками. И снова больной исступленно закричал.

— С Коперника? — спросил Эрих в промежутке между криками.

— Да, сэр.

— Кто он?

— Анри Фальк. Канадский француз. Работал вулканологом.

— Все время кричит?

— Нет, больше рвется. Водитель говорил, поймали в шлюзе станции. Хотел убежать без скафандра.

— Мания преследования?

— Нет, сэр! С этой станции больные не такие. Им мерещится Земля или родные…

— Острая форма ностальгии?

— Вроде этого.

— Шофер где?

— Наверное, в гараже. И не называйте его шофером, сэр. Обижается. Лучше водителем.

Эрих кивнул и зашагал обратно к эскалатору.

В гараже, сияя чистотой, стояло около десятка легких и тяжелых планетоходов. Непохоже, что один из них вернулся из длительного путешествия. Заметив в курилке группу техников, Тронхейм подошел к ним.

— Не скажете, где машина с Коперника?

— На мойке. Сейчас прикатит.

Эрих закурил сигарету и прислушался к разговору.

— Верно, Рей любит приукрасить. Как тут удержаться? Не первый случай. Не зря там тройной заработок. Риск большой. Но в чем-то он прав. Болеют не все. Некоторые по три раза возобновляют контракт. А сам шеф? Он работает почти с основания станции.

— Что мы знаем? Сколько пишут о светлых лучах Кеплера, а толку? Вот на Копернике тоже…

— Это с Земли они кажутся лучами, а здесь просто повышения.

— Не просто, а более плотные. И по составу другие. Заметьте, болеют те, кто работает на поверхности.

— По твоей теории О’Брайен давно уже должен быть в желтом доме под зеленой крышей. Чуть не каждый рейс туда мотается.

— Оно и заметно…

С тихим шорохом раскрылись створки. Огромная машина, мягко шлепая пропилоновымн траками, выползла из моечной камеры, развернулась и легко вкатилась на проверочный стенд. Из верхнего люка появилась крупная рыжая голова.

— Здорово, технари!

— Привет, Рей. Ты еще живой?

— А что мне сделается?

— Говорят, мистер Лумер собирается тебя вздуть и даже приготовил увесистую дубинку.

— Ну, ну! Полегче! Мы с ним поддерживаем нейтралитет.

Балагуря, техники подключали датчики к измерительным системам, осматривали ходовую часть, проверяли герметичность.

Рей О’Брайен глянул мельком на показания приборов и подошел к Тронхейму.

— Вы ждете меня?

— Мне хотелось бы узнать, мистер О’Брайен…

— Зовите меня просто Рей.

Эрих кивнул.

— Больной не очень беспокоил дорогой?

— Не больше, чем обычно. Немного пошумел, но мисс Лумер справилась с ним превосходно.

— Мисс Лумер?

— Да, дочь директора станции, Элси. Она вроде экспедитора. Сам-то не любит путешествовать.

— Часто приходится бывать там?

— У нас не любят туда ездить, хотя за рейс платят вдвое. Но я ничего. Лумер ко мне привык. Элси он доверяет только мне.

— Вы знали Анри Фалька?

— Само собой. Отличный был парень. С ним любая дорога короче. Как начнет анекдоты и всякие истории… Бедняга не поладил с Лумером. Начал ухлестывать за Элси. Француз, что с него возьмешь? Это у них в крови.

— Погодите, Рей. Что-то я не пойму, причем здесь мистер Лумер?

— Может быть, и ни при чем. Этого никто не знает. Болеют и просто так, но уж если не поладил с директором, лучше сразу уехать. Говорил я Анри. Он не захотел. И вот, пожалуйста!

— А не боитесь, Рей, что мистер Лумер узнает, как вы о нем отзываетесь?

— Ему не выгодно. И так боятся туда ездить! Да и сам я не суюсь в его владения. Сплю в машине, ем свое. Так, разве когда Элси едет со мной и угостит. Фрукты у него отличные. Нигде таких нет.

— Думаете, подсыпает что-нибудь?

— Кто его знает. Лучше поостеречься.

— Но это нетрудно проверить!

О’Брайен усмехнулся.

— Проверяли. Две комиссии. Врачи и химики. Трое вернулись больными.

— Да, любопытно, — сказал Эрих как можно искренней. Нагромождение небылиц начало раздражать его. Он знал о станции достаточно много, но еще больше знал о больных. Среди них были геологи, химики, биологи — люди знающие и способные, умеющие обращаться не только с анализаторами, и, конечно, кто-нибудь определил бы введение сильнодействующих активаторов или наркотиков. Он читал и выводы комиссий, где прямо указывалось на беспочвенность таких обвинений. Поэтому, чтобы не терять зря времени, он поспешил перевести разговор в другое русло.

— Когда вы снова поедете туда?

— Денька через три. Как Элси подберет все для станции. И потом, сами понимаете, молодая. Дома не разгуляешься! Отец за ней в четыре глаза следит. Здесь другое дело.

— Три дня… Вот что, Рей. Сообщите мне, когда соберетесь. Может быть, я с вами поеду. Спасибо за беседу.