Маргарет Сен-Клер
Мальчик, который предсказывал землетрясения
Вы тоже почувствовали недоверие? – спросил Веллман.
Он взял со стола пилюлю и торопливо запил ее стаканом воды. – Это естественно и очень понятно, иначе и быть не могло. Думаю, что большая часть наших ребят разделяла те же чувства, когда редакция канала решила включить маленького Герберта в программу. Да и мне, не скрою, казалось, что мы сядем на мель, представляя зрителям передачу такого рода.
Веллман решительно провел рукой по подбородку, опустив глаза под пристальным взглядом Рида.
– Но я был неправ, – продолжал он, хлопнув по столу. – И рад тому, что ошибся на все 1000 процентов. Самая первая передача парнишки, которая – я подчеркиваю это – не имела рекламы, вызвала настоящий поток зрительских писем. Пятнадцать тысяч, чтобы быть точным. Что касается его сегодняшних показателей…
Он наклонился к Риду и прошептал цифру ему в ухо.
– Ого! – выдохнул Рид.
– Мы еще не объявляли, чтобы не подбрасывать этим газетным акулам повод обвинить нас в жульничестве. Они просто нам не поверят. Но это чистая правда. Сегодня нет такой популярной программы, которую бы не перекрыл наш мальчишка. Понадобится по меньшей мере два почтовых фургона, чтобы привезти почту каждой из его передач. Рид, я чертовски рад, что вы, ученые, наконец-то решили им заняться…
– Ну и как он? – спросил Рид.
– Кто, парень? О, сама простота, само спокойствие… Признаться, я просто влюблен в него. А его отец… Как раз то, что зовут «персонажем».
– А что передача? Как она, собственно, идет?
– Вы хотите знать, каким образом Герберту удается то, что он делает? Честно сказать, Рид, это вам решать. Мы не имеем никакого представления… Ни малейшего.
– Конечно же, – продолжал Веллман, – я могу сообщить вам технические детали передачи. Мы запускаем ее два раза в неделю, по понедельникам и пятницам. Герберт никогда не пользуется конспектом, и это для нас впрямь китайская головоломка. – Веллман удивленно наморщил лоб. – Он говорит, что любые записки на память тормозят его воображение и мешают мысли. Ему отводится двенадцать минут эфирного времени. Большую часть он проводит, рассказывая о том и другом: пересказывает зрителям свои школьные новости, говорит о книге, которую только что прочел или собирается читать – словом, обычная для воспитанного школьника болтовня. Но он никогда не упустит сделать одно-два предсказания. По крайней мере одно, но не больше трех. Обычно речь идет о том, что произойдет в течение ближайших двух суток. Герберт утверждает, что за пределами этого времени он не видит.
– И все действительно сбывается? – спросил Рид, хотя это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Ну да, сбывается, на все 100 процентов, – ответил Веллман. – Авиакатастрофа на Гуаме в прошлом апреле, ураган, опустошивший штаты у Мексиканского залива, результаты выборов – это и многое другое точное предсказано Гербертом. Знаете ли вы, что по понедельникам и пятницам в студии дежурит агент ФБР, который следит за тем, чтобы малый не допустил ничего такого, что нарушило бы общественный порядок? Да, они следят за этим всерьез! После того, как я узнал, что Университет решился заняться его изучением, я с большим вниманием прочел вчера его досье. Передача идет уже полтора года, по два раза в неделю. Всего Герберт сделал 106 предсказаний. И каждое из них – повторяю, каждое – подтвердилось. Сегодня доверие к нему зрителей так велико… – Веллман закусил губу, стараясь подыскать подходящий образ. -…что никто не усомнился бы ни на миг, если бы Герберт предсказал конец света или итоги розыгрыша Большого Кубка. Я не шучу, Рид. В области телевидения Герберт – самое великое открытие после изобретения селеновой пленки. Вы больше не можете, не должны недооценивать его… Не пойти ли нам посмотреть его передачу? Она начнется с минуты на минуту.
Веллман провел Рида по лабиринту коридоров, который вывел их в комнату просмотра студии «8Г», где сидел Герберт Пиннер.
Да, тот самый тип благовоспитанного юноши, подумал Рид, наблюдая его через органическое стекло студии. Ему было около пятнадцати лет, роста он был высокого, лицо имел приятное, умное, но будто встревоженное. Он совершал последние приготовления к передаче с абсолютным спокойствием, которое, впрочем, могло свидетельствовать и о некотором волнении.
– …Я дочитываю очень интересную книгу, – говорил Герберт зрителям. – Она называется «Граф Монте-Кристо». Думаю, что большинство из вас с удовольствием ее прочтут. – Тут он поднял книгу так, чтобы можно было увидеть название. – Я также принялся за труд по астрономии, написанный неким Данканом. И сразу захотел иметь свой телескоп. Папа дал мне понять, то купит небольшой телескоп к концу учебной четверти, если я буду хорошо трудиться и получать хорошие отметки. Когда мне купят телескоп, я обязательно расскажу вам о том, что увижу.
– Этой ночью земля будет трястись на севере штатов Восточного Побережья. Материальные убытки будут серьезные, но обойдется без жертв. Завтра утром, в десять часов, найдут Гвендолин Бокс, которая пропала в Сиерре и с прошлой среды не подавала о себе вестей. У нее сломана нога, но кроме этого все в порядке.
– Когда у меня будет телескоп, я надеюсь вступить в Общество наблюдателей пульсаров. Пульсация звезд характеризуется периодическим изменением их блеска под воздействием различных факторов…
После передачи Веллман представил Риду молодого Пиннера. Рид нашел его очень милым, вежливым, но несколько замкнутым.
– Я не знаю, как мне все это удается, – заявил Герберт после того, как ему задали предварительные вопросы. – Это вовсе не картинки, как вы полагаете, и не слова. Это… как бы вам сказать… это как бы происходит у меня в душе. Иначе я не могу объяснить. Я уже заметил, что не способен предсказать явление, если хотя бы немного не разбираюсь в его природе. Землетрясения я предсказываю потому, что любой примерно представляет себе, что это такое. Но я бы не предсказал о Гвендолин Бокс, если бы не знал, что она пропала. У меня просто было бы чувство, что найдут что-то или кого-нибудь.
– Если я правильно понял, ты не можешь предсказать что-то в точности, если оно уже не находится в твоем сознании? – спросил Рид, нахмурив лоб в раздумии.
– Пожалуй, да, – ответил Герберт. – Скажем так, что оно как бы оставляет пятно в моей душе. Пятно слишком размытое, чтобы я мог его точно описать. Как будто смотришь на свет с закрытыми глазами. Знаешь, где свет, но сказать о нем ничего не можешь. Вот почему я так много читаю. Мне нужно как можно больше знаний, чтобы уметь предсказывать. Что здесь срабатывает, я не знаю. Но знаю, что это работает.
